Легенды об основании г. Казани. М. Пинегин

II.
  Легенды об основании г. Казани.
Татарские и русские; объяснения их содержания. — Время основания г. Казани. — О происхождении слов Казань и казанцы.

Сказание о начале Казани в наиболее полном виде записано известным путешественником по Волге и Сибири конца прошлого века Иог. Готтлибом Георги в его «Заметках путешественника по Русскому государству в 1773-74 гг.» («Bemerkungen eines Reisenden in Russischen Reich»).
"О постройке старого и настоящего г. Казани есть у татар следующее письменное известие, которое я получил от Барданеса в его переводе. Храбрый хан Золотой Орды, Темир-Лан, которого татарское предание называло Темир-Акшаком (Железная Белая Борода или Железный Старик, так как татары всякого старика называли «акшак»), завоевал Булгарское царство от Яика до Волги (что должно было происходить в конце XIV в., когда Тамерлан господствовал над татарскими ордами). После семилетней осады Темир завоевал столичный город Брехимов, пленил и умертвил хана Абдуллу.
Но сыновья злополучного хана Алтын-Бек и Алын-Бек успели бежать при помощи некоторых вельмож и укрывались в безопасном месте до самого удаления Темир-Лана из булгарских пределов. Тогда они снова явились во владениях своего отца. Так как Брехимов был большой и богатый город, то братья не решились возобновить его; старший князь Алтын-Бек построил Иски-Казань (в 43 верстах от современной Казани); это было незначительное местечко на берегу р. Казанки. Однажды слуга князя носил воду для бани своего господина и уронил в воду котел, по-татарски «казан»; воспользовавшись этим случаем, князь назвал город и реку «Казан» (котел). Таким образом, Булгарское царство превратилось в Казанское и вместо разрушенного Брехимова явилась Казань. Но и эта Иски-Казань (Древняя Казань) была только 104 года столицею возобновленного царства. Нынешняя Казань обязана своим происхождением следующему случаю.
Один богатый казанец часто посещал пчельник, находящийся в лесу, где ныне стоит Казань и монастырь на Джилантау (Змеиной горе) [Зилантова гора]; при этом всегда брал с собой свою красавицу дочь; когда она уже была замужем, то однажды носила воду с реки Казанки, при этом громко порицала основателя города. Это дошло до тогдашнего хана Али-Бея и он потребовал ее к себе.
На вопрос хана она отвечала, что основатель города, заставляя носить для себя воду своих рабов, не может знать, как тяжело бедным беременным женщинам носить воду постоянно на высокую, крутую гору. При этом она похвалила ему окрестности близь устья Казанки, где раньше стояли ульи её отца. Хан возразил, что в тех местах нельзя строиться, потому что там много змей, особенно на Джилантау, а на мысу между Казанкой и Булаком водятся в большом количестве дикие свиньи [Кабан, озеро Кабан, (в Европе, дикий грозный свин, называется вепрь)].
Но женщина заявила, что это не может служить препятствием, так как колдуны могут изгнать этих поганых тварей.
Хану самому не нравился его город; он послал своего сына с двумя вельможами и с сотнею ратников к устью Казанки, чтобы отыскать там лучшее место для построения города; вместе с тем вручил им запечатанное письмо, приказав распечатать его после общего соглашения о выборе места. Посланные выбрали место нынешней Казани; распечатав письмо, вельможи прочитали в нем приказ закопать живого в землю одного из своей среды по жребию. Жребий пал на ханского посланника, но послы скрыли царевича, а вместо его закопали собаку. Хан Али-Бей прибыл на место нового города и осмотрел его окрестности. Сильное горе мучило хана, когда он узнал, что жребий пал на царевича. Наконец послы решились открыть ему истину. Хан очень обрадовался, услышав о спасении сына, но при этом с грустью заметил: «Наш новый город и наше царство достанутся в руки врагов нашей правоверной мухамметанской веры, которых мы называем собаками».
Один колдун собрал осенью всех змей в одно место, велел зимой навозить туда дров и соломы, а весной их сжег.
«Однако один крылатый змей или дракон улетел на Зилантову гору, откуда долгое время еще наводил ужас на окрестных жителей; наконец и он был умерщвлен посредством заклинаний волшебника. Хан в память о таком событии избрал дракона в государственный герб; вот отчего и поныне дракон остается казанским гербом".

