Потомки фараонов. Через времена и народы главы1-4

Пролог

Азенат была девушкой красивой;   смуглолицая и черноглазая, она была стройна   и грациозна,  а тонкую ее  шею украшал крошечный   золотой    медальон  с выгравированной на нем  урей – коброй;  только детям фараона надевали такие украшения. Азенат даже училась в школе при храме  и уже неплохо  писала на папирусе.   
В тот год,  небеса  даровали египтянам живительные дожди  и вся степь вокруг деревни налилась душистыми травами, а на полях созрел отменный урожай. Крестьяне, наконец, после больших трудов, собрали его, нагрузили зерном повозки, запрягли лошадей и повезли  в хранилища фараона, а  в деревне  остались лишь старики, женщины и дети.
В те древние времена вокруг Египетских земель, по необъятной   степи бродили  кочевые племена пастухов, грабившие не защищенные деревни  и даже нападавшие на царскую стражу.
В один из дней, когда в деревне почти не осталось стражи,орда крикливых кочевников  неожиданно  ворвалась  в деревню. 
Ярко светило жаркое, полуденное солнце, пели птицы, благоухали  сады, когда между деревьями деревенской рощи   появились   всадники в бронзовых, украшенных перьями шлемах, держа в сильных руках копья с металлическими наконечниками.
Они врывались в каждый дом и брали там все, кроме того, что стояло на жертвеннике. Чьи-то  грубые  руки  схватили   испуганную   Азенат   и   из  родного дома понесли к  колеснице, в которой под флагом с изображением  бога- тельца  сидел,  закованный в бронзу, их  предводитель весь черный от загара, обожженный ветрами,   богатырь -  Левий, грозный   глава кочевого племени,  с красными перьями на блестящем шлеме,
       Взглянув на девушку,  он заметил, на ее тонкой  шейке  золотой  медальон  с коброй   и  тут же  смекнул,  что перед ним одна из многочисленных дочерей  самого  царя, но не смутился, а только  велел  напоить  ее,  силой усадил в повозку с награбленным добром,  не забыв   приказать своим людям  не прикасаться  ни к ней, ни к ее священному   медальону.
Речь этих людей пустыни  была девушке  понятна; они   говорили на  каком-то  наречии ее  родного  языка,   и она  в истерике умоляла  их отпустить ее,  но  все  было  тщетно,  ей только  грубо  велели замолчать, и она от ужаса  и страха  впала в забытье.
Когда  она  снова открыла  глаза,  была  ясная,  лунная ночь, все  небо было расцвечено яркими звездами, а она находилась на  большой поляне, которую окружали шатры  вокруг  ее повозки  стояли несколько женщин с грубыми, глиняными  кувшинами, они лили на нее воду, где-то плакал ребенок, в загоне  блеяли овцы.  Налетчики- пастухи, громко  делили добычу. Всем  распоряжался  их вождь- патриарх кочевого племени.  Вождя  звали Левий.
 Над его шатром  развивался флаг с тельцом. Несчастная девушка  была увезена племенем «ибри», так египтяне  называли пришельцев  с того берега. Их вождь  Левий  сделал ее одной  из своих многочисленных  жен.
 Ее  жизнь  с ними  была  тяжела,  скудна и безрадостна;  круглый год  гоняли  они скот по степи в поисках  травы  и воды, сами  порой  страдая  от голода и жажды. Так прошло много лет.  Каждый  год   Азенат  исправно  рожала  Левию  детей  и дети  их, в степи, под открытым небом,  вырастали  крепкими,  как  степные кони  и были уже у них и свои дети,  а  Азенат  стала уже   совсем старой, уже давно похоронила мать, к которой после 3 лет  вынужденного  замужества,  отпускал  ее  изредка  Левий,  когда  случилась в степи  страшная  засуха  и голод  так  мучил  племя,  что, велел ей  Левий  идти  назад в ее страну  просить милости у египтян  для себя детей и внуков  их,  и, взяв  свой  детский,  золотой медальон с коброй,  перебралась несчастная, совсем уже  старая   Азенат  с детьми  и внуками  через Иордан   и  бросилась в ноги  наместнику  фараона, рассказывая  свою страшную  историю,  и, хоть  много  такого же отчаявшегося народа  просило милости его в тот неурожайный   год, но, увидев   священных   кобр  на золотом медальоне,   смилостивился наместник  над  ней,  разрешил  поселиться в  ее  старой  деревне  с  внуками,  и дочерями, а сыновей  ее беспощадно  обратил в рабов  и   отправил  строить крепости и пирамиды. 
