Железная дорога или жди меня 26

                "ФОТО ИЗ ПРОШЛОГО"

Барсуков наконец-то прокашлялся. Он вопросительно смотрит на Славу.

Салават обращается к Барсукову:
- Не твой ли ежик объявился?
- Слава, а как связистку звали?
- Да я и не помню. Меня тогда контузило, и я в Ростове полгода валялся.
Потом комиссовали.
- А где вы стояли?
- Так прямо на Минутке и стояли. Как из Ханкалы едешь по левую сторону
при въезде на площадь.
- Вот это да. Рядом были и не встретились.
- Тогда все рядом были. И бойки и наши, и мордва и чувАши.
- Ты мне адресок войсковой части чиркни. Женщину я одну ищу с девяносто
третьего года. И кажется, нашел. Женькой зовут.
Слава поднимается:
- У меня фотки где-то были. Она там со своим ежом снята на одной. Сейчас
пошарюсь.

Слава уходит в другую комнату и через минуту возвращается с фотоальбомом.
Открывает первую страницу перед Барсуковым и Насыровым. Все трое рассматривают фотографии.

- Олег, что так в холостяках всю жизнь и ходишь?
Барсуков рассматривая фотографии:
- Так и хожу.
- Что, никого и не было?
- Ну почему. Были, конечно. Я же не монах и не евнух гаремский.
- И что?
- Да ничего. То она храпит, то я пукаю.  Вот и не срастается личная жизнь. Кстати я на эту тему анекдот вспомнил про Ивана Дурака и про Василису Прекрасную.
- Давай, трави.
- Жила, была, на свете Василиса Прекрасная. А замуж не могла выйти. Пукала
сильно. Вот и нашли ей жениха Ивана Дурака, у него нос перебит и запахов
не чувствует. В новобрачную ночь просыпается Василиса, а Ивана нет
рядом. Осмотрелась, а он голову в форточку высунул и плачет.
Василиса тут и возмутилась! Обманули меня! Говорили, что ты запахов не
различаешь!                - Нет,- говорит Иван Дурак, запахи я не чувствую, просто ты так сереешь, что глаза как сваркой режет!


Друзья смеются.
Слава открывает следующую страницу альбома. Барсуков перестает смеятся и вырывает из рук Вячеслава альбом. Он смотрит на фотографию.

На фотографии стоят несколько девчат в форме, и в середине группы улыбаясь запечатлена Женька. Его Женька. С Гошей на руках. Ежик смотрит на Барсукова с черно-белой фотографии вызывающим взглядом. Буд-то спрашивая: Ты где был? Где тебя носило?
Под фотографией надпись февраль 1996 года.

Барсуков перелистывает до конца весь альбом. Но больше фотографий его Евгении нет. Он откладывает его в сторону. Допивает остывший чай.

- Слава, а как навести справки? Может, кто знает, где разыскать её?
-Тогда с Новосибирска и Иркутска много было народу. Я посмотрю адреса
по записным книжкам. Может чем и помогу.

- Давно уж, поди замуж вышла. Она же не может с ежиком всю жизнь жить, - предположил Салават.
- Да я, и не надеюсь ни на что. Но разыскать нужно.

Олег вдруг вспомнил цыганку в Минводах. Что ж она в спину кричала? Убей, не помню. Что-то про любовь потерянную.


Слава рассматривает фотографию. Показывает пальцем на рядом стоящую девушку:
- Вот это Катя, она и сейчас в Моздоке служит. Номера телефона у меня
конечно нет. Но сгонять в Моздок не сложно. Тем более вы на машине.

