Железная дорога или жди меня 17

                "РУКИ ПРОЧЬ ОТ ВЬЕТНАМА!"

СТАВРОПОЛЬСКИЙ КРАЙ.

- А про Вьетнам расскажи.
- О. Это Салават,  из далекого детства. Тогда-то на учет и поставили, за побег из
дома.



                КОНЕЦ ШЕСТИДЕСЯТЫХ.

Олежка с Санькой сидят в голубятне.
( звук воркования голубей)

Голуби к их тайным совещаниям давно привыкли.
В пустых гнездах было спрятано все самое необходимое: охотничий нож с отбитой деревянной ручкой, два компаса, коробок спичек, политическая карта мира и несколько банок "завтрака туриста".

Но самое главное, хранилось отдельно, в ларе с зерном.
Это были четыре номера газеты "Пионерская правда" с рассказом «Дорогу, которую выбрал Чунг».
Про бесстрашного мальчика Чунга с автоматом Калашникова в руках, борющегося за свободу и независимость своей Родины.


Санька шмыгая носом делится новостью с другом:
- Опять мериканци Вьетнам бомбили.
- Лишь бы без нас война не закончилась, а то пока собираемся и победят их.
- Нет, без нас не победят, у них самолетов еще много, вчерась по радио говорили, что тока один сшибли, а остальные улетели.
Олежка рассматривает рогатку:
- А рогатка-то, добьет до самолета?
- А то, как же! Я нынче по дверям пекарни пальнул, там такая вмятина большая 
осталась!


Раздается скрип лестничных ступенек. В голубятню кто-то поднимается.
Оба второклассника услышав скрип разом замолкают.

- Кто там?- шепчет другу Олега.
- Батя, наверное, - так же шепотом отвечает его друг.


Открывается дверка. И в помещение голубятни протискивается Санькин папа - дядя Степан.

- Вы, что, это, здесь притихли, стригуны? Не курите ли часом?

Олег прячет за спиной карту мира:
- Нет, мы в голубятнях не курим, голубям нельзя  табаком дышать, в точку не пойдут, и колени бить не будут, им свежий воздух нужОн.

Дядька Степан усмехается:
- Ну да, вы же у нас только в школе курите, там голубей нет, там
можно.


Санькин отец намекнул на прошлогодний случай, когда двух друзей поймал физрук, за трансформаторной будкой с бычком «севера».

- Нас в пионеры скоро примут, а пионеры не курят.


Степан осматривает голубятню. Засовывает руку под потолочную лагу. И достает пачку папирос.
- А это что?
- Мы же, вьетнамским товарищам посылку собираем.


Дядя Степан присаживается на перевернутое ведро и, едва сдерживая смех, интересуется:
- Это Вас новая пионервожатая надоумила?
- Нет, мы сами решили.
Дядя Степан, рассматривает номер «Пионерской Правды»:
- Я этой московской фуре при встрече все скажу, что про неё думаю. Мозги вам засирает всякой хренью.
- Она хорошая, она нам про Вьетнам каждый день рассказывает. Там дети
воюют и все вьетнамцы храбрые. У Чунга шрам на все лицо от
американской бомбы. И галстук пионерский самоделешный. Им помощь
нужна, и мы…

Тут Санька осекся, получив незаметный тычок в спину от друга. Он чуть не проболтался о планах друзей.


Дядя Степан поднимается. Бесцеремонно кладет пачку «Волны» в карман своей телогрейки.
-Так. Ладно. Сидите тут, и воды в корыто голубям плесните, когда уходить
будете.
Олежка все еще пытаясь вернуть пачку папирос:
- Это вьетнамским товарищам!
Санькин папа смеется выходя из голубятни:
- Пусть бамбук курят! Их по дыму американские стервятники обнаружат и разбомбят к едрене фене.

Дядя Степан уходит.
Слышен скрип ступенек.




- Не любит он нашу Зинаиду Тимофеевну и вьетнамцем не хочет помогать,-
разочарованно произнес Санек. Ему было стыдно перед другом за серость
своего отца.

Но Олежка поспешил успокоить Шурика:
-У меня папка тожа на демонстрации не ходит и всегда над мамкой смеется, когда она со швейной фабрикой идет туды.


Ребята собирают рюкзак.
Складывают вещи и продукты.
Санька разгребает зерно в ящике и достает две пачки «Волны».
- Это матросам. Они нас на корабль пропустят. Если брата не сыщем мого.

Старший брат Саньки служил срочную службу на Тихоокеанском флоте. Он писал, что на боевом корабле часто заходят во Вьетнам. На него и надеялись пацаны.