Внуки   же  пошли учиться в  египетские   школы,  где жрецы  научили их  грамоте и геометрии, а позже   и двое из них   Хофни   и Асир   выказали способности столь  не обыкновенные, что  учились при храме дольше остальных  египетских  детей и  будучи к тому же людьми сильными  необыкновенно  стали, со временем, сами  управлять рабами  на великих стройках   Фараона,  но с племенем  деда своего ни когда до конца  не порывали и  брали и  оттуда  жен,   ибо имели их столько, сколько могли прокормить, а прокормить могли не мало и уже и рабами своими обзавелись.  И так  одно  поколение их правнуков  сменяло  другое, и  вышли  из этого рода известные  в Египте архитекторы, построившие много  дворцов для вельмож и даже для самого фараона, и  передавали  они  умения   потомкам  своим, а потому род их процветал и приумножался в Египте,живя  в достатке   и радости   пока,   не  издал  один из  фараонов  законы  ужасные, об истреблении всех новорожденных  младенцев  мужского пола  из их племени, по отцу,а у Хофни  и Асира в тот год  как раз  родились внуки и пришлось почтенным  дедам,  самим  под покровом  ночи, увести   невесток  своих с крошечными  малышами в степь, в кочевое племя Левия,  где хоть и царила бедность  такая,  что и ели не каждый день  и не  вдоволь, и от жажды страдали, скитаясь в поисках воды,но детей своих не убивали, а холили и лелеяли, и возненавидели  тогда   эти  гордые красавцы   всю свою сытую  жизнь в фараоновой   стране а,  так как  были они  потомками  вольных пастухов и не страшились ни странствий ни  пустыни,а    подневольный труд всегда  тяготил  многих из них, в один момент  все  рабы   разом   ушли  из Египта и под предводительством  самого   Моисея  и после долгих мытарств по пустыне и  тяжелых войн, осели, наконец,   на завоеванной  кровью  земле  и  потмки их  основали святой  город  Иерусалим.
И унесли они из земли фараонов, не много добра, но  но много тайных знаний, кои пронесли через время.
  Возможно, все было так :
 В жарких песках теперешней пустыни, много тысячилетий назад были построены потерявшимся во времени древним народом огромных  размеров сооружения. Мы знаем их как египетские.И по сей день постройки эти хранят множество тайн древности.
 Чем огромней  и величественней  были храмы  Египта, тем  меньше  и ничтожней казался в их стенах обычный человек, ибо терялся он перед этой  необъятной  величиной и прекрасной, божественной, инопланетной формой.
  И вот,в глубокой древности,  когда  все наши герои еще были рабами Великого Фараона, а Хофни  и Асир  только, только  достигли возраста 12 и 13  лет. Однажды,глубокой ночью, детей  разбудил   жрец - воспитатель. Ничего им  не объясняя, он привел  их  к величественному, но  недостроенному   храму, летняя, южная   ночь была душной, ни ветерка, отлько светила  полная луна, а  по темному  звездному  небу, прямо над их курчавыми головами,о Чудо!   Плавно  и бесшумно   летали   каменные  колонны!
Головы мальчиков закружились, глаза их  широко раскрылись и они принялись громко молиться великому богу, прося его о милости и защите.
А потом, детей  повели  в  пещеру - древнюю каменоломню,  где  таинственным,  серебристым, лучом  огромный мужчина в темной маске точил камень, до филигранной точности, только слегка нажимая на крошечную кнопку  в каком - то  блестящем сундуке.
 Так  жрецы  храма  раскрыли  перед внуками фараона  тайные  секреты   обработки и  перемещения  камня  особыми,  таинственными   лучами, исходящими  из  священного сундука, хранившегося в самом  храме бога  Амона,  по слухам, полученным  в дар еще от  древних  Шумер.
И сегодня мы не умеем преодалевать земное тяготение и перемещать предметы
по воздуху, в нужном месте, возвращая им вес. А в древности люди были посвещены кем-то, знакомым с тайнами мироздания  в эту премудрость.
И теперь каждую ночь мальчиков тайно обучали  пользоваться  непонятными дарами богов, этими  хитрыми, наделенными  могущественной силой   устройствами, вместе со знаниями внушая им  волю и бесстрашие, подчеркивая  их  исключительную связь с великими  богами Египта,  и шаг за шагом  всему научили!
А в это время их, обращенные в рабство, отцы и дяди  от зари до заката трудились  как муравьи, на великих стройках Египта, под обжигающим солнцем и горячими ветрами пустыни, под неусыпным оком жестоких   надсмотрщиков все долбили и  долбили , таскали и таскали  они  тяжелые, ненавистные  камни,  изо дня в день  делая каторжную,  черновую работу.   Порой   глыбы  известняка  были  так велики, что и сотня людей  не могла  сдвинуть их с места, от непосильного труда,  несчастные умирали сотнями.   А  темной   ночью,  когда рабы  получали  передышку, в карьеры приходил жрец с тайной святыней, а  с ним братья;  Хофни  и Асир,  повзрослевшие и   умеющие  уже   творить божественные  чудеса.  Они  приносили  с собой  нечто святое  и   таинственное  в золотых сундуках  и  ящиках из странного,   невиданного металла,  и пока жрец читал молитву, один из посвященных, а это был  Хофни,  мастерски  управляя  золотым  сундуком, извлекал из него жгучий  свет, волшебными лучами,  которого, аккуратно  точил твердый  камень до филигранной точности,  а затем другой  брат – Асир,  под молитвы  второго жреца, с помощью еще более странного,  диковинного  устройства  перемещал эти  огромные, филигранно отточенные  глыбы,  по воздуху   прямо к месту строительства  и бесшумно  опускал  каждую следующую плиту, точно  на предыдущую.
Все это  не реальное,  фантастическое    действие  происходило,  под луной и сверкающими  звездами, без факелов, лишь в  ярком серебристом  свете прозрачного  круглого шара,  который всегда нес сам верховный   жрец.
А, если кто-то из не посвященных  случайно   видел  это необъяснимое  чудо,  то подлежал, по приказу фараона,  немедленной смерти.
И было таких  волшебных приборов всего по три в трех  великих   египетских   храмах.
