В. Дорожкина о Кудрине

И время вспоминать

В полемических заметках критиков и литературоведов нет-нет да и мелькнёт мысль о том, что рассказ развивается менее активно, чем другие жанры. Возможно, для подобных высказываний и есть основания, но они не могут в полной мере относиться к тамбовским прозаикам, в чьём творчестве рассказ занимает видное место. Об этом свидетельствуют книги писателя Валерия Кудрина, состоящие в большинстве своём из рассказов.
Валерий Анатольевич родился 15 августа 1940 года в Тамбове. Здесь он окончил школу, здесь начал писать небольшие рассказы. Его школьные сочинения отличались самостоятельным мышлением и творческим духом. Тяга к литературе привела молодого человека на филологический факультет педагогического института, который он окончил в Ярославле. Работал учителем в Знаменском районе Тамбовской области. Глубокое проникновение в суть этой благородной профессии дало возможность писателю создать впоследствии прекрасные образы учителей, не представлявших своей жизни без работы с детьми.
Первые рассказы Валерия Кудрина были опубликованы в областной молодёжной газете «Комсомольское знамя», которую многие годы редактировал наставник начинающих авторов, писатель и журналист Георгий Дмитриевич Ремизов (1930 – 1991). Позже и Валерий Кудрин связал свою судьбу с журналистикой – был редактором районной газеты в Знаменке, где живёт по настоящее время. Встречи с людьми, прежде всего с жителями своего района, обогащали жизненный опыт и давали  темы не только для газетных материалов, но и для художественных произведений. Герои рассказов и повестей Валерия Кудрина – не выдуманные, а реальные люди, живущие и работающие рядом с ним. Поэтому и читаются произведения с большим интересом. Разве не встречали мы добрую, справедливую учительницу, работающую в сельской школе?  Такова Антонина из рассказа «Отпуск в октябре» (книга под таким названием вышла у Кудрина в 1983 году). Её не прельщают городские условия, она не собирается никуда уезжать и с патриотической убеждённостью говорит: «У нас отличная школа. И люди замечательные. И дом мой здесь».
Доброта, душевная щедрость, способность и готовность прийти на помощь другим – вот качества, присущие героям книг Валерия Кудрина. Небольшой рассказ «Учитель» стоит многих статей и лекций о воспитании подростка.
…Каких только проделок не устраивали ученики седьмого класса на уроках русского языка и литературы! А учитель со смешной фамилией Фунтиков хоть бы раз сорвался, накричал на них, выгнал из класса. Этого не случилось даже тогда, когда они нанесли ему самый последний, самый жестокий удар: крупными буквами переписали на классную доску газетное объявление о том, что жена учителя, жившая в Москве, возбуждает дело о разводе.
«Мы писали по очереди, торопясь, и поэтому получилось не очень красиво, зато сразу видно, не отвернёшься и мимо не пройдёшь. Потом открыли дверь и расселись по местам.
Такой тишиной Фунтикова наш класс ещё никогда не встречал. Он, конечно же, сразу почувствовал  подвох и как только появился в дверях, обвёл неуверенно-ощупывающим взглядом наши застывшие лица, стены, потолок. И на доску посмотрел и вдруг наткнулся на свою фамилию, крупно выписанную мелом да ещё подчёркнутую. Дёрнулся, приостановился, кивнул нам: «Здравствуйте! Садитесь!» - и быстро пошёл к доске… Встал лицом к неровным, разномастным строчкам, и курчавая голова его со светлым пятнышком ранней пролысины повернулась медленно слева направо. Потом быстро, рывком, налево, к началу новой строки. И опять медленно слева направо.
Мы замерли, заколдованные этими однообразными движениями, и следили за ними, и читали большие, разляпистые строчки… Читали и напряжённо ждали, что сейчас, вот-вот… Мы не знали точно, что он сделает, но что это будет что-то необычное, резкое и злое, в этом никто не сомневался.
