Молодая учительница. Первая глава

Глава 1.

Был обычный пасмурный день. Подростки медленно брели по дороге, ведущей к школе, пытаясь зацепить ногами как можно больше опавшей листвы. Отчего-то всем детям всегда нравится играть с этими сухими, безжизненными комочками. Нередко замечаешь, что каждый стремится их подбрасывать как можно выше, как можно больше растащить по всему асфальту, и уж обязательно сделать так, чтобы они зашелестели – этот хрумкий, ломающийся шелест всякий раз поднимает настроение, слышишь его – и просто невозможно не улыбнуться.

На дворе уже давно стояла поздняя осень, одна из тех, когда так необъяснимо клонит в сон и хочется поскорее забраться под одеяло с кружкой хорошего горячего чаю, усесться там поудобнее и придаться сладостным мечтаниям об ушедшем лете…
Ведь ноябрь никогда не бывает особенно добр к людям. Вот и сейчас деревья совсем поседели, посерели, их яркая, пылающая сочными красками свежесть постепенно куда-то исчезала, а небо хмуро смотрело на землю, не прекращая ронять холодные капли дождя, которые с грохотом разбивались о подоконники городских домов.
Но, несмотря на грязь и пробирающий холод, молодая учительница местной школы в тоненьком пальто и аккуратненьких чёрных сапожках спешила на работу.

– Со временем всё проходит,  – мрачно подумала она.

Вот и её студенческие годы пролетели так же быстро и незаметно. За плечами было пять лет в МГУ, тысячи часов непрерывного труда, постоянной работы над собой и множество мудрых и интересных людей, встретившихся ей на пути. Но теперь начиналась совершенно другая жизнь, полная забот и огромной ответственности. Жизнь, о которой она так мечтала и к которой так стремилась всем своим существом.

Сегодня её первый урок в 8 «А». Как к ней отнесутся дети? Что они скажут? А вдруг она не сможет им дать всего того, что нужно? Вдруг не получится? Вдруг она снова что-нибудь напортачит?

Эти мысли не покидали Евгению Владимировну с самого порога дома, она вообще сегодня так разволновалась, что даже забыла закрыть за собой дверь!.. Пришлось звонить мужу и просить его о том, чтобы он что-нибудь придумал, потому что возвращаться обратно абсолютно не хотелось.

– Ну вот, я даже квартиру замкнуть не могу!.. Какой из меня учитель!.. Господи!.. Безалаберная растяпа – вот кто ты, Евгения Владимировна! Как ты ещё замуж-то вышла? – мысленно ругала себя молодая учительница, а стук её каблучков отчеканивал каждое звучащее в сердце слово.

Она так задумалась, что даже не заметила, как очутилась на ступеньках школы, и как какой-то взъерошенный мальчишка любезно распахнул перед ней дверь. 
Так вот она какая – святая святых российского школьника! А она уже и забыла, как выглядят эти стены, такие родные, такие знакомые… Евгения Владимировна на мгновенье задумалась.

Снова перед глазами промелькнуло детство, проведённое здесь.
Ей вспомнилось, как она, будучи ещё совсем юной, наивной школьницей убегала с уроков, как спешила в столовку с толстой кипой тетрадей в руках, как впервые влюбилась, как смеялась…
Но особенно ярким было воспоминание об уроках географии. Нет, не потому что директор постоянно, денно и нощно, говорил  о необыкновенной важности этого предмета, да и не от особой любви к великим географическим открытиям. Маленькая Женя вообще сильной любви ко всем этим меридианам и часовым поясам никогда не испытывала. Ей казалось очень глупым заниматься такой ерундой.

–Ну что, скажите мне, изменится, если я не буду знать что такое гумус? Уж мир от этого точно не развалится…  – думала когда-то теперешняя учительница. 

–Но вот если я не услышу очередной истории Клавдии Петровны, тогда да… Тогда сама Вселенная перевернётся – решительно заключала Женя.
 