И так прошло много- много лет.  И поседели  уже братья, и так бы тихо и дожили свой век,  но случилось, то, что случилось, спасая внуков,  бежали они старые и седые  с Моисеем. А было это так :
В ту  страшную  ночь побега работали ;  Хофни  и Асир , как обычно,  в каменоломне с божественными сундуками и коробками,  быстро обтачивая и перемещая огромные глыбы,  как  вдруг, вбежал в пещеру младший брат их  бывший рабом и прокричал громко  про решение фараона об умерщвлении младенцев и, приказали уже страже   жрецы, умертвить бунтовщика,  как резко   развернулся  Асир  от  камня  и направил   свой прибор на  самих жрецов,  ибо и  они  воплотили  тот  страшный  приказ об умерщвлении их  младенцев,  и тут же  исчезли  жрецы, а  стража в страхе убежала   из каменоломни,   тогда   схватили  братья сундук тот золотой  и коробку металлическую  и ушли с ними, а  стража фараона   посланная в след лишь утром, не догнала их. Но не стали Хофни и Асир  долго  скитаться по бесплодной степи  а  направились к правителям, враждебным фараону и  желающим построить крепости и города.  И были  ими  приняты с почетом 
И стали  сперва  дети,  а потом внуки братьев, строить города по всем  землям  древним, восточным.   
  Произошли  от  Хофни и Асира два замечательных  рода  великих  строителей  городов средиземноморских, таинственных  и  прекрасных.
И со временем  был  отстроен был ими  давным-давно и  древний  город  Иерусалим, удивляющий и по ныне   огромными  блоками–мегалитами,  потому что действовали тогда  еще  лучи те  божественные,  и  секреты египетские,  мужчины рода  свято  хранили  и передавали лишь перед  смертью самым умным сыновьям своим. И так продолжалось много  поколений.  Но всему на свете  приходит конец и, наконец, когда сила древних приборов  совсем  иссякла,  тогда и постройки в городах сразу измельчали.
Но, род этот уже богатейший  с многочисленными женами,  детьми и внуками  не прерывался до самых  времен римского нашествия, а  жил   в мире и  достатке  во дворцах  своих Иерусалимских, по законам уже не египетским, а  иудейским.

Часть2,   Нашествие.

Во времена, когда под Римским сапогом  стонали  огромные,  густо   населенные,  земли  и  в каждой покоренной Римом провинции наместники  императора   коленным железом   выбивали из несчастного, покоренного народа  непосильную дань зерном, скотом и деньгами, а доведенные до отчаяния  крестьяне часто восставали, не  желая становится рабами,  далекие  потомки   фараонов уже  пра… пра… внуки   Хофни и  Асира  по-прежнему возводили гавани и дворцы, а жили  они тогда в древней Иудее, во врмена правления назначенныого  римским императором  царя Ирода.  Главой их  большой   династии был, в те времена, придворный архитектор, он же главный  управлявший всеми стройками иудейского царя, талантливый   человек по имени Симон, а начальниками пониже рангом -   сыновья его и братья.
 Все они управляли многочисленными рабами из  соотечественников,  бывших землепашцев, из тех, несчастных, кто не смог  заплатить огромные  римские   налоги,  не убежал, бросив надел, не восстал и был беспощадно обращен завоевателями в рабство.
Кровавый, сумасшедший царь Ирод  был  великим строителем.
Он строил города, порты, укрепления и  храмы и  посвящал их не только не богу, но и своим хозяевам - римским императорам. Для всего этого великолепия у него и был  Симон.
Его день начинался с восходом солнца, обходом строек, а кончался с закатом, когда не видны уже были, ни чертежи ни рисунки, древние планы его грандиозных и прекрасных  построек.   
Симон  только что закончил  удивительный  храм, посвященный императору  Августу. В присутствии царя Ирода и римского прокуратора Храм был торжественно освещен, а архитектор по царски вознагражден,но на утро следующего дня  было приказано  Симону явиться во дворец самого  Римского прокуратора.
Симон был напуган, он боялся этих безжалостных, вороватых  варваров, хозяйничавших в его стране.
В первом дворе дворца римлянина стояло огромное  металлическое  устройство  для сбора зерна, весь двор окружала стража,  на возвышении сидел младший сборщик налогов.  Землепашцы, бледные от страха по очереди заполняли огромную  меру  с верхом, высыпая один за другим, огромные  мешки с зерном,  а если  зерна не хватало  их тут же  заковывали в цепи и  отводили в  огороженный  закуток двора для рабов. Вокруг стоял стн, крик и плач близких.
Симона же пропустили через эту обитель страха в сам римский дворец, где на высоком троне, в пурпурной расшитой золотом мантии восседал сам прокуратор.
Симон пал пред ним на колени, ибо человек этот был лютым как дикий зверь.
- В предместье Рима построишь мне  виллу,  властно произнес прокуратор.
- Дозвольте взять сына моего, ибо я уже стар и  сил во мне не много, смиренно попросил Симон.
- Хорошо бери, через 5 дней отходит мой корабль, он доставит вас, произнес повелитель и махнул рукой в знак окончания  приема.
О гонораре для подданного Иудеи речь не шла, Риму обязаны были служить все. 
Так Симон  с сыном Давидом оказались сперва на  Сицилии, где ненадолго остановились у  братьев по вере, а затем  в древнем городе Риме.  Рим  тех времен процветал, им правил  император Август. Городские строения поражали  величиной и монументальностью:  грандиозный пантеон всех  местных богов с  огромным куполом, пышный  храм Августа и страшный  Колизей с его варварскими  смертельными зрелищами  могли  удивить  любого провинциала, но не  Симона и  Давида, ибо в  Иудее они  создавали строения  не хуже и знали уже и бетон и арки. Город завоевателей  был полон богатств, похищенных в их родной стране. 
