Я вспоминаю...

Я вспоминаю…
В моем детстве было интересно, и многие вещи казались   сказочными. Таким восприятием сказки был наш  собор. Везде на открытках с видами города всегда почетное место отводилось самому собору  и горе, на которой он был возведен и  всем постройкам соборного двора. Адрес самый простой – Соборный двор, 5.

Любому человеку, въезжающему в город с восточной или западной стороны, видна была неширокая лента нашего Днепра и на самой высокой части противоположного берега – возвышался Смоленский Свято-Успенский  кафедральный собор, участки сохранившейся крепостной стены, купола церквей. Летом весь берег был зеленым, сплошные склоны холмов, овраги.

Нам не разрешали  посещать собор, оно и понятно, что время было сплошь атеистическое, когда за  посещение такого учреждения можно было и с работы вылететь запросто. Но мы посещали и не просто посещали, а еще и звонили в колокола. В соседнем  доме жил мальчик, у которого, как говорили, отец работал в соборе шофером, вроде даже возил самого главного священника на тот момент. Мальчик этот иногда с нами играл, но не со всеми и многих детей всегда сторонился. А нам было очень интересно с ним, необычно ведь – сын работника собора. Взрослые его называли «поповченок». Несколько раз его отец катал нас на «священной» машине, кажется, это была «Волга», только без оленя на капоте. Как-то стерлось это из памяти, но  остались впечатления.

Один раз мы пришли вместе с этим мальчиком в собор (дорогу разузнали!), а потом сами ходили. Когда первый раз нам дали позвонить в колокола, это было так необычно, но очень эмоционально. Мы принимали участие в колокольном звоне на колокольне, а внизу был крестный ход, наверно, как теперь думается, это была пасхальная неделя. Мы каждый день ходили звонить – нравилось очень! Да, начали мы с колокольни, а потом стали заходить в сам собор.
         
            Там было холодно летом: пол железный, на стенах иконы. Нам отец мальчика провел небольшую экскурсию по собору и даже отвел по крутой лестнице на хора. Оттуда  очень интересно смотреть на  потолок с росписью, на иконостас, на иконы, которые снизу  плохо видны. Мы в соборе находились почти одни, не считая  женщин-прислужниц. Было тихо, пахло ладаном. Женщины чистили ковровые дорожки, большие подсвечники, поправляли что-то еще. Нам показали в Соборе все, даже  железные сандалии Меркурия Смоленского (13 век). Сразу столько в меня влилось впечатлений и я, как только  заявилась домой, тут же рассказала про железные сандалии. Ну,  бабушка высказала мне все, что хотела и сказала еще что-то, о ее дедушке, который был священником при царе. Видимо бабуля моя особо не запретила туда ходить, только сказала, чтобы я далеко не ходила от дома.  Но потом я рассказывала и про Одигитрию  Смоленскую.

Утром и вечером в соборе просто сказочно, если конечно стоит на улице хорошая погода. Через верхние окна проникают лучи восходящего или заходящего солнца и поочередно прикасаясь к иконам, выделяют лики святых (как на фотографии). Высвечивается позолоченный пятиярусный иконостас, выполненный украинскими резчиками. Все это очень красиво и как-то даже нереально.


         Это было время летних каникул. Выезжая потом с бабушкой в Тернопольскую область Украины, в город Чортков в гости, я все время просила ее заходить в местные церкви и сравнивала их с нашим собором. Меня поразили скамейки там, в большом количестве, а у нас в Соборе их несколько штук всего. Бабушка мне рассказала тогда о католиках. Сейчас, вспоминая все это, я подумала: а ведь в те посещения я ни разу не была на самой службе.

        Потом посещения собора и самого соборного холма прекратились – некогда было. Хотя, когда я подрабатывала на главпочтамте по выходным,  носила почту на Соборный двор.  Приносили почту (там некоторые священники жили) и адресаты всегда угощали нас с подружкой конфетами.

Несколько раз я ходила в собор просто так, уже  студенткой, хотя нет, еще абитуриенткой, перед  вступительными экзаменами. Ходила и еще приводила новых друзей, с которыми вместе поступали. И снова перестала ходить в собор, а еще стала изучать предмет «атеизм», вроде даже научный. Мы однажды узнали, что наш философ, человек, который преподает атеизм, посещает собор (его видели выходящим). Некоторые стали возмущаться, а преподаватель больше не проводил занятия. В те  дни я вспоминала свои колокольные успехи и слова бабушки.

Так  проходили годы, и посещения собора прекращались, возобновлялись. Собор неоднократно реставрировали. Я никак не могу отделаться от мысли, что в моем детстве собор был выкрашен в голубой цвет, а сейчас он уже довольно долгие годы в зеленом цвете. Однажды бабушка набралась смелости и рассказала мне о своем  дедушке, который был священником и проводил  обряды  в часовне на Тихвинском кладбище...
 
Через некоторое время жизнь меня привела в состав хора церкви Михаила Архангела (12 век), а потом на работу в Епархиальное управление и в хор  самого собора. Было здорово  петь на службах в таком замечательном месте. В церкви Михаила Архангела (Свирская церковь) пела в  тот момент, когда там шла реставрация, делавшая ощущение 12 века  реальным: белые стены, каменный пол, температура была  нулевая зимой (руки замерзали в начале службы, а к концу - уже было хорошо), ну а летом - прохладно.

В соборе петь было почетно. Хороший и грамотный регент Надежда Мачульская, с четкими требованиями – залог красивого пения и всегда очень душевные песнопения, концерты для прихожан. Вообще в хорах петь сложно, несколько раз в день, в праздники. Но это все было ерундой, по сравнению с тем душевным состоянием, которое  испытываешь, слушая православное пение. Сложно, но интересно, когда вся служба идет без сбоев, когда священники поют в тональности хора и наоборот. Важна роль  дьякона. В то время был  замечательный дьяк отец Виктор Крюков (секретарь епархиального управления на тот момент), небольшого роста, темноволосый с голубыми глазами, обладавший красивым басом. Очень интересный человек, в небольших круглых очках  (иногда надевал пенсне), всегда готовый бесконечно говорить о православии, иконах и любивший резьбу по дереву.

Во время службы (Литургия) есть такие моменты, когда дьяк поворачивается к прихожанам и, едва дирижируя рукой, вместе с ними поет молитвы «Отче наш», «Верую». В это время поет весь собор: прихожане, священство, хор.

По вторникам в соборе  служится акафист Смоленской Божией Матери  Одигитрии. Служба проводится  перед самой иконой и в этой службе принимают участие (поют) прихожане.  Очень красивая, душевная служба. В конце акафиста все: священство, прихожане, хор  опускаются на колени и поют молитву Богородице «Царице, моя, Преблагая...".

        Детские впечатления меня не покинули и сейчас. Даже, несмотря на  «взрослость и осмысленность» всего происходящего, эти впечатления подкрепляются: я живу в уникальном месте, намоленном нашими предками.