Барсуков вновь рассматривает фотографию:
-Три года прошло, поправилась немного. И чего её на войну-то понесло? Мне запрещала, а сама лукнулась в тоже лукошко. Я когда в Россию приехал, первое время около окошка не курил. Боялся, что на огонек медная муха прилетит. Потом привык конечно. Думал хоть здесь все нормально. Оказалось, нет. Год не прошел, как и в России заполыхало. Короче, сменил шило на мыло. Тогда еще, чуть в плен не попал. Осенью девяносто четвертого, я машину грузовую в Гудермес с нефтяным оборудованием сопровождал. С нами парень был Айса, из местных. В Гудер приехали, гости собрались, нас с водилой на почетные места посадили. А
утром я пошел на почту дать телеграмму в ГОВД, доложить что доехал, да
начальника с днюхой поздравить. Поэтому и запомнил число двадцать
пятое ноября . Иду в форме милицейской, пистолет на заднице. Улыбаюсь
солнышку осеннему. А люди идут на встречу и волками смотрят. Хмуро
так, исподлобья. На почте девушка, телеграмму принимала, мне записку
чиркнула и незаметно в руки подает. Вышел, развернул, читаю и чувствую,
как шкура дыбом встала. «Если вы русский спасайтесь, Вас сейчас
убьют. Россия напала на Чечню, все русские объявлены вне закона».

Салават и Слава смеются. Барсуков продолжая рассматривать фотографию, рассказывает дальше.
- Оказывается, наши придурки послали колонну танков, забыв, что капитан
милиции посередине страны находится. Иду я, значит по Гудеру. В форме и
на левом рукаве шеврон наклеен «МВД РОССИИ».  А идти мне мимо Железнодорожного Вокзала. Перед ним митинг какой-то. Ну, думаю, попал ты Барсуков как хрен в рукомойник. Сейчас тебя будут бить как кота дизентерийного. Как они не пронюхали врага Вайнахского народа, до сих пор удивляюсь. Только бежит Айса навстречу, взял меня под руку, ровно  барышню, и провел к дому. Этой же ночью мы прыгнули в Камаз и по лесной дороге выскочили на Кизляр. Домой приехали, а там никто ничего не знает. Я рассказываю: - Война там началась! Все: - да ну на…,да ну на… А в январе уже и в правду началась. Вот те и ну на…

- По тому и не тронули, что ты в милицейской одежде был. У них это уважают. Я помню, война кругом идет. Техника сгоревшая всюду. Выскакиваем на перекресток, а там пост ГАИ стоит. Ни одной отметки от пули или осколков. Все стекла целые, и два ГАИШНИКА работают, как ни в чем не бывало. Стригут себе бабло – да стригут. Кому война, а кому и мать родна,- согласился Салават и продолжил:
- В девяносто пятом на штурм Грозного милицейский батальон прибыл со щитами и дубинками. Тут техника горит, бои идут. А они со свистками приехали, умора.
- Да, тогда только вэвэшники и прибыли подготовленными, и обученными. Поэтому минимальные потери и были. Восьмой БРОН из Нальчика до Минутки дошел без потерь. А Красная Армия собиралась как ополчение Минина и Пожарского. Саша Коршунов рассказывал, что при нем генерал – красноармеец орал по радиостанции:
-Ставь в строй поваров, каптерщиков, музыкантов, водителей! И чтоб утром в Грозном все были! Я за три дня дивизию собрал! А ты за неделю один полк не можешь! Разжалую, мать твою!

- Вот они, повара и музыканты, на штурм и пошли, - согласился Слава и добавил:
-Голодные, грязные, оборванные. Подойдет к нам бывало солдатик и жалобно блеет: -Дяденьки, миленькие, подайте хлебушка Христа ради…

- Слава звонит по телефону.
Салават и Олег рассматривают фотографии.

- На счет формы и удостоверений, что любят, это точно. В двух тысячи
четвертом зашли бойки в Грозный со стороны совхоза Гикаловский, встали
на перекрестках и давай машины останавливать. У кого ксивы были всех
расстреливали. А там, ведь через одного удостоверения. Ну и на обочину! Типа враг народа. Операция возмездие кажется называлась. Потом по задам так же вышли из города. По дороге наш ПВД и пятую комендатуру обстреляли. Там их
вертолет МИ-8 ждал. Потом улетели, наверно в Грузию. Пока мы
сообразили, что почем их и след простыл, - наливая чай, вспоминает Барсуков.