Жена  прокуратора  Ливия   радушно  приняла  архитекторов  из провинции.
Это не удивило Симона, ибо их услуги, несомненно,  экономили  ей  массу средств.
Ливия была,  явно избалованной, высокомерной, не очень молодой, но  очень  стройной, женщиной  с правильными чертами  чуть  грубоватого  лица и  не большими  холодными серыми глазами, ее тяжелый  взгляд был устремлен  куда-то далеко в пространство.
 При виде  молодого и  красивого силача Давида ее ледяные глаза по кошачьи заискрились, а рот скривился в лукавой усмешке.
Ни о чем не спрашивая гостей, она  позвала раба и велела ему отвести приезжим  пару комнат в своем  доме.
- Позвольте госпожа, взмолился Симон,
- Мы люди, другой веры, у нас свои библейские  обычаи. Дозвольте нам поселиться с соплеменниками?
-Я хотела сэкономить ваши деньги.  Вы  свободны жить где хотите. Резко, с досадой в голосе, ответила она.
- А сейчас,раб покажет вам наш  участок.
Отец с сыном  приступили к  обмерам  земли и планировке постройки.
Через  месяца  три, когда  проект был полностью составлен, Симон отбыл на родину  для утверждения плана строительства  у хозяина.
С готовым  планом застройки  ему опять пришлось  предстать перед  жестоким римским  прокуратором по одному знаку, которого люди лишались жизни, не  выдержав напряжения,  от страха за судьбу свою и детей, Симон, неожиданно,  почувствовал себя настолько  плохо, что работу продолжать больше  не смог   и римские дела по строительству полностью  перешли  к Давиду.
Проект же вскоре был хозяином одобрен.
Прокуратор  лично  отобрал для возведения  своего  дворца, тридцать вновь обращенных в рабство молодых, сильных иудеев и отправил их в Рим в цепях, в сопровождении  надсмотрщика.
Давид  встречал корабль на пристани. Красавица  галера пришвартовалась, вывели  его соотечественников, теперь полуживых рабов. Отца с ними не было.
Римский надсмотрщик  передал ему свиток с печатью хозяина и письмо от больного отца.
В глазах у Давида потемнело, от ужаса, ему было всего только двадцать лет и он еще не набрался опыта под руководством отца на столько, насколько необходимо было  для того, чтобы исполнить все капризы страшного римского хозяина. Надо было строить варварам здесь, на их земле, по их законам и вкусам.
Еще более удручал и пугал  его вид обращенных в рабство соотечественников.
Он тут же велел отвести их до утра на отдых и накормить, а сам со списком прибывших, поспешил в общину, ибо не было в Риме тех времен  ни одного иудея, которого бы  не выкупила  из рабства со временем  богатая еврейская  община.
Только безупречная  работа могла  продлить Давиду свободную жизнь.
Узнав о том, что парень будет строить один, Ливия, призвала его в свой дом, где его ждал опытный римский подрядчик Юлий.
- За процент от  вашего гонорара,я помогу Вам, юноша.
Выбора не было. Давид был на все согласен. 
На утро  начали рыть первый  котлован для нового дома хозяев. С помощью Юлия  земля была аккуратно размечена  и расчерчена, рабы трудились не жалея живота, боясь быть обращенными в гладиаторов.
Жалование же за первую неделю Юлий забрал себе полностью.
-Если так пойдет дальше, я сам скоро  стану рабом, с ужасом подумал Давид и, попросил Юлия пока без приглашения не приходить.
Но, платить за квартиру было уже не чем.
Он обратился за деньгами к госпоже.
- Переселяйся  в мой дом, я отведу тебе комнату, холодно бросила Ливия. Пришлось подчиниться.
Вечером служанка  позвала Давида в хозяйскую баню. В бане его ждала обнаженная  хозяйка, она была совершенно  бесцеремонна, она хотела плотских утех.   
 - Помилуйте, взмолился юноша.
 - Ваш муж меня убьет.
- Я тебе не нравлюсь паренек? Разве я не красавица?  Утешь меня Давид.
И он утешил, пришлось, и оба остались довольны, и все было здорово!  И с того дня они любили друг друга  постоянно, и скоро так вошли во вкус, что привыкли  и привязались  друг к другу  не на  шутку.
Ливия была на много старше  парня, старшие дети ее уже выросли и отделились.
Но, она все еще была очень хороша собой, хотя за внешней привлекательностью скрывался жесткий нрав своевольной  собственницы, привыкшей к повиновению, женщины страстной, но в привязанности постоянной.
Работа на строительной  площадке  шла, на удивление,  быстро  Давид  сам  на себя удивлялся, ибо жил уже пол года  как в бреду в этой новой страшной стране, народа которой он боялся.  Из глубины  его  памяти   всплывали  строительные уроки отца  и  он тщательно, в деталях  их  воспроизводил и  у него все  получалось, он справлялся, умные соотечественники рабы быстро все схватывали и хорошо выполняли. Дом-дворец быстро  рос.
Через пол года зверь-прокуратор оповестил о своем прибытии и  Давид срочно  переехал.
Месяц хозяин прибывал в Риме, но, похоже, женой своей он совсем не  интересовался.
Прокуратора, как  служанка,  сопровождала жаркая восточная  красавица иудейка.
Постройку же свою рыцарь осмотрел тщательно и детально, но, к счастью, остался доволен.
