Memento mori...

 Всегда надо помнить эти крылатые слова: Memento mori – «Помни о смерти», но считаем, что это не относится к нам. В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. «Memento mori» являлось формой приветствия, которым обменивались при встрече монахи католического монашеского ордена траппистов, основанного в 17 веке  в Ла-Траппe во Франции (откуда и название), как реформистское движение, в ответ на послабление правил и высокий уровень коррупции в других цистерцианских монастырях. Монастыри траппистов отличались суровой аскезой, строгой дисциплиной и неукоснительным соблюдением правил святого Бенедикта. Число траппистов составляет более 2 000 монахов в 167 монастырях (97 мужских и 70 женских).

Время монаха расписано по минутам, подъем в 2 часа ночи, и молитвы до завтрака, а с 9 часов – работа в поле, в мастерских или на ферме, с перерывом на общую трапезу - суп, овощи или молочное блюдо, фрукты или мармелад. Стакан вина, пива или сидра (полный запрет на мясо, рыбу и яйца), а затем молитвы и работа. Они обязаны молиться 11 часов в сутки, трудиться, соблюдать молчание, прерываемое только для молитв, песнопений и по другим уважительным причинам. В 19 часов — отход ко сну, чтобы подняться в 2 часа и молиться.

 СМЕРТЬ ОЛИГАРХА. Этот человек появился внезапно, став богатейшим бизнесменом и одним из самых могущественных людей страны. Товарно-сырьевые магнаты, ненадолго захватившие экономику; директора заводов, получившие в наследство промышленные империи; молодые банкиры, жесткие и беспринципные, сколотившие состояния на политических связях. Все эти люди были наверху, когда о нем еще никто не слышал. Они были в свете юпитеров, а он ждал своего часа за кулисами. Кем же был этот бизнесмен, одно имя которого заставляло всех умолкнуть? Он вцеплялся в крупную компанию, высасывал из нее деньги, превращая в банкрота, державшегося на плаву только благодаря щедрым государственным субсидиям. Он недолго числился в списке подозреваемых по одному из самых крупных убийств, но его никогда не обвиняли в совершении преступления в связи с этими событиями. Высокий интеллект этого человека не вызывал ни малейших сомнений – он доктор наук.

Говорил он нервно, мысли формулировал четко, то и дело взмахивая рукой, на которой остался след от совершенного на него покушения. Насилие в бизнесе он принимал спокойно, но при этом занимал высоконравственную позицию. «В огромной степени проблема криминализации – проблема надуманная, – заявил он. – Надуманная, в том смысле, что наш бизнес на Западе сегодня представляется как криминальный бизнес. Но это, безусловно, не так… По существу, наш бизнес не отождествляется со словом „мафия“. Я спросил: почему же государство не может привлечь бандитов к ответственности? «Потому что в самой власти есть много криминальных людей, – ответил он. – Власть сама не заинтересована в том, чтобы эти преступления были раскрыты». Распад страны предоставил ему уникальную возможность воплотить в жизнь свои планы в гигантском масштабе. Он становился все крепче, а страна все слабела. Как это ни странно, но основой для экономического и демографического спада стали действия «молодых реформаторов» и «демократов».

Во-первых, демократы отпустили цены до проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах, уничтожив надежду построить новую страну на фундаменте сильного внутреннего рынка. Во-вторых, демократы субсидировали коммерсантов – молодых людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми внутренними ценами на товары и ценами мирового рынка.

В-третьих, вслед за гиперинфляцией, уничтожившей сбережения, ваучерная приватизация  была проведена некомпетентно. В большинстве случаев граждане просто продали свои ваучеры за несколько долларов брокерам, либо бездумно вложили их в пирамиды, вскоре рухнувшие. Мог возникнуть мощный класс акционеров, но этого не произошло: промышленные активы вследствие приватизации оказались в руках коррумпированных директоров предприятий либо в руках новых  банков. В-четвертых, реформаторы субсидировали эти новые банки, давая им ссуды Центрального банка по отрицательным (для государства) процентным ставкам, передавая им счета государственных учреждений и организуя рынок государственных ценных бумаг в угоду этим банкам. Наконец, при проведении залоговых аукционов оставшиеся сокровища промышленности реформаторы распродали по номинальным ценам группке своих.

Коррумпированный капитализм пришел не случайно. Правительство намеренно обогатило группку приближенных – в обмен на их политическую поддержку. Клан семьи и друзья-бизнесмены сохранили власть, но властвовали они над обанкротившимся и обедневшим населением. Предполагалось, что молодые демократы наведут порядок, разработают соответствующую правовую систему и дадут зеленый свет рыночной экономике. Вместо этого они возглавили режим, который оказался одним из самых коррумпированных в истории человечества. Больше всех в сложившейся ситуации выиграл он. Ему нравилось хвастать своими достижениями. Погибший в авиакатастрофе генерал точно охарактеризовал его позицию: «Он – апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать – ему надо, чтобы все видели, что он ворует совершенно безнаказанно».

Для бандитов наступила золотая пора. Главари бандитских шаек  поняли, что ситуация позволяет захватить огромные и лакомые куски государственной собственности. Началась приватизация гигантских промышленных компаний, шахт, нефтедобывающих комплексов. Любой человек с безжалостной хваткой мог в течение дня разбогатеть до неслыханных размеров. О них вовсю писали газеты, они фотографировались вместе с мэрами крупных городов и министрами. Многие за один ход рулетки небрежно ставили по тысяче долларов. Этим людям доставляло удовольствие показывать, что такие огромные суммы для них – ничто. Объясняя это странное явление, местный менеджер, англичанин Дейв Сейер сказал: «Почти все эти люди не знают, что их ждет завтра, и просаживают все, что у них есть».

Впервые уголовное дело против него было возбуждено по обвинению в мошенничестве, отмывании денег, попытке насильственного захвата власти. Ордер на его арест был выдан Интерполу Бразилией по обвинениям в мошенничестве и отмывании денег через футбольный клуб. Помимо этого, против него ведётся следствие прокуратурой Швейцарии по обвинениям в мошенничестве и отмывании денег.

К концу жизни финансовое состояние сильно ухудшилось. Хотя ещё оно оценивалось в 1,3 млрд долларов, после нескольких проигранных судов он накопил значительные долги, ему пришлось уволить помощников, почти всю охрану, выставить на продажу несколько принадлежащих ему домов и некоторое ценное имущество. Тело его было обнаружено в запертой изнутри ванной комнате в доме, принадлежащем его бывшей жене. За несколько часов до своей смерти он дал интервью не для публикации, в котором сказал, что потерял смысл жизни. Вполне закономерный исход жизни каждого олигарха...MEMENTO MORI...