Приближался час побега.
Через полтора часа на железнодорожную станцию Петропавловск Казахский прибудет поезд «Москва-Пекин».
В перронной суете никто и не заметит, как два маленьких мальчика прошмыгнут в вагон.

Мальчишки встречают поезд.
Прошмыгивают в вагон.
Забираются на третью полку.
Поезд трогается.
Приближается проводница, она проверяет билеты у пассажиров.


А к утру, потеряв сыновей, родители узнают, что Олежку и Саньку сняли с поезда.
При этом сотрудник детской комнаты ЛОВД станции Петропавловск будет удивлен текстом телеграммы из Новосибирска.

При задержанных подростках, имеются следующие вещи:
Охотничий нож 1 шт.
карта мира -1 зкз.
Два Свидетельства о рождении.
Три пионерских галстука.




Железнодорожный вокзал.
Родители Олежки и Саньки находятся в детской комнате милиции.
Слышан грохот проходящих составов.
Перекличка диспетчеров по громкой связи.

Мама Саньки удивляется:
- А зачем им три галстука-то?
Чунгу наверное третий, кому же еще, - сплюнув под ноги, рявкнет дядя Степан и, поднявшись, идет в школу.

Сашкин папа проходит в кабинет директора школы.
Секретарь убегает за пионервожатой.

Зинаида Тимофеевна важно заходит к директору.

Качается люстра в приемной.
Секретарь берет трубку телефона.
Поднимается, подбегает к шкафу. Вынимает аптечку. Забегает с ней в кабинет директора.

Радио висящее на стене объявляет:
-Здравствуйте ребята! Вы слушаете «Пионерскую Зорьку»! Сегодня мы расскажем про великую дружбу Советских и Вьетнамских школьников!

Дядя Степан выходя из кабинета директора школы, внезапно останавливается, прислушивается к тексту радиопередачи.
Подходит к радио и двумя руками срывает его со стены, со всей силы бросив и разбив его об пол.
Радио замолкает. Но в коридорах продолжается передача про вьетнамских пионеров.

Отец мальчика со всей силы хлопает дверью.
Следом выскакивает из кабинета заплаканная пионервожатая.
Директора школы, отпаивают водой. Слышен запах карвалола.




Зинаида Тимофеевна, после того как выйдет из кабинета директора, разрыдается белугой северной. Больше никогда и никто не услышит от нее про великую дружбу Вьетнамских и Советских школьников…



СЕВЕР ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ.
СУРГУТ.
ОСЕНЬ 2004 ГОДА.
РЫНОК.


Вьетнамский рынок быстро блокировали с разных сторон силами СОБРа и ОМОНА.

Полковник милиции Барсуков, руководя операцией, прохаживается вдоль строя задержанных, хлопает резиновой дубинкой по ладошке.


К нему подводят вьетнамца, знающего русский язык.
Лицо его, изуродовано шрамом.
Вьетнамец пятидесятилетнего возраста.

Задержанный стучит себя в грудь и громко объявляет:
-Чунг!

Полковник, улыбаясь, стучит себя в грудь кулаком:
-Пионер Барсуков!


Олег, молча, берет вьетнамского нелегала за руку и выводит из кольца оцепления.
Отпускает.
Показывает жестами, чтобы тот шел прочь.
Дружески машет ему рукой на прощание:

- Этот пусть идет, у нас их много.
- Ты его, что, знаешь?- интересуется командир СОБРа.
- Ага, с шестьдесят девятого года не виделись, сослуживцы, против
Американцев вместе сражались, - внезапно расхохотавшись, шутливо поясняет
полковник.
- Ну, ты и свистишь, Анатольевич! Тебе ж тогда отроду, лет десять было!

Барсуков смотрит вослед удаляющемуся вьетнамцу:
- Конечно, свищу, но пусть идет. Вдруг это тот самый Чунг, про которого Зинаида Тимофеевна рассказывала.


ШЕСТИДЕСЯТЫЕ ГОДЫ.
Школьный класс.
Пионервожатая стоит со свежим номером «Пионерской Правды.
Санька и Олежка, широко раскрыв рты, слушают Зинаиду Тимофеевну.


2004 год.
СУРГУТ.
Вьетнамец останавливается и непонимающе пожимает плечами.
Махает рукой в ответ на приветствие Барсукова.


Чунг с благодарностью смотрел на незнакомого полковника, так просто взявшего и отпустившего его. С ним никогда такого последнее время не случалось.
Ладонь Чунга хранила тепло руки русского офицера, такое же тепло, какое, когда-то исходило от Автомата Калашникова, сделанного в СССР, с которым Чунг сражался за свободу и не зависимость своей родины.




продолжение следует: http://proza.ru/2013/04/07/610