Давид был им скромно вознагражден.  Давиду было не до вознаграждения,
он вздохнул облегченно, лишь проводив господина на корабль.
От отца же неожиданно пришло письмо с категорическим  приказанием выбрать жену и продлить род.
В те времена не принято было нарушать волю  родителей.
В римской синагоге его познакомили с невестой.
-Ливия, семья велит мне жениться!  Выпустив госпожу из  жарких объятий, с трудом выговорил Давид.
-Прекрасно, твоя жена нам ни в чем не помешает, спокойно ответила она, да через несколько месяцев я в тайне рожу твоего ребенка!
- Боги! Что нам делать? Воскликнул Давид, он этого совсем не ожидал от немолодой уже хозяйки. 
-Это  совсем  не проблема спокойно парировала Ливия.
-С ребенком будет то, что бывает в Риме  со всеми внебрачными детьми. Его просто выбросят.
-Вы не сделаете этого моя госпожа ! Я сам ребенка воспитаю, в ужасе произнес Давид.
- Как знаешь!  Лишь усмехнулась в ответ гордая римлянка.
Не прошло и четырех месяцев как темной ночью служанка принесла в его дом орущий сверток. Это была девочка, он назвал ее Сарой.
Прошел еще год. Дворец  вырос и был так прекрасно совершенен, что заказы  от богатых  патрициев просто посыпались к Давиду.
Теперь уже он сам назначал цену за услуги, а она соответствовала спросу.
Он разбогател и принял римское гражданство.
Выполнив  волю  отца, Давид женился.
Впрочем, женщины в древности, не имели права голоса, а потому
девочка Ливии росла в семье Давида,как родная не зная ни настоящей матери ни деда.
А, в это время  не заметно сменилась эпоха  умер кровавый царь Ирод и император  Август  безжалостно разделил иудейское царство между его детьми. Начались восстания, иудею  раздирали страшные  между усобные распри.
Жизнь в Риме была хотя бы безопасна. 
Постепенно вся  родня, один за одним, перебралась к Давиду. Ремесло принесло им имущество, имущество принесло гражданство.
Сара, внешне похожая на мать, даже не подозревала, что не дочь той, которую привыкла называть матерью.  Правда, иногда,  на прогулке с отцом к ним присоединялась высокомерная пожилая  римская  дама. Она  всегда угощала Сару и дарила ей красивые наряды и бусы.
Шли годы. Сара повзрослела, из всех  возможных  женихов  Давид выбрал для дочери молодого испанского  архитектора, своего ученика. Саму девушку никто не спросил, ее просто увезли  сразу после свадьбы  в далекую  Гранаду.
Испания находилась  тогда под влиянием  Карфогена.
 
 Часть 3. 1499 год.
Уже семь лет  прошло с тех пор как  Мухаммед  ХII  сдал на милость победителей чудо  архитектуры -  древнюю   Альгамбру,  свой  последний оплот,  сгорели уже в огне костров человеческого варварства   древние  арабские  манускрипты, канули в небытие изгнания чудесные арабские врачи,  а жадные короли, и их хитрые советчики  каардиналы, и  ненасытные  придворные все  искали любой предлог чтобы,  подобно диким псам,  разорвать на части   имущество  побежденных.
Все свершилось.
Гранадой правили  католические короли.  Земные  правители   сменили  друг друга,  только  природе  все это было безразлично, под  христианами    сады  этой  сказочной  земли  расцвели этой  дивной  весной   ни чуть не хуже, чем семь лет назад, цвели под  мусульманами.
Страдали люди: наши герои - многочисленная  иудейская семья, уютно расположившаяся вокруг своего фонтана в тенистом, украшенном  цветами  внутреннем дворике своего  великолепного дворца  чувствовала себя совсем не так как раньше  при  Боабдиле.
Они обсуждали издевательский  эдикт католических королей,  лишавших их судебной защиты.
  Им, коренным жителям этой земли надлежало либо покинуть страну, либо принять христианство.
- Нам отпущенно всего три месяца  печально произнес  седой  Асир .
- Наши предки  повернули  Гвадолквивир,  построили Альгамбру,  заломив руки, истошно закричала его совсем старая мать Роза.    
- Господи, дай мне лечь в могилу предков здесь, рядом с мужем, перейдя на шепот, тихо попросила она.
- Бабушка, замолчи, наконец! – Резко оборвал ее внук Мануэль.
- Все прекрасно!  Я  просто  женюсь на  дочке  дуэньи  королевы!  Хуана, такая красавица!  Радостно   прокричал Мануэль.
-  Подумаешь стать христьянином!   Не все ли равно?  Свинина такая вкусная!
- А ты откуда знаешь? закричали разом  все взрослые члены семьи.
- Свинина- страшный грех!  Вот она кара небесная за грехи, еще сильнее запричитала старая  Роза.
Вообще - то  короли  наняли меня на реконструкцию  мечети, в  Кордове,  мы совсем  скоро внесем в нее алтарь, спокойно  проговорил  отец  Манузля  дон  Александро.
Он унаследовал способности к ремеслу от предков и как был главным архитектором их  города до смены власти,  так пока остался им при католиках.
Вот и отлично строго  проговорил Асир, как внесешь Алтарь, так мы все и крестимся в новом – старом храме,  решительно поставил  он точку  в разговоре.
- Я не согласна,  вероотступники попадут в ад, они страшные грешники, не хочу гореть в огне! Решительно заявила  Роза.
