2. О носках и дружбе

Возле дома мы оказались ближе к полуночи. Я посмотрела на окна. Темные. Мама либо еще не вернулась, либо уже спит. Вот и славненько: значит, о моем опоздании она не узнает.
Писк домофона неприятно резанул слух. Мы поднялись на второй этаж, и я, стараясь не греметь ключами, открыла дверь. В квартире повис тонкий аромат маминых духов, смешавшийся с запахом кофе и еще чем-то терпким, но при этом, едва уловимым.
- Попалась! - незлобно донеслось из кухни.
Сбоку от окна в темноте чуть ярче вспыхнул огонек, затем последовал долгий выдох. Фруктовые сигареты. Точно. Вот чем пахнет.
Я щелкнула включателем. Прихожая и кухня наполнились светом.
Мама сидела, откинувшись на спинку стула, и курила. Черное платье, как всегда безупречный макияж. На столе рядом с чашкой лежали серьги и кольцо. Сомнений нет, она вернулась из театра совсем недавно.
- Ты же обещала бросить, - буркнула я, снимая ботинки.
- Может, дверь закроешь? - отозвалась мама. - Каждый раз нараспашку…
Я обернулась. В состоянии невидимости Лапа не переставал быть материальным. В теории, конечно, чудище могло перемещаться сквозь стены и даже на относительно большие расстояния, однако пользовалось этим крайне редко. На моей памяти всего два раза. Такие скачки давались ему тяжело. Первое время он не мог контролировать свою видимость: исчезал на несколько дней и не появлялся,  даже если очень хотел этого. Постепенно силы к нему возвращались, но еще две-три недели монстр страдал от головных болей и общей слабости. Так издеваться над Лапой я не могла, поэтому каждый раз ждала, пока он прошмыгнет в квартиру за мной, и на всякий случай старалась открывать дверь как можно шире.
- Хватит уже, - мама потушила тонкую сигарету, истлевшую до половины, и поднялась со стула. - Твой воображаемый друг десять раз успел пробежать туда и обратно.
Раздался тихий щелчок. Дверь в мою комнату медленно распахнулась, и с таким же негромким звуком захлопнулась. Мама не могла этого видеть. Но выйди она в прихожую секундой раньше, стала бы невольным свидетелем разгула мистического сквозняка, способного управляться с дверными ручками. Надо провести с Лапой очередную беседу о конспирации. Не хочу, чтобы повторилась прошлогодняя история с экстрасенсом. Тогда монстру чудом удалось спрятаться в гардеробной и не выдать себя, когда неугомонная «ведьма в третьем поколении» принялась курить жутко вонючие благовония. После того случая квартиру проветривали сутки.
Мама помогла мне снять рюкзак.
- Тяжелый, - констатировала она.
- Еще бы, я ведь от репетитора. Ноутбук, учебники, конспект…
- Так я тебе и поверила. Ты на часы смотрела?
Мы вернулись на кухню. Я полезла в шкафчик за стаканом и соломинкой. Мама открыла холодильник.
- Аня, - начала она ласково. - Может, объяснишь?
- Я боролась за мир без насилия.
- Похвально, - мама достала пакет сливок и распечатала его. - Только борьба подразумевает насилие. Серьезно, где ты была?
- Выгуливала своего подкроватного монстра.
- Смешно, - она устало вздохнула. - Анюта, присядь.
Мы расположились друг напротив друга. Я перелила сливки в стакан и принялась грызть печенюшку, которую нашла в открытой пачке на столе.
- У тебя какая-то очень уж избирательная аллергия, - издали начала мама. - Сливки ты пьешь, а молочные каши - ни в какую.
- Редкий случай непереносимости лактозы. Хочешь сдать меня в поликлинику для опытов?
- Нет, конечно, и вообще, я не об этом хотела поговорить, - она замолчала, подбирая слова. - Юность - это прекрасно. Иногда я тебе даже завидую: ты так молода, и тебя столько всего еще ждет. Возможно, тебе сейчас не хватает опыта, чтобы понять меня. И, безусловно, все, что происходит в твоей жизни, очень важно…
- Мне уже страшно, - насторожилась я. - Можно ближе к теме?
- Не целуйся на первом свидании! Минимум на третьем. А в твоем возрасте вообще можно обойтись без этого!
