История 4. Как Илья Муромец прошлое вспоминал

Усаживается на землю Илья Муромец, раскладывает платочек. На платке, что седой казак разложил – корочка хлеба и луковица. Всё как всегда, всё как в походе.
 
Когда-то были пиры в княжьих хоромах – и помнит Илья, как друзья рядом сидели.


Вольга Всеславович подмигнет весело, кубок подымая – привычно это ему, сыну богачей. Свинцовая палица на лавке рядом лежит, со шлемом златым. Посмеивается над ним Илья – у самого-то шелом простой, железный, а то и нет его обычно вовсе. Растерян Муромец, коня с оружием только и бережет, о шлемах-шеломах и вовсе не думает.

Булат Еремеевич ножом-кинжалом поигрывает, грустно вздыхая. Не любо ему это дело – пировать да пить, дело ему надобно. Дает ему Князь отмашку, да идет Булат за лебедью белой к побережью, друзьям на прощание рукой машет.

Бутман Колыбанович пьет непомерно, да хвалится, что силушкой он царя сильней, да сметушкой посметливей. Смеются богатыри, подливают ему вина в бочки. Все молодыми были. Все хвалились.
 
Вавила Ненилович в дудочку играет, скоморошит – да весело Илье от звончатого перелада, да жалко, что не умеет он так. Наигрывает Вавила, а сам все улыбается, домой, к матери страсть как желает – не вспахана земля-то…


Илья чуть посыпает солью крупной хлеб, вздыхает тихонько.

Не помнят о них люди. О нем – помнят.
 
Об Алеше Поповиче – помнят. О Добрыне Никитиче – помнят.
 
А кто о Василии Буслаеве попомнит – дворянине-силаче из Новгорода?


Подмигивает Василий Илье, подносит ко рту пива; течет пиво по усам, смеется богатырь.
 
Микула Селянинович подле него сидит, суму на коленях держит. Не ест Микула дорогих яств – лучше ему хлеба с солью, да воды родниковой – привычно оно так ему, несущему суму с тягой земной.
 
Зычно говорит Глеб Володьевич, руку в буйны кудри запускает. Разговор он ведет, рассказывает, как Маринку-безбожницу посередь двора убил. Не хотел, да кровь в жилах взыграла – что ж тут поделать?


 
Не за столом, на земле сидит Илья Муромец, прошлое вспоминая.


Не за столом сидит всегда Святогор-богатырь, брат названный Илье – роста он слишком уж большого, человек на ладони у него сидит. На одной ладони жена его сидит, улыбается, ветер длинную косу ее заставляет змеей шевелиться. А на другой – Ставр Годинович с женой своей – Василистой Микуличной. Ведут они беседу негромкую, да только Святогоровы слова всем слышно – словно гудит сама земля.


 
Горько вздыхает Илья Муромец, трет ноющее колено, убирает платочек с одной-единственной луковичкой за пазуху, идет к коню.
 
Закончен обед.
 
И, может, однажды, людская память забудет и его – как знать?
 
Слышны за спиной седого богатыря нерусские крики, и сжимает Илья Муромец палицу в руках тяжелую, оборачивается.
 
Людям куда как интереснее верить в покемонов всяких да мстителей, в стервозных ведьм да двуногих русалок. И как тут выстоять?
 
Коротка память человеческая…