Такова легенда, переведенная для Георги на немецкий язык переводчиком Барданесом.
Едва ли существовал у татар письменный памятник, из которого могло быть заимствовано это предание; вернее допустить, что оно взято прямо из устного рассказа.
Легенда имеет чисто татарский характер.
Что воду носят жены даже богатых татар, переходивших к оседлости, но еще не забывших привычек кочевого образа жизни, это такая характерная черта легенды, которая одна придает некоторое правдоподобие рассказу.
Свиньи названы погаными животными: это показывает, что легенда слагалась у мусульман.
Рассказ о змеях и дракон носит все черты среднеазиатских сказаний, которые перешли даже и в наши сказки.
Наконец легенда удовлетворительно объясняет название: Зилантова (змеиная) гора, озеро Кабан (свиное), Казан-река.
Прибавка в конце легенды о времени возникновения каванского герба совершенно не верна: она сделана, вероятно, самим Георги.
Казанцы — магометане, они не могли внести в свой герб животное, да к тому же поганое.

В первый раз изображение дракона в казанском гербе появляется на государственной печати Лже-Димитрия I; она состоит из государственного герба в середине, с надписью «Царь и Великий Князь Иван Васильевич", и из двенадцати областных гербов по краям; на гербе Казанского царства изображен Зилант, но не в образе дракона, а в виде Пегаса, с птичьими крыльями, с клювом грифа и с высунутым жалом, без хвоста.
На гербовом знамени царя Алексея Михайловича Зилант-Пегас изменен уже в четвероногое животное в виде собаки с хвостом дракона.
В 1730 г. Высочайшим указом утверждены навсегда изображения городских гербов; по данным образцам велено резать печати для городов и делать знамена для полков.
«Каванский герб змей черный, под короною золотою казанскою, крылья красные, поле белое». Этот же герб был подтвержден и Екатериной II в 1785 г. апреля 21-го при издании Городового положения.

Приведенная выше легенда имеет много вариантов; некоторые из них весьма характерны; таково, например, предание, записанное священником Маловым (*1).
«Молодая сноха какого-то крымского хана», пишет священник Малов, «отправляясь в первый раз за водой на Казанку, поскользнувшись с ведрами на горе, упала и, негодуя на свекра, сказала: «Нашел же место построить город!»
Слова эти передали свекру - хану.
Хан спросил ее: «Где же удобнее построить город?»
Она просила послать двух рыболовов с удами по обоим берегам по течению Казанки и, идучи, удить рыбу; где попадет на уду золотая рыбка, тут и выстроить город.
Рыболовы, по приказанию хана, удя рыбу по течению Казанки, дошли до места нынешней Казани и против того места, где стоит ныне так называемая — Сююнбекина башня, действительно поймали золотую рыбку.
Но так как место нынешней Казани было отчасти гористо, отчасти болотисто, то хан опять спросил сноху: «Где же заложить новую Казань?»
Сноха отвечала: «Против того места, где поймали золотую рыбку, на горе, именно на том месте, где закипит без огня полный воды, врытый в землю, большой котел, тут и застраивать город».
Место сие, по множеству змей, обитавших в нем, оказалось для постройки неудобным.
Ханская сноха помогла своим мудрым советом и этому горю; по её совету, зимой, когда змеи были в норах, навожено [наложено, привезённого] было множество соломы, весною же, когда змеи выползли на солому, она была зажжена и таким образом змеи были истреблены.
Один из сих змеев гнался за всадником (который был из Старой Казани и богатырь), зажегшим солому, верст 50, настиг его у оврага, неподалеку от нынешнего села Чурилина, и растерзал его на 6 частей, отчего овраг этот и поныне называется у татар «Алты-кутар» (у русских Кутаркою), что значит 6 частей». ["Кутарки" - мелочь, мелочёвка]