О, нет! Она думает, что я встречалась с парнем. То есть, была на нормальном свидании. С хождением за руки, долгим провожанием и поцелуями… Я почувствовала, что краснею. Щеки мамы тоже порозовели. Ей было неловко, но она продолжала смотреть на меня. Ладно, пусть думает, что у меня есть поклонник. Тут любая ложь лучше правды.
- Я все это знаю, - хорошо, хоть в этом лукавить не приходится. - И ничем таким не занималась. Честно-честно. А главное, ни с кем не собираюсь целоваться, пока не познакомлю с тобой.
- Это уже крайность, - улыбнулась мама. - Пойми меня правильно, вокруг столько соблазнов, не хочу, чтобы ты совершила ошибку, а потом страдала.
- Давай сегодня об этом не будем, я очень устала. Завтра все расскажу.
Мама кивнула. Она у меня классная: красивая, умная, работает театральным критиком. И все ей дается легко. Кроме роли строгой родительницы. Единственный метод воспитания в нашем доме - доверие. Что же, не стану ее разочаровывать. Сочиню завтра историю о ровеснике из параллели. Пристойную, как в подростковых романах.
Воспользовавшись паузой, я выскользнула из кухни. Оказавшись в своей комнате, заперла дверь, и наконец-то расслабилась. Ох, и денек сегодня выдался.
Когда-то Лапа был маленьким, и места ему требовалась немного. А потом вдруг начал расти. К счастью, мы успели переехать в бабушкину квартиру. Моей детской в «директорской сталинке» стала огромная комната. Часть переделали под гардеробную, поставили кровать, стол и книжный шкаф. Оставшееся пространство мама время от времени порывалась приспособить под что-нибудь полезное. Сначала ей виделся спортивный уголок, со шведской стенкой и турниками. После небольшой домашний кинотеатр с проектором и парой кресел. Такого загромождения комнаты допустить было нельзя. Поэтому я предложила устроить творческую мастерскую. Купили самый простенький мольберт. Старый кофейный столик, отыскавшийся на даче, я самостоятельно покрасила в белый и гордо стала называть «предметным». Вот в принципе и все. Тренога стояла на приличном расстоянии от столика, а тот - в паре шагов от окна. Места хватало, чтобы Лапочка мог передвигаться, ничего не задевая. Спал он обычно за столиком, возле батареи. Так, на радость маме, возникла необходимость в ковре.
В общем, наличие в детской такой полезной зоны вполне устраивала нас всех. Имитируя бурную творческую деятельность, я меняла листы на мольберте и время от времени сооружала на столике то икебану, то натюрморт. На самом деле все это было только для маскировки: сколько себя помню, всегда рисовала или лежа, или на коленях. А с появлением компьютера и планшета необходимость покупать настоящие краски-карандаши и вовсе пропала.
Я отодвинула банку с «букетом» из сморщенных кистей рябины, и поставила сливки на столик. Лапушка довольно засопел и снова стал видимым. Двумя легкими ударами, будто кошка, подбил стакан к себе, и принялся всасывать содержимое через соломинку. Зрелище весьма странное, да и шумное, но иначе никак. Лакать из блюдца монстр отказывался, повторяя, что он не животное. А пить по-человечески у него не получалось: на лапах не было больших пальцев, поэтому захватить и поднять стакан, как и любой другой предмет, чудище физически не могло.
К слову, никакой необходимости кормить или поить его не было. За те десять лет, что мы знакомы, я не помню, чтобы Лапочка жаловался на голод или жажду. Но это не мешало ему воровать у меня шоколад, кислые шипучки и требовать сливок каждый раз, когда мы возвращались домой после наших вылазок.
Не раздеваясь, я упала на кровать и принялась наблюдать за монстром. Иногда не верилось, что он - мой друг. Какова вероятность подобного в реальности? Ноль целых, ноль десятых! Но тем и прекрасна жизнь, что в ней порой случается такое, чего быть не может.
***
Впервые я заподозрила, что в нашей квартире есть кто-то еще, когда у папы начали исчезать носки. Из-за этого он часто кричал на маму, а она в свою очередь обвиняла его в неряшливости.
Тогда мне было пять лет, и отец жил с нами.
Естественно, мою версию о тайном похитителе никто не воспринял всерьез. И даже хуже, вместо того, чтобы помириться и сообща выступить против невидимого врага, родители в очередной раз поссорились.