Клавдия Петровна была королевой географической науки… Да, да, это определение подойдёт ей, пожалуй, больше всего. И вот почему: во-первых, это был единственный преподаватель в школе, носивший разнообразные диковинные шляпки; этих шляпок у неё были тысячи и сотни, ученики даже спорили между собой о том наденет ли Клавдия Петровна когда-нибудь на голову ту вещицу, которую уже когда-то демонстрировала, ну а, во-вторых, это была потрясающая сказочница…  Именно такое прозвище получила она в широких ученических кругах. А всё дело в том, что каждый свой урок пожилая преподавательница начинала с удивительного рассказа о своих якобы приключениях. Какую бы страну не изучали, о какой бы культуре не говорили – на всё у неё имелась своя история. То она упоённо описывала несравненные красоты Индии, то с ужасов рассказывала о том, как её чуть не съели дикие африканские племена, то, как какой-то странный шотландец подарил ей свою юбку…

И всегда с живыми и вещественными примерами. Однажды духи какие-то принесла и говорит:

– Ой, ребята, вы не поверите! В прошлом месяце ездила в Японию! Боже, как там чудесно цветёт сакура! Это просто невозможно описать!..  Я специально сорвала одну веточку и настояла, теперь наслаждаюсь этим сладостным ароматом… Вот и вам вкусить принесла…

И давай ходить между партами с каким-то флакончиком в руках, поднося его попеременно то к одному, то к другому ученическому носу… И хотя все прекрасно догадывались о том, что вместо сакуры Клавдия Петровна смешала обычные садовые розы и фиалки, а все её рассказы всего лишь плоды неугомонной фантазии, никто даже и не думал ей об этом намекнуть… Ну какая могла быть Япония, если с учительской зарплатой до Праги-то еле доберёшься, а у неё ещё и сын больной…  Но расстраивать преподавателя не хотелось, тем более что лучше неё никто больше ничего не расскажет…

Вспомнив обо всём этом, Евгения Владимировна улыбнулась и пошла дальше, а девчонки, беззаботно болтавшие у окна, вдруг резко замолчали и стали внимательно вглядываться в уходящую ввглубь коридора особу.

Школу уже давно облетела новость о том, что придёт новая учительница русского языка и литературы (от детей вообще очень сложно что-то утаить, особенно тогда, когда в этой же школе обучается единственная дочка директора!), поэтому все находились в ожидании чего-то необычного и интересного.

Прозвенел звонок, Евгения Владимировна, как девочка, взбежала на второй этаж и открыла дверь класса, из которого доносился громкий шум и крики. Как только она переступила порог, голоса сразу же смолки, (что в школах бывает не так часто, очевидно сработал эффект новизны!) и все поднялись со своих мест.

– Здравствуйте, дети! – проговорила она робко – Меня зовут Евгения Владимировна, и с этого дня я буду вести у вас русский язык и литературу.

– Так, как говорил «великий» Карлсон  – спокойствие, только спокойствие! Господи, вот о чём я сейчас думаю!.. Хоть бы уж слова Гоголя вспомнились… То же мне учитель литературы!.. Ну ты, Евгения Владимировна и даёшь…  – мысленно посмеялась над своими страхами молодая учительница.

А в классе послышался приглушённый шёпот и противный скрип мела, которым новая учительница записывала тему урока. Она начала рассказывать про детство и юность Пушкина и делала это с такой лёгкостью и так интересно, что даже Коля Овечкин, заядлый прогульщик и двоечник, перестал рисовать карикатуры на парте и с нескрываемым любопытством смотрел на учительницу.

– Евгения Владимировна, а можно спросить? – услышала она звонкий голос справа.

– Ну попробуй – ответила учительница и улыбнулась.

– А правда, что у Пушкина была тройка по математике? – уверенно и настойчиво спросил мальчик с рыжей шевелюрой на голове.

– Да, многие современники по поводу этого рассказывают вот что:
Как-то в математическом классе вызвали Пушкина к доске и задали алгебраическую задачу. Он долго переминался с ноги на ногу и писал какие-то формулы.