Бабушка  ты  же хранишь  какой-то  древний пре-древний  медальон,   со змеями, свидетельство связи твоего старого  рода  с  египетскими царями, а египтяне  поклонялись многим богам, не унимался  Мануэль,ему нравилось  дразнить старуху.
- Если ты, мать не станешь христианкой, ты будешь  лишена   всякой защиты и любой бандит может  безнаказанно  обидеть, ударить  и ограбить  тебя, спокойно продолжил Асир.
-А когда мы крестимся,  инквизиция  установит контроль над нами и  нашими помойками, что бы убедиться в том истинные ли мы Христиане и не дай бог, если она не найдет в наших отходах свиных костей!  Грустно  добавил младший брат  Ясир.
-ХА! Ха! Уж чем,чем,а объедками свинины я их обеспечу. Засмеялся Мануэль.
Молчи, безбожник! Крикнул на сына,не на шутку разгневанный отец.
-Кажется  христианам и омовения запрещены,  добавил  Александро!
-А наш закон  предписывает  мыться и избавляет нас от заразы, чумы, холеры, почти  простонала  Роза.
-Обряд крещения через месяц, и не сходите по этому поводу с ума,  решительно  поставил точку в дискуссии  Александро.
-А ты, Мануэль  завтра поедешь со мной в Кордова и будешь работать, хватит баклуши бить, когда   научишься ремеслу, тогда и женись, а то детей не прокормишь, и вообще не время сейчас, строго добавил Асир.
А под их окнами в страшных, закрывающих лица  колпаках и темных балахонах, с крестами и распятиями в руках, в гробовой тишине, мрачно  прошествовал отряд инквизиции.
-Как только мрачная  процессия  скрылась из виду Мануэль выскочил из дома,  у него было тайное свидание с красавицей Хуанитой,  которое он чуть было не пропустил из - за всех этих, мелких, по его мнению, неприятностей.
-Хуанита с неотступной дуэньей  чинно  гуляли  в  дворцовом саду.
Мануэль,  поравнявшись с ними, с  поклоном приподнял шляпу, Грациозная    блондинка  Хуанита ответила улыбкой и  реверансом.
-Старая дуэнья  навострила уши.
-Завтра с  утра  я уезжаю в Кордова, грустно проговорил  Мануэль, поравнявшись с девушкой.
Лицо  девушки омрачилось,  взгляд прекрасных светлых  глаз вдруг  потух.
Она зло  посмотрела на Дуэнью, а потом  незаметно  сунула  Мануэлю плотно  свернутый   листок  бумаги.
И они пошли  каждый своей дорогой.
 Мануэль  прямо в саду, трясущимися от волнения руками, развернул  бумагу
«ко мне сватается  40 летний дон Альфонсо,  меня тошнит от него, помоги! Люблю!» писала отчаявшаяся  девушка.
- Проклятая королева Изабелла! Она поставила нас вне закона! Мелькнуло в голове парня.
Кордова встретила  Асира и Мануэля  палящим солнцем и сухим ветром. Только под стенами старинной прекрасной  мечети, которую им предстояло  превратить в новый  христианский храм, находили они  отдых от изнуряющей все убивающей  жары. Они  работали как сумасшедшие без сиесты  и субботы, требуя того же от рабочих.
Через два месяца в здание  внесли иконостас и храм освятили как католический.
На следующий день все их многочисленное семейство поменяло веру, приняло католичество.
Сам епископ  провел обряд крещения. Теперь церковь могла контролировать их жизнь и вмешиваться в нее. Они были богаты, а значит было немало желающих, обвинив их в ереси,  изгнать, уничтожить, ограбить. Три месяца, отпущенные эдиктом истекали, многие еврейские семьи распродавали  дома   и  земли   рынок недвижимости  был переполнен и цены упали.
Казалось,  крещение  спасло их от изгнания и  нищеты, но они были теперь  презираемы в иудейской  общине.  Налаженные годами  связи рушились, а  новые быстро не возникали.
Уступив требованиям  внука, решив что брак с истиной христианкой пойдет им на пользу  Асир, ни на что не надеясь, махнув на Мануэля  рукой, отправил  сваху в семью Хуаниты.
Неожиданно, пришел положительный ответ, но семья невесты хитро  воспользовалась ситуацией и  приданое   Хуаниты  было смехотворно.
- Зачем тебе  голозадая  жена?  В бешенстве орал на сына Александро.
- Я люблю ее папа. Отвечал сын.
- Кто мешает любить? Удивлялся дед? Но женитьба, это другое, это связь  навек.
-Нет,голодранка не войдет в нашу семью, дружно закончили разговор отец и дед.
-Надежды   Мануэля ,  рухнули,  его чувства   безжалостно растоптали,  юноша  был  полностью сражен  семейным  практицизмом, не чувствуя ног бросился он  к дому  Хуаниты. 
   Девушка  встретила  страшное  известие  на удивление  мужественно.
-Бежим  от  них,  Мануэль,  неожиданно предложила она.
-А на какие деньги будем мы жить в чужой стране?  Парировал  Мануэль.
- Ты  ведь уже владеешь строительным  ремеслом, попытаем счастье в Кракове, предложила  Хуанита
-Путь в Краков не близкий, но, кажется,   выход есть,  я  поговорю  с бабушкой, есть у меня мысль как получить от нее нужную на первое время  сумму
- Нашел на кого надеяться!  Твоя  бабка Роза всегда была против меня, удивилась Хуанита.