Но и я так просто сдаваться не собиралась. Поймаю вора, покажу взрослым, и все прекратиться: мама и папа больше никогда не будут спорить и злиться друг на друга.
Это теперь я понимаю, что наша «двушка» в новостройке была маленькой. Но в то время она казалась мне просто громадной. Целый день я пыталась вычислить, где же прячется носкохват. Искала его под ванной, на балконе, в шкафу. Никого. Меньше всего мне хотелось идти в кладовку. Там было темно, до включателя я не доставала даже в прыжке, пыльно и жили пауки. Но выбора не оставалось: только я могу вернуть мир в семью.
Комнатушка с барахлом закрывалась на щеколду. Попасть туда было несложно. Правда, дверь открывалась только на половину: дальше мешал платяной шкаф.
Света в кладовку попадало немного, он собирался в узкую дорожку на полу. Стараясь не сходить с нее, я вошла внутрь.
Велосипед, лыжи, бабушкины закатки, моя старая шуба, удочки, ведра… Здесь все было свалено в кучу. И вдруг раздался хлопок. Стало темно.
Обернулась. Дверь закрыта.
Прошло столько лет, а я до сих пор помню то чувство. Стены небольшой кладовки перестали существовать. Казалось, она разрослась до немыслимых размеров. И только тусклое свечение по контуру двери указывало обратное направление.
Но не темнота пугала меня, а то, что пряталось в ней. Неожиданно все вокруг наполнилось звуками. Тихое шуршание, затем постукивание. Я не выдержала, будто заяц, сорвалась с места. Толкнула дверь, но она не поддалась.
И снова мир перевернулся. Только теперь сжался до размера мрачной кладовки. Я набрала воздуха в легкие, но выдохнуть не смогла. Как рыба открывала рот, и не слышала собственного крика. Принялась молотить в дверь кулачками, однако тишина проглотила и эти звуки. Тишина? А я ведь даже не заметила, когда прекратился шум. И это пугало еще больше.
Похититель здесь. Я чувствовала его присутствие. В отчаянии обернулась. Из глубины комнаты на меня уставился красный глаз без зрачка. Очертания чудища расплывались, сливаясь с мраком. Помню, прежде, чем потерять сознание, я успела подумать, что оно похоже на мохнатую гору.
Очнулась уже в своей кровати. Мама и папа были рядом. Оба непривычно бледные и молчаливые. Зато вместе. Выслушали мой рассказ, переглянулись. И, конечно же, не поверили мне.
По их версии, дверь в кладовку захлопнул сквозняк. От удара щеколда не удержалась в вертикальном положении и упала, заперев меня внутри. Стуков и криков они не слышали, потому что были на кухне и громко разговаривали. (Ага, как же, опять ссорились!) В результате, от недостатка свежего воздуха я потеряла сознание.
- Никаких чудовищ нет! - строго заявил папа. - Это галлюцинация, вызванная кислородным голоданием.
И эти последние слова стали поводом для очередного скандала. Мама вдруг начала кричать, что никому не позволит называть свою дочь сумасшедшей. В ответ папа предложил ей самой лечиться током.
Через несколько недель после этой ссоры они решили развестись.
Когда родители объяснили значение этого слова, я испугалась, что стала причиной их расставания. Однако с упреками никто не спешил. Наоборот, папа и мама были со мной очень ласковы. И от этого я чувствовала себя еще более виноватой.
О чудище старалась не упоминать, заметив, что такие разговоры вызывают раздражение у обоих. Но спать без света не могла. Каждый раз в темноте мне слышались шорохи, и я ощущала незримое присутствие красноглазого. Косматое существо частенько являлось во снах, заставляя вскакивать от собственного крика.
Однажды настал тот вечер, когда папа ушел насовсем. Весь день он собирал вещи. Пару раз спускался с сумками вниз. Там его ждала грузовая машина. Такая же, как та, что перевозила нас год назад. Только теперь ее вид вместо радости вызывал тревогу и смутную тоску.
Я уже была в постели, когда папа зашел в детскую попрощаться. Он положил на краешек кровати шоколадку, а затем стал много и путано говорить. В основном про то, что когда-нибудь я вырасту и все пойму. Напоследок чмокнул меня в лоб и вышел из комнаты, погасив свет. Но мой плач заставил его вернуться.