Наконец он дочитал. Отступил чуть назад, оглядел ещё раз написанное, мотнул головой. А потом тихо повернулся и пошёл из класса. Не глянув на нас, не проронив ни слова. Даже двери за собой не прикрыл…».
    Ученики думали, что учитель пошёл жаловаться к директору. Но он так и не вернулся – ни с директором, ни один.
«Мы переглядывались, молча пожимали плечами, ободряюще усмехались друг другу и чувствовали какую-то неловкость оттого, что всё получилось не по задуманному, не как обычно, а… Ну, накричал бы, заставил вытереть доску. Начал бы выяснять, кто написал, ругаться… Всё это было бы в норме вещей. А то ведь повернулся и ушёл. И не за директором, это было ясно теперь, а просто ушёл. И в этом неожиданном и непонятном для нас уходе было что-то тяжёлое, неподвластное нам, несоизмеримое с затеянной шалостью. Словно мы перешагнули какую-то грань, черту, за которой уже ни разговоры, ни упрёки, ни ругань не существуют, а есть нечто совсем иное, недоступное нашему пониманию, таинственно-грозное».
В тишине, воцарившейся в классе после ухода учителя, у подростков впервые, может быть, появляется чувство ответственности за свои поступки. И они торопливо стирают с доски злополучное объявление, стараясь не смотреть  друг на друга. Но каждый думал: «Почему он не пожаловался никому? Не накричал на нас? Не стал объяснять, как это гадко, то, что мы сделали? Почему? Может быть, чувствовал, что мы только этого и ждали. А может, ему было действительно не до нас? Занят был и оглушён своим горем…
А может, просто потому, что и боль, и жестокость, и зло должны же на ком-то обрываться».
Писатель, сам работавший учителем, - возможно, в той же школе, где и происходили описываемые им события, - психологически тонко подводит  к этому выводу подростков. Ведь они с самого начала видели, что Фунтиков не такой, как все: он «будто другим, чем остальные учителя, путём вёл нас к спокойствию, к дисциплине…».
Рассказ «Учитель» наряду с другими произведениями вошёл в книгу «Перед свиданием», вышедшую в 1984 году в Москве, в издательстве «Современник». Люди разных профессий – врачи, учителя, шофёры – предстают перед нами в рассказах Валерия Кудрина. В основном это жители села и районного центра – наши, тамбовские. И пишет о них автор с любовью, вместе с ними он печалится и радуется - ведь это и его печали и радости.
Надолго запоминается рассказ «Дорогому сыночку». В нём автор возвращает нас к теме Великой Отечественной войны, события которой давно ушли в прошлое, но не перестают они тревожить души людей, особенно тех, кто потерял на войне родных и близких.
Рассказ начинается с того, что майским утром молодой инструктор райисполкома Горячев идёт на работу, радуясь прекрасной весенней погоде и волнуясь за предстоящее событие: в районном центре в этот день открывался памятник погибшим воинам-землякам, и он, Горячев, был назначен ответственным за возложение цветов. У самого райисполкома его поджидала старушка, которая, приняв инструктора за «главного по памятнику», обращается к нему с неожиданной  просьбой: «Сын у меня на войне пропал, Володенька. А у вас, слышала, список погибших составляют, чтоб в памятнике замуровать. Так я к тому, чтобы и моего Володеньку в список внести».
Слова старушки привели Горячева в смятение: список уже утвердили на вчерашнем совещании, «отпечатали на лощёной бумаге и заложили в специальную металлическую капсулу». Он стоял и не знал, что ответить на просьбу матери, потерявшей сына. Но неожиданно вспомнил, что в список внесли только тех, кто родился в посёлке, жил здесь или уходил отсюда на фронт. А старушка в начале разговора сказала: «Саратовские мы…». Горячев облегчённо вздохнул и ответил: «Нельзя этого, бабушка. Понимаете? Памятник-то воинам-землякам. Здешним. А вы, сами говорите, саратовская…».
Горячев считал, что он ответил убедительно и никаких неожиданностей не будет. Каково же было его удивление (и недовольство!), когда в стройной колонне людей, шедших к памятнику с цветами, он увидел старушку в чёрном платке.