-Я попрошу деньги для себя, а уедем вместе.
-Если в течении месяца ты ничего не придумаешь, выдадут за старика, родителям невтерпеж  избавиться от меня,  рыдая   простонала девушка.
-Мануэль  был умным и хитрым  молодым парнем, решаясь на серьезный шаг, он не помчался  в горячке к старой Розе, а пошел к купцам на базар  узнавать  как добраться  до Кракова сколько надо денег и какая там,  вообще, жизнь. Корован в польшу уходил через 5 дней.
-было уже к полуночи, когда он  неожиданно вошел в комнату к бабушке.
-Бабушка я хочу покинуть эту страну!  Мне надоел этот церковный кошмар! 
-Тебе? Ты же так яро выступал за смену веры! Удивилась Роза.
-Да я и теперь плюю на  любую  церковь и на старую и на новую, а здесь в Испании  от не просто нет спасения, дай мне денег я хочу бежать в Краков!
-Отец знает? Простонала Роза.
- Нет пока.
- Скажи  ему, не  бойся,  сейчас здесь и впрямь трудно дышать.
Посовещавшись, семья решила отправить сына в далекий Краков и поддержать деньгами и рекомендательными письмами.
Узнав об этом  юноша почувствовал себя на вершине блаженства. Вот только один вопрос мучил его : « Хватит ли этих предназначенных ему  средств, на двоих? Как тайно вывести из Гранады   Хуаниту?»
Девушка могла покинуть королевство только будучи  замужней дамой.
Не долго думая, молодые решили тайно и быстро обвенчаться, подкупив одного не богатого  священника из  бедной деревенской церкви.
С большим трудом,  сбежав на пол дня из под надзора  дуэньи, Хуанита,в чем была, в сопровождении кузины,  приехала в эту церковь под вечер  на церемонию своего тайного  бракосочетания.
Как ни в чем не бывало, вернулась затем плутовка домой и была тихой и не заметной, вот только приобрела темную  одежду и густую вуаль мусульманки.
Отъезд был намечен через пять дней после тайной церемонии бракосочетания.
Нужно было еще заплатить за  место в карете, не хотелось, но  пришлось расстаться с драгоценностями.
Дилижанс отходил на рассвете.
Молодые люди явились порознь.
 Мануэля провожала вся семья, накануне отец вручил ему небольшую сумму на  дорогу и обустройство.
С трудом убежавшая из дома  Хуанита, в городском саду напялила на себя облачение мусульманки, закрыла голову чадрой и за пять минут до отправления, запыхавшись, явилась в дилижанс.
Мануэля провожала вся многочисленная родня.
Путь проходил на север, через всю Испанию и занимал не один день.
Наши герои укатили на рассвете, а уже утром, за завтраком в семействе    Родригес  обнаружили отсутствие Хуаны.   Мать ее  находилась в Барселоне и служила фрейлиной самой  королевы Изабеллы, а  отец  героини, дон Мигель,  бегом направился прямо в  дом Асира.
Удивлению родных  Маануэля не было предела.
 Но, тут старая донья Роза вспомнила про странную, по обряду укрытую,  мусульманку, сидевшую в карете рядом с внуком, которую, почему-то  никто не сопровождал.
Негодники!  Плутовка! – Орали друг на друга  взбудораженные родственники.
Я пошлю погоню твердо объявил дон Мигель.
Но, на первой же остановке экипажа  девушка  переоделась и спокойно восседала рядом с мужем, они были на верху блаженства, когда карета неожиданно была  остановлена  стражей.
Не испугавшись молодые предъявили документ о браке и гонцу оставалось лишь уведомить богатых родителей о том, где и с кем находилась их взбалмошная дочь.

 Глава 4-1596 год

-Этот  внешне  мрачноватый  дом на острове  принадлежал  польским шляхтичам Домбровским уже больше  ста лет . Не большой по средневековым меркам, но такой добротный замок, окруженный  не широкой,   но  полноводной  речкой, был построен так добротно, что казалось, будет стоять вечно и всегда будет родовым домом  их древнему дворянскому роду.  Дорога к замку лежала через мост, а вокруг на десятки километров их огромные  земли;  плодородные  поля,   и  леса  и так почти  до небольшого тогда городка  Минска На момент нашего повествования  из хозяев в доме уединенно жила  с несколькими слугами  одна пожилая дама,   княгиня  Ганна  Домбровская,  она была  не высокой , стройной женщиной с красивыми, тонкими чертами  не молодого, но сохранившего живость и привлекательность лица, обрамленного копной вьющихся  волос, настолько сильно тронутых  уже сединой, что природный цвет  их едва угадывался. Княгине было уже за  шестьдесят,   а она все еще была стройна как девушка, а потому  весьма хороша собой, вот только не очень походила она на белокурых соседок из соседних имений, потому что прадедом ее был  выходец из далекой  Испании  переселенец    дон  Мануэль ,  ставший тогда  в Кракове  знаменитым архитектором и женатый вторым браком  на ее прабабке. Прошел всего год, как Ганна похоронила любимого мужа, она еще не сняла траур  и сердце ее все еще  разрывалось от невосполнимой  потери и одиночества.
Дети ее давно  выросли  и жили отдельно, а она осталась одна  в этом замке со своим  страшным  горем и слугами. Дочка жила в Варшаве, а сын служил  воеводой в их  крае и квартировал в Минске.