- Что опять не так? - устало спросил папа.
- Боюсь чудовища!
- Даже если оно заявится, эта твоя комната, и ты в ней главная! Не забывай!
В дверях появилась мама с небольшой настольной лампой. Папа одобрительно кивнул. Родители ушли, светильник остался включенным.
Ночью меня разбудил странный звук, показавшийся очень знакомым. Какой-то хрустящий шелест. Как от фольги. А где моя шоколадка? На кровати нет, на тумбочке тоже.
Шорох сменился приглушенным чавканьем, источник которого был совсем рядом.
Я принялась рассматривать комнату в слабом свете ночника. Нахала, стащившего мой подарок, видно не было, зато слышно - прекрасно. И тут до меня дошло.
Напомнив себе, кто здесь главный, я, затаив дыхание, подползла к краю кровати и свесилась вниз головой.
Оно было там. Черное. Лохматое. И уже не такое огромное, как мне привиделось: размером с крупного щенка, не больше.
Чудище повернуло голову. Левый глаз был абсолютно темным, правый - молочно-белым. Оба - без зрачков. Нос и уши отсутствовали. Зато рот - на всю морду.
Монстр оскалился, показывая мелкие клыки, перепачканные шоколадом, и тихонько зарычал.
Светлый глаз начал мутнеть. Существо прищурилось, напряглось. И бросилось вон.
От неожиданности я свалилась. На четвереньках проползла вдоль кровати и, набравшись духу, выглянула из-за укрытия.
Пусто. Только на полу возле окна лежало что-то похожее на веревку, конец которой уходил под штору. На цыпочках подкралась ближе. Шнур мелко дрожал и был похож на змеиный хвост. Темные чешуйки красиво переливались в тусклом свете ночника. Я осторожно пнула находку ногой, и она мгновенно исчезла под портьерой. Затем из-под тяжелой ткани показалась круглая мохнатая голова.
Чудовище смотрело на меня снизу вверх. Правый глаз стал синим.
- Что ты тут делаешь? - почему-то я была уверена, что оно умеет говорить.
- Прячусь! - настороженно ответил монстр.
- От кого?
- От тебя!   
Неожиданный поворот.
- Но я не страшная!
- Это тебе так кажется, - нахмурилось существо.
- Само такое!
Чудище фыркнуло.
- Ты меня не тронешь? - вкрадчиво поинтересовалось оно.
- Нет. А ты меня?
- Больно надо.
Монстр немного подумал, а потом целиком вышел из-за шторы. Уселся напротив и с любопытством начал рассматривать меня.
Синий глаз постепенно бледнел и вновь стал мутно-светлым, будто покрылся пленкой.
В свою очередь я с не меньшим интересом изучала его. Оказалось, тварь была черной не полностью: заднюю правую лапу покрывала белая шерсть.
Перехватив мой взгляд, существо, кажется, засмущалось и повернулось ко мне другим боком, пряча «неправильную» ногу.
- Меня зовут Аня, - прервала я затянувшееся молчание. - А тебя?
Имени у монстра не было. Он не знал, откуда взялся, что делает в нашей квартире и чего ему вообще надо.
- Я просто есть, и все! - супился он.
«Зато не злой», - мысленно утешила себя.
- Что ты делаешь под кроватью? - перевела я тему.
- Живу!
Не поверила, заглянула туда. В углу у стены темнела небольшая горка.
- Моя постель! - важно добавило чудище.
Я протянула руку, кончиками пальцев нащупала что-то мягкое, подцепила и вытащила наружу. Да это же папин носок. Их под моей кроватью было несколько. Стянутые в кучу, они образовывали нечто вроде гнезда.
- Так это ты! Ты стащил носки! - внезапно меня захлестнула злость.
- Я не знал, что они кому-то нужны.
Монстр врал. И делал это безыскусно.
- Ты не мог не слышать, как папа и мама ругаются! И все равно брал их! Ты вор! Даже шоколадку мою стащил!
Чудище слабо протестовало и отнекивалось. Но с фактами не поспоришь.
- Уходи! Иди жить в кладовку! Не хочу тебя больше видеть! - не выдержала я.
Слезы катились по щекам. На смену ярости пришла горькая обида. Мне ничего не оставалось, как обнять колени и плакать.