–Что же вышло? Чему равняется икс? — спросил, наконец, преподаватель.

– Нулю, — улыбаясь, ответил Пушкин.

..У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи. Вот так…

 – Ура! Значит я тоже могу сесть за последнюю парту и писать свои формулы?.. Просто в русском у меня всё как у Пушкина в математике… - проговорил мальчик.

- Ну, если ты будущий второй Энштейн…то я торжественно обещаю об этом подумать! – сказала Евгения Владимировна, подмигнув, и рассмеялась. Ученики ответили ей тем же.

- Ну а теперь я, пожалуй, продолжу… - добавила она и начала рассказывать дальше.

Только Володя не слышал рассказа преподавателя. Слова проносились мимо, не нарушая ход его напряжённых, беспокойных мыслей. Вот как скажите можно думать о Пушкине, когда всё, абсолютно всё рушится? Когда уже ничего, ничего не получается изменить? В связи с последними произошедшими событиями в его жизни, он вдруг начал понимать, что, оказывается, нет ничего вечного, неприкосновенного, что всё когда-нибудь кончается и превращается в иллюзию, в мечту из красивой сказки. И учителя – они тоже врут, врут о существовании этого глубокого и духовного… Это всё так слова, мираж, эта их Любовь, Вера и Надежда…  Вот у него, у Володьки Скрипцова живой и наглядный пример. Как его родители любили друг друга, как боготворили!... Папа чуть ли не каждый день дарил маме её любимые цветы – васильки и говорил, что она так на них похожа!.. Сердцевинка – будто её тепло, а лепестки – лучики, той радости, которую она ему дарит. Это всегда было так трогательно!.. 

Да, конечно, как в любой семье, случались и ссоры (особенно когда бабушка из Екатеринбурга приезжала!), но родители никогда подолгу не злились друг на друга, тем более, что бабушку с её гестаповским характером даже её муж выдержать не может!.. А он, между прочим, полковник в отставке с двадцатилетним стажем! Вот и представьте себе, куда уж тут рядовому инженеру выдержать!.. А тут, как гром среди ясного неба! Смерть…
Смерть, конечно, никто никогда ожидать не может, это абсурдно, но всё-таки… Господи! До сих пор не понимаю, как это могло произойти! Ну почему, почему папа обязательно должен был умереть? Он же ещё такой молодой, такой весёлый был… Ну не из-за бабушки же право слово?...  Но мама, мама, как она могла, как?.. Только год прошёл с момента папиной смерти, а она…влюбилась!.. С ума сойти можно, и это после такой вечной и прекрасной любви!... Да и в кого – ему же не больше двадцати пяти!.. Вот прям как наша новая учительница! Интересно, а у неё уже есть муж? Да, не хотел бы я, чтобы он её вот так же бы забыл ради какой-то роковой красотки… Возможно, конечно, что в сравнении с отцом он в чём-то и выигрывает…Боже! Что я говорю!.. Да как кто-то может быть лучше папы, лучше моего папы?... Да что бы ни произошло никто и никогда не сможет так смеяться, как он, так спорить со мной о том, кто первый завтра пойдёт в душ, кто вечером будет мыть посуду….Да никто, никто лучше него не сыграет больше в шахматы… Он такой один, один, его заменить просто невозможно!.. Хотя какой тут заменить! Мама же хочет уехать с ним, с ним, с этим новоявленным папочкой, без меня… Это же надо такое выдумать – оставить меня с бабушкой! С этой странной, помешанной на чистоте и своих калориях женщине! Нет, я, конечно, её очень люблю, но…но это не означает, что я буду каждое утро есть овощные катлеты с кусочками сельдерея внутри, запивая их каким-то странным кокосово-камышовым отваром!... Нет, с этим нужно что-то делать, причём срочно, немедленно… Только вот что?

Голос Евгении Владимировны прервал его дальнейшие размышления.
 
– Скрипцов, о чём ты думаешь? – спросила она.

– Да так, ни о чём, – испуганно пролепетал Володя и опустил взгляд на парту.