Интересно видеть окраску этих легенд в русских сказаниях.
Неизвестный писатель «Казанской Истории», живший пленником в Казани в течение 20 лет, приводит следующую повесть о возникновении этого города:
"Преемник Батыя Сеин долго искал удобного места для построения города и нашел его на Волге, на самой украйне Русской земли.
Место было весьма плодородно, пчелисто, удобно для скота, зверисто и рыбно, полно всякими житейскими угодьями, так что не только нельзя встретить другого такого же места по всей нашей Русской земле, но и в других странах едва ли где найдется такое.
Царь Сеин весьма возлюбил это место; но издавна там было змеиное гнездо; от него много терпели все окрестные жители.
В гнезде там жил великий змей, страшный, о двух головах: одна была змеиная, а другая — воловья, — одной он пожирал и людей, и скот, и зверей, а другой ел траву; около его жилища были и другие змеи; люди не могли выносить их свиста и из страха обходили далеко вокруг змеиные гнезда. Царь же Сеин, постоянно обходя приглянувшееся ему место, все раздумывал о том, как бы извести змей, чтобы сделать свой город большим и славным. Наконец отыскался некий волхв, который взялся уничтожить всех змей. Царь обрадовался и обещал щедро наградить волхва, если он очистит приглянувшееся ему место. Окаянный тот волхв собрал своим волшебством и обаянием всех от века живущих здесь змей и очертил их чертой, чрез которую не мог переползти ни один гад; окружив их сеном и хворостом, он зажег эту изгородь, поливая ее смолой и серой; огонь уничтожил всех змей, великих и малых, но распространился великий смрад по всей той земле, проявляя будущее от окаянного царя шипение и проклятие веры его сарацынские. От нестерпимого смрада пали кони и верблюды, многие умерли тогда от воя змеиного, но место было очищено. Царь Сеин огородил на нем город Казань, который стоит и доныне, все русские люди видят его и знают, а незнающие слышат о нем. Царю Сеину никто из державных не смел и слова противного сказать. И вот как бы снова свил себе гнездо на змеином точевище словесен лютый эмей, воцарился во граде скверный царь, распалящийся великим гневом своего нечестия, свистая [свища] как огнь в костре на христиан, как змей огнепалимый, устрашая и поглощая смиренных, как овцы, русских людей».
В этом сказании нельзя не видеть особого чисто русского оттенка.
В двухглавом змие виден отголосок поверия простолюдинов, что змий питаются то животной, то растительной пищей.
При описании змеиного гнезда проводится аналогия между вредом от змей и разорением Русской земли от татар.
Таким же иносказательным смыслом наделены и наши былины времен "татарского ига".
Из этого же сказания можно видеть, что именно привлекало русских людей в прикамское Поволжье.
Первые поселенцы Казани должны были найти здесь страну богатую, привольную; первобытный лес, девственная почва и громадные реки в избытке доставляли пропитание и продукты торговли. Но леса и болота окрестностей Казани сделали их убежищем змей; последних и сейчас еще много по правому берегу Казанки, а назад тому всего полсотни лет змеи водились здесь в таком множестве, что весной ими сплошь покрывались все островки, образующееся при весеннем разливе. Некоторые арабские писатели, говоря о древней Булгарии, отмечают, что эта страна кишела змеями.

В разбираемых легендах мы встречаемся с одним из самых интересных актов народной психологии.
Физическое бедствие от бесчисленных змей олицетворяется в образе одного страшного существа; общенародная борьба с этим злом переносится всегда на одного человека, наделенного высшими качествами ума или силы; вместо участия в истреблении вредных существ всего населения данной страны или края, на сцену является ли волхв, или богатырь, который вековую борьбу совершает в весьма короткое время.

Обратим внимание на ханский приказ зарыть живого человека при основании города и на замену человека собакой.
Факта закапывания людей при постройке зданий, крепостей, разных других сооружений и даже христианских церквей имел всеобщее распространение в средние и даже в более поздние века, не говоря уже о древности.
У некоторых народов с невысокой культурой такое явление встречается и в настоящее время; у других о нем остались только воспоминания, у третьих лишь неясные с первого взгляда следы в виде поверий, легенд и примет, или в языке (*2).
Здесь не место распространяться о таком интересном факте человеческой культуры, скажем лишь, что закапывание людей при разных постройках есть остаток той глубокой древности, когда люди еще были людоедами, когда человеческое мясо не только утоляло голод собратьев, но и приносилось в жертву богам.
Обычай, возникший при одних условиях общественной жизни, сохраняется и в те времена, когда условия уже изменяются, иначе говоря — обычай переживает вызвавшие его условия и приспособляется к новым.
В данном случае у татар или у булгар не было уже людоедства, не приносилось и человеческих жертв богам, но сохранилась, хотя может быть и смутная, вера в духа земли, который требовал от строителя человеческой жертвы.
Общественное чувство уже боролось с этим обычаем: человек подменивается собакой, но по новости такого поступка основатели сомневаются, удовлетворится ли дух земли необычной для него жертвой, будет ли он покровительствовать новому городу.
Последующей ход событий как бы доказывал гнев неудовлетворенного духа.