Я не помню, как заснула. Утром мама нашла меня на полу.
Под кроватью действительно оказалось несколько носков. Их отправили в  мусор. И никто меня не ругал.
Странное существо тоже больше не появлялось.
***
После ухода папы все поменялось. В доме стало тихо. Только по ночам мама плакала.
Я старалась ее не расстраивать. Ела без капризов, сама одевалась и собирала игрушки, ложилась спать по первому требованию. Но меня все это время мучил один вопрос, задать который, я не так не решалась.
Через некоторое время в нашем доме стали появляться гости. Сначала мамины подруги. Потом и молодые мужчины.
Мама снова стала веселой. Часто ходила на свидания и делала мне подарки без повода.
Но меня чувство вины все никак не покидало.
Однажды, когда у нас были гости, я не выдержала. Отозвала маму и шепотом спросила, правда ли, что папа ушел от нас из-за носков.
На секунду она нахмурилась, а потом громко рассмеялась:
- Анюта, дались тебе эти носки, ей богу! Нет, конечно.
- Честно? - не поверила я.
- Честно-пречестно, - кивнула мама и чмокнула меня в нос.
С моей души упал камень. Место которого тут же заняла глыба побольше. Чудище не виновато в уходе папы, значит, я зря его обидела.
Нужно извиниться!
С опаской подошла к кладовке, приоткрыла дверь и принялась тихонько звать. Имени у монстра не было, поэтому обращаться к нему пришлось «Эй, ты!».
Ответа не последовало.
Я повторила чуть громче. Еще раз. И еще.
За спиной раздался кашель. Обернулась. Мама и две ее подруги смотрели на меня с недоумением.
- Не обращайте внимания, - обратилась она гостьям. - Аня считает, что там живет бабай.
Женщины понимающе переглянулись.
Объяснять взрослым разницу между вымышленным персонажем и реальным монстром я не стала. Вместо этого попросила конфет.
Все вернулись на кухню. Вазочку со сладостями передвинули ко мне. Съев для приличия одну и немного посидев за столом, я незаметно стащила пакет «Мишек» и вернулась к кладовке.
Оттуда до детской выложила дорожку из конфет. Оставшиеся бросила на кровать. И принялась ждать.
Мой план действительно сработал. Только результат оказался не таким, на который рассчитывала.
- Аня! - донеслось из коридора. - Иди-ка сюда!
Мои объяснения никто слушать не стал. Мама убрала дорожку, а в наказание отправила меня обратно в комнату.
План провалился. Отчаянью не было предела.
И в тот самый момент, раздалось шуршание фантиков. Пакет с конфетами исчез. Заглянула под кровать: чудище увлеченно возилось с оберткой.
- Привет! - улыбнулась я. - Выходи, здесь никого нет.
- Не могу, - отозвалось оно. - Слишком светло. У меня глаз болит.
Пришлось задернуть шторы. Когда комната погрузилась в полумрак, монстр вылез из-под кровати и вопросительно уставился на меня.
- Извини, - начала я. - Но и ты тоже виноват. Брать чужое нельзя.
Чудище опомнилось, поднесло лапы ко рту и, выплюнув пожеванную конфету, протянуло мне. Белый глаз начал синеть.
- Да нет, - поспешила его успокоить. - Это как раз для тебя.
Синева мгновенно потухла за молочной пленкой. Без смущения существо закинуло конфету обратно в рот. И улыбнулось, снова обнажив бессчетное количество клыков.
- Если хочешь, можешь жить у меня под кроватью. Только не шуми, а то мама тебя найдет.
Чудище радостно кивнуло. Оно было таким довольным и забавным.
- А еще тебе надо имя, - подумав, добавила я.
Тварь молчала, явно заинтересованная предложением.
Но сказать проще, чем сделать. Черныш? Это для кота. Уголек? Несерьезно. Ночной Кошмар? Долго выговаривать.
- Послушай, - меня вдруг осенило. - У тебя такая особенная лапа.  Я могла бы звать тебя Лапочкой.
Упоминание об отличающейся конечности снова смутило монстра.
- Кстати, «лапочка» говорят, когда хотят называть кого-то миленьким или хорошим.
Монстр ненадолго задумался, и согласился.
Так началась наша с Лапой дружба.