«Она медленно, чуть отстав от идущих с цветами, пробиралась вперёд, и было заметно, как оборачиваются и расступаются перед ней люди… В руках у неё был простенький жестяной венок. “Ну, зачем это? – с досадой подумал Горячев. – Всё дело испортит!.. Говорили же – никаких венков! Только живые цветы. Не могила ведь, памятник…”
Он уже был недалеко от старой женщины, чтобы успеть задержать её… Но она всё шла, не обращая на него никакого внимания, глядя вверх, в суровое лицо гранитного солдата, и впалые губы её шептали что-то, и Горячев, подойдя совсем близко, на расстояние вытянутой руки, когда уже можно было остановить старушку, вдруг заметил на венке маленькую чёрную ленту с неровно написанными буквами и скорее догадался, чем прочитал надпись: “Дорогому сыночку…”
Он прочитал эти два слова и замер, будто на преграду какую наткнулся, и остался на месте.
А старая женщина уже поднялась по ступенькам, у памятника помедлила чуть, а потом опустилась на колени и стала совсем маленькой. И всё вокруг замерло вдруг, умолкло, застыло.
Колебалось в воздухе сдержанное дыхание сотен людей, стоящих на площади, подрагивала согнутая спина старой солдатской матери, и Горячев неожиданно почувствовал, как у него перехватило горло».
Так, чётко организованное мероприятие неожиданно нарушается живым, волнующим эпизодом, заставившим дрогнуть сердце райисполкомовского работника. И, возможно, именно это событие будет способствовать более чуткому отношению к людям молодого, но стремящегося к карьере инструктора…
Оставаясь верным своему любимому литературному жанру, Валерий Кудрин и в выпущенную в Тамбове в 2005 году книгу «Крутой вариант» включил только рассказы. И опять мы становимся участниками событий, происходивших с самим автором (многие рассказы автобиографичны, написаны от первого лица), с его героями; вникаем в проблемы села, которым, кажется, нет конца. Примечателен в этом отношении рассказ «Мосток», затрагивающий, помимо всего, и извечную проблему «отцов и детей».
Особенность писательской манеры Валерия Кудрина в том, что он начинает свои рассказы как-то, на первый взгляд, обыденно, не придумывая «ударных» фраз, как будто его герой делится с ним новостью: «Отец приехал пополудни – неожиданно, сюрпризом…».  Это начало рассказа «Мосток». Когда прошла суета первых минут встречи, уселись за стол, и сын уже потянулся за баяном, отец поднял голову от тарелки и спросил: «Коль, а у тебя молоток-гвозди есть?». И пояснил свой вопрос непонимающе взглянувшему на него сыну: «Шёл я сейчас к вам с автобуса низом, через речку, по мостку, а он расхлябанный вконец, неустойчивый, доски ходуном ходят, а тут скользко ещё, зима вон какая растепельная выдалась, того и гляди в воду ухнешься, и зацепиться не за что – перила в двух местах выломаны, прожилины болтаются. Закрепить бы их». Такое заявление отца раздражает сына: только уселись за стол, «душа просила выплеска», а тут мосток какой-то...
 «И – прямо теперь,- со скрытой иронией сказал Николай.
- Ну,  а когда же? – невинно, словно не заметив подколки, пожал плечами отец. – Февраль ведь, стемнеет скоро, а утром мне домой – районная ветеранская конференция…».
От настырности отца раздражение сына всё возрастает, и он взрывается: «А почему мы? Там вся деревня ходит, и что-то никто ещё с молотком не суетился…».
Отец, не обращая внимания на вышедшего из себя сына, взял инструмент и пошёл ремонтировать мосток. Николай, понимая, что отца всё равно не переубедишь, решил идти с ним,  но замычали коровы в пристройке, надо было кормить, чистить, убирать. А когда вернулся в дом, все уже, ожидая его, сидели за столом, в том числе и отец… Ночью Николай не мог уснуть, корил себя за раздражительность,  раскаивался и, в конце концов, оделся и пошёл к мостику проверить, не сломал ли кто перила, поправленные отцом, а то ведь утром увидит и расстроится.