- Слышал я эту историю. Говорят, что могли и выходцы из Грузии быть,
акцент был горный, рассказывали, те, кого отпустили.


- Думаешь, найти свою Женьку?- интересуется у друга Салават.
- Да я ее уже почти нашел.
- Как сказать. Столько лет прошло. Она-то твой адрес знала?
- Женя знала адрес моих родителей в Петропавловске. Она у них две ночи
ночевала, когда поезд в Новосибирск ожидала.
- И что? После этого даже не написала?
- Я же в ноябре девяносто третьего на север подался. А мама в январе
девяносто пятого умерла. Отца я перевез в Ставрополье к сестренке.
Вот и концы в воду. А адреса Женьки у меня и не было. Куда писать-то? На
деревню девушке?
- В Паспортный стол запрос надо было сделать.
- А в какой город? В какую деревню? В воинскую часть свою писать, так ее
расформировали. Да еще в розыске был.  В декабре девяносто третьего года бабаи к родителям заявились, меня искали. Я и позвонил из Свердловска, чтоб мой
адрес никому не давали. А дальше в такой глухомани служил, не только бабаи, но и руководство найти не могло.

Подходит Вячеслав. Кладет на стол листок с номером телефона. Салават и Олег смотрят вопросительно на него, переставая разговаривать.

- В Моздоке она служит. В роте связи. До самой Кати я не дозвонился, а с ее командиром пообщался. Он Катю найдет и мне перезвонит.

1996 ГОД. АВГУСТ.
Грозный.


Уличные бои. Слышны пулеметно-автоматные очереди. Доносится эхо разрывов. В угловой квартире пятиэтажного дома, расположились боевики. Хорошо укрепленная огневая точка. В бывшей ванной комнате в ящике лежат выстрелы к гранатометам. Сложено стрелковое оружие. Друг на друге стоят ящики с цинками. Временное затишье. В квартире находятся до пятнадцати боевиков. Каждый занят своим делом. На ящиках сидят два наемника. Говорят с легким украинским акцентом.

- Бачу москали сегодня больше не полезут. Уже темнеет. Главное чтобы те, кто в окружении не прорвались.
- Не прорвутся. Они, правда, пытаются пробить коридор для вывода своих,
но пока ничего не выходит. Это им не Грузия девяносто третий, сейчас
воевать умеем. Да и тогда , мы с тобой, Сашек, в составе украинского батальона
"Арго" москалей потрепали добряче.
- Я вообще приехал в Грузию под видом инженера по ремонту чае-уборочных
машин.
- Такая же хрень. УНА -УНСО отправило. Мы там четырнадцать человек тогда потеряли.
- Нужно пошариться по подбитой технике. Может, что съестного найдем.
Баранина уже достала, а пайки Пентагоновские в горло не лезут. Сейчас бы
сала кусочек.
Второй наемник рассматривает ковер, висящий на одной из стен:
- А ты дай объявление, типа меняю ковер три на четыре – на такой же кусок
сала. Может, какой ни будь арапчонок и клюнет.


На улице вновь активизируется стрельба. Несколько боевиков ведут огонь из автоматов. Колонна из трех автомобилей ЗИЛ-131 пытается проскочить опасный участок. Из окон ведется интенсивный огонь из стрелкового оружия. Со стороны многоэтажек Российские подразделения открывают огонь по окнам, где обозначились огневые точки. Два автомобиля проскакивают опасный участок. Один ЗИЛ с убитым водителем за рулем сбавляет ход и замирает, докатившись до тротуара. Глохнет. К ЗИЛУ из подъездов осторожно подходят боевики. Боевик открывает дверь кабины, оттуда вываливается тело водителя. Другие тарабанят прикладами автоматов в закрытую дверь кунга. Предлагают выйти.

- Пийду, сбегаю, посмотрю, мож пожрать шо надыбаю.
- Давай Сашек, а то другие перехватят.


Сашек берет автомат и выбегает в подъезд из квартиры. Стрельба постепенно затихает.



Продолжение следует:http://proza.ru/2013/04/07/1838