Был поздний вечер, Ганна сидела в библиотеке, под портретом испанского  прадеда, на которого так походила, и разглядывала  альбом с рисунками, запечатлевшими его строения,  когда  за окном  послышался шум кареты  и в дом вошел   ее сын Марек с молодой  беременной  женщиной, потому как бережно Марек поддерживал спутницу, Ганна без слов  поняла, что возможно скоро опять станет бабушкой.
Княгиня была воспитана в строгих правилах католической морали  и потому ни чем не выдала своей радости, а лишь холодно кивнула  спутнице сына, предложив отложить разговоры до утра.
Утром выяснилось то, что и так было ясно.
Девушка по имени Рахиль, дочь еврейского врача из Минска ждет от Марека ребенка.
Венчаться молодые не собираются, так как вера их различна, вокруг война с русскими и разруха и  Рахиль будет рожать здесь в замке  так во всяком случае заявил  Марек.
Ганна  была не в тои состоянии, чтобы  напоминать молодым о приличиях, она  только кивнула в знак согласия головой, узнала когда ожидать роды и велела  служанке приготовить для Рахили  комнату.
Не прошло и двух месяцев, как  у  Рахили родился мальчик. Женщина с новорожденным сыном  по-прежнему уединенно  жила в замке Ганы. Княгиня внешне  относилась к ней очень сдержанно, но за маской аристократической  холодности  скрывалась, глубоко запрятанная  материнская теплота и искренняя симпатия. Марек теперь бывал в доме  очень часто. Пролетел год.  Обожаемый бабушкой  рыжеволосый  мальчик, названный в честь испанского  деда   Эммануилом,   встал на ноги.  Время шло, а  мальчика   все не  несли в костел на крещение.
Наконец о безобразии прознал Ксендз, но шуму не поднял, так как был на содержании у Ганы, да и не в той силе была тогда католическая церковь, чтобы замахнуться на столь родовитый  шляхтский  клан.  Но, все же  Княгиню предупредили  о сокрытии   греха  чада ее.
- Что делать будешь?   Обратилась Ганна  к сыну.
Молчание последовало в ответ.
- Твои родители  о ребенке знают ?  Спросила она Рахиль.
Нет, а зачем? Они  и где я не знают, спокойно ответила девушка.
-Пусть мой сын будет иудеем, у  нас принято считать по матери, добавила Рахиль.
- Где жить дальше будете  не унималась неугомонная Гана, если со мной , то по- нашему, как католики.
- А если не католики ?  Вскинула  голову  девушка, то Вы меньше внука любить будете.
-Я может и не буду, только этот мир с его законами не Вы придумали, а внуку в нем жить, а потому извольте решать, твердо произнесла княгиня, а ты  Марек зайди ко мне в кабинет, добавила она.
Марек нехотя  выполнил просьбу матери,  он давно уже был человеком слишком   само достаточным,  чтобы  считаться  с кем бы то ни было кроме  самого себя.
Мать с ее высокомерной привычкой командовать  его порой    сильно  раздражала.
- Что ты хочешь от меня ? С нескрываемым  раздражением в голосе спросил он?
- Хочу, чтобы мой внук достойно жил по законам этой страны, спокойно ответила Гана.
- Жениться не собираюсь !  Почти прокричал Марек.
- Живут же как-то   бастарды. Тихо добавил он.
- Тогда надо как- то это узаконить, записать ребенка на других родителей, твердо произнесла княгиня.
- Как я могу найти родителей Рахили ?
- Не вмешивайся ты! Почти прокричал Марек  и выскочил, с треском закрыв двери кабинета!
- Вот оно сыновье  почтение … с грустью подумала   Ганна.
Княгиня была слишком могущественна и богата, чтобы не разыскать в Минске  родителей девушки, тем более, отец  ее был известным врачом.
Разговор вышел  не легкий,  но внуку все были рады.  Самой пострадавшей была Рахиль ибо родить без мужа  был плохой способ существования  в том веке.
Хорошо ! Этого ребенка мы как-то  узаконим, кричали  на девушку  разъяренные родители, но ваша связь продолжается, значит возможны и другие дети !   И что дальш
- Не хочет жениться  уходи  от него бесстыдница!  В гневе произнес  доктор  Яков  Шварц
Это  не ваше дело, оставьте меня, наконец,  в покое, холодно парировала молодая женщина.
Видя всю бесполезность  попыток урегулировать ситуацию  старшее поколение  решило пока не вмешиваться.
 А  в это время   в  королевском замке, на холме  Вавеле,  в Кракове случился страшный пожар  и  столицу  перенесли в Варшаву, на что  Королю потребовались дополнительные  деньги , налоги с имений  были увеличены.
Пришел срок платежей в казну, а  Ганне  не хватало денег, детей  ее это ни как не волновало и ей  пришлось обратиться к королю  за отсрочкой.  Платеж перенесли на пол года и она, не видя перспектив,  сдала  часть земли и замка  в аренду.
Арендатором оказался пожилой  господин по фамилии  Бондарь,   приверженец  Греко католической  церкви  с   молодой  женой ,  на них  то и записали  Эммануила.
Вскоре родители мальчика расстались и  он   стал никому кроме бабок и деда  не нужен , 10 лет  мальчик  прожил с  Ганой  и  был  единственной ее  отрадой и любовью   и она оставила внуку небольшой домик  на своих землях. А когда совсем  заболела  передала  рыжего Эммануила  овдовевшему и дружившему с ней  деду   Якову  Шварцу  и уже  он выучил  внука и сделал из него замечательноо врача .

 




продолжение следует