– Плохо, что ни о чём, а должен думать о творчестве Пушкина Александра Сергеевича  – произнесла она.

Весь класс сразу же обернулся на Володю, и ребята начали тихонько перешёптываться между собой. Но тут прозвенел звонок.

– Урок окончен, – сказала Евгения Владимировна.

И ребята, наскоро побросав книжки в портфели, вместе с голодным потоком школьников (нужно же успеть ещё очередь занять, в школьном мире – это самое главное!) понеслись в столовую.
Выходя из класса, тот самый рыжеволосый мальчишка, который так интересовался успехами Пушкина в математике, подошёл к учительскому столу.

– Евгения Владимировна… – осторожно начал мальчик…

– А, Качалов, если не ошибаюсь? Если ты насчёт своего предложения, то я ещё, пожалуй, подумаю… Ты мне разрешаешь?– сказала учительница с иронией и снова рассмеялась.

– Предложения? А нет, Евгения Владимировна! Я же пошутил! Я тут насчёт Володи – начал мальчик шёпотом – мы подумали на уроке (нет, Вы не подумайте, мы Вас слушали, просто мы всё успеваем делать, прям как этот Цезарь!) так вот мы подумали и решили, что, быть может, Вы ему поможете…у него там проблемы.. с мамой… а посоветоваться совсем не с кем… Евгения Владимировна внимательно посмотрела на мальчика.

– Хорошо, я.. я придумаю что-нибудь… – ответила она серьёзно.

– Спасибо, мы сразу поняли, что Вы классная!.. – сказал мальчик весело и собрался уходить.

– Смирнов, постой! – услышал он оклик ссади.

– Да, Евгения Владимировна!..

– Шнурки клёвые!..


– Что? – переспросил мальчик удивлённо.

– Шнурки, говорю, у тебя очень интересные, яркие…

– А.. ну да! Сам выбирал – ответил Смирнов и засмеялся.

 – Ну иди, иди – сказала Евгения Владимировна, заметив, что Володя Скрипцов всё ещё копошился где-то в конце класса.

– Всё будет хорошо – добавила она, подмигнув.

– Офигеть! Она даже подмигнула, вот бы все учителя такие..а то математичка…или мне показалось? Мальчик снова уже на пороге кабинета взглянул на новую учительницу, её лицо было спокойно  и совершенно серьёзно.

– Да… показалось… Но всё равно она классная! – заключил мальчик и выбежал из класса…

Скрипцов же продолжал нехотя вкладывать чистый тетрадный лист с классной работой в свой портфель, как вдруг увидел, что новая учительница направляется в самый конец класса, поближе к нему.

– Ну вот, сейчас что-то будет – расстроено подумал мальчик.

– Володя, что у тебя случилось  – спросила она, присев за парту напротив. Володя удивился, но виду не подал.

– Ничего, это мои проблемы, и касаются они только меня! – ответил мальчик.

– Ошибаешься. Когда твои проблемы становятся очевидны другим, они уже не только твои.

– Что Вы хотите этим сказать? – спросил Володя, пытаясь при этом затолкать толстый учебник в свой портфель, который как на зло никак не хотел туда влазить.

– Только то, что я уже сказала. Я хочу тебе помочь, а уж воспользоваться моей помощью или нет, решать только тебе. НО если ты мне всё расскажешь, хуже от этого никому не будет, наоборот, тебе станет намного легче. Да и вместе решать проблему как-то веселее. Знаешь, что-то я всё-таки понимаю, к тому же у меня всегда в голове много сумасшедших идей.
Минуты две мальчик внимательно смотрел в светлые глаза учительницы, скромная улыбка украшала её лицо. Он чувствовал себя таким беззащитным и брошенным, что слова сами полились без остановки. Володя рассказал обо всём, о чём только что думал, и даже больше, сам не понимая зачем он все это говорит, и что из этого получится.

Евгения Владимировна внимательно выслушала мальчика и, спустя некоторое время сказала:


– А давай мы с тобой сделаем вот что…