Из первой легенды мы видим, что основание Казани ставится в связь с нашествием на Булгарию Тамерлана или Тимур-Акшака.
Но профессор Шпилевский доказывает (в сочинении «Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губ.», 87 стр.), что это сказание представляет хронологический скачек и имя Тимур-Акшака должно быть заменено именем Менгу-Тимура, нападавшего на Булгарию в конце XIII века.
В предании, записанном у Георги, говорится, что Старая Казань существовала 104 г., а в «Отрывке из истории Казанского царства" упоминается, что с основания Новой Казани до покорения её русскими в 1552 г. прошло 158 лет.
Делая вычисления по этим данным, упомянутый автор находит, что Старая Казань основана в 1290 г., а Новая — в 1394 г.
Есть предположения, что Менгу-Тимур совершал поход на Булгарию в 1278 году, или вообще в конце XIII ст.[олетия]; так что указания об основании Казани в 1290 или в 1298 гг. (у Беан-Дастан-уд-Тариха) подходят ко времени предшествовавшего её основанию похода Менгу-Тимура.
Мы со своей стороны не будем утверждать, что Казань основана в один из приведенных выше годов; для окончательного решения вопроса о времени основания этого города нет положительных данных.
В русских летописях упоминаются булгары-казанцы еще под 1164 г. Можно предполагать, что казанцами названы булгары от имени реки, по которой они жили.
Но мы склонны думать, что одно из селений по этой реке тогда уже носило название Казани. Некоторым подтверждением нашей мысли является указание на то, что Казань существовала еще раньше нашествия на Булгарию Менгу-Тимура.
Есть известие, что князь Можайский и Ярославский Федор Ростиславович Чермный, женившийся на дочери ордынского хана, взял в приданое 36 городов, в числе которых была и Казань. Неизвестны только год этого события и имя хана.
Можно полагать, что ханом тогда был Ногай, женатый на дочери византийского императора Михаила Палеолога; Ногай умер в 1293 г. Ориенталист Григорьев доказывает, что за Федором была дочь Менгу-Тимура, который был предшественником Ногая.
И так, мы приходим к тому заключению, что селение Казань существовало уже в конце XII века, а его возникновение теряется в древности.
Разорение Булгара Менгу-Тимуром могло лишь увеличить население Казани и вызвать возведение укреплений вокруг незащищенного до сих пор поселения; разве только в этом смысле можно говорить, о возникновении города в конце XIII века.

Слово «казан» значит котел.
О происхождении названия можно делать лишь разные предположения, которых действительно явилось не мало.
Более других вероятно то мнение, что Казань обозначала сперва реку, в которой много котловин или омутов, а потом от реки получило название и главное селение на ней.
.............................
*1. Зап. Инн. Арх. Общ., т. V, стр. 116: «Городище Старая Казань и г. Арск».
*2. У славян до настоящего времени сохранилось слово детинец для обозначения фундамента крепкой постройки; оно возникло в те времена, когда славяне приносили в жертву духу земли детей, закапывая их под фундамент новой постройки.
  * * *

КАЗАНЬ
В ЕЁ
ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ
ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ, ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЯМ И СОВРЕМЕННОМУ ПОЛОЖЕНИЮ ГОРОДА,
с ПРЯЛОЖЕНИЕМ КРАТКИХ АДРЕСНЫХ СВЕДЕНИЙ
С 8-Ю ВИДАМИ ГОРОДА КАЗАНИ
СОСТАВИЛ
М. ПИНЕГИН
С.-ПЕТЕРБУРГ ИЗДАНИЕ КНИГОПРОДАВЦА А, А. ДУБРОВИНА
1890
Типография А. С. Суворина. Эртелев пер., д. 18
...............
/см. PDF (Google), библ. МегакампусЪ"/