Трогателен и немного комичен конец рассказа. Николай вышел на веранду. «Яркий свет ослепил его, он зажмурился на миг, замер на месте, и тут же заметил стоящего в уличном проёме отца с ножовкой в руке – или не всё вчера успел? Услышав Николая, тот обернулся, окинул его взглядом, наткнулся на молоток, оба мгновенно, с захваченной детской поспешностью сунули руки за спины, пряча, будто запретные игрушки, инструмент, глаза их встретились, и словно какой мосток между ними образовался: каждый представил эту нелепую картину, и до чего несуразный вид был у обоих; и неожиданно для себя они вдруг одновременно прыснули и расхохотались, мотая головами, словно выплёскивая накопившееся и освобождаясь от него».
Мосток в рассказе Валерия Кудрина  – символ: он соединяет не только два берега реки, но и два сердца, которые наконец-то обрели взаимопонимание.
Нельзя обойти вниманием и вошедший в книгу «Крутой вариант» рассказ «Уроки преддипломной практики». Автор повествует о работе одной из сельских школ области, где герой рассказа, учившийся в институте в городе Ценске (прозрачный намёк на Тамбов), проходил практику. Работа ему нравилась, и он уже подумывал остаться здесь по окончании института – так хорошо к нему относились в коллективе, да и ставка учителя русского языка и литературы была свободной. Подробно рассказывается о школьных делах, о том, как нашёл практикант общий язык с детьми, как опекал его директор.
Рассказ насыщен картинами нашей чернозёмной природы: «А места были поистине изумительные. Сама деревня, с трёх сторон охваченная подковой векового леса, стояла на высоком холме, словно стекающем в широкую луговину, замыкавшуюся вдали стеной хвойного бора. И всё это – и луговина, и холм, и селение – было покрыто пушистым, девственно белым снегом, который рассекала одна-единственная наезженная дорога к дальнему бору».
А вот уже другая картина, передающая тревожное состояние героя, который возвращается в школу после трёхдневного пребывания у родителей в родном городе. Уже наступила календарная весна, дороги развезло, автобусы ходили только до райцентра: «Небо было пасмурно, веял влажный ветерок, и всё кругом словно пропиталось этой влагой и сыростью: и чёрные стволы и кроны сучковатых деревьев, и грязные бока оползших сугробов…».  До села пришлось добираться пешком, по залитой водой луговине, студент промочил ноги, но думал лишь о том, что опаздывает к урокам. Что будет с его классом, оставшимся без учителя? Он страшился и выговора строгого директора, однажды отчитавшего учительницу математики, которая на пять минут раньше отпустила учеников, потому что её часы спешили.
«В общем я опоздал и вошёл в школу, когда второй урок уже начался. Тишина в коридоре прозвучала траурным финальным аккордом в моей эпопее… В учительской был только Алексей Николаевич… Услышав меня, окинул взглядом и официально, чуть ли не с неприязнью спросил:
- Что же это вы, голубчик, опаздываете на работу?
- Да вот, понимаете…
Я рассказывал красочно, с подробностями и деталями, словно опять был там… Во мне ещё сидела та дорога, и так хотелось донести до Алексея Николаевича всю сложность и трудность испытанного, что, увидев себя со стороны, я уже не боялся наказания, а даже немножко гордился, что преодолел всё, и ждал одобрения…».
Но директор почти равнодушно выслушал практиканта, сказал, что его уроки на сегодняшний день распределили по другим учителям.
«И такое разочарование охватило меня… Так спешил, лез напролом, а оказалось, это никому не нужно, не важно, всё обошлось без меня, и ничто не поломалось, не рухнуло…».
Директор, наверное, поступил непедагогично, как администратор, для которого главное – дисциплина. Практиканту хватило бы одного-единственного слова: «Молодец!», но оно не было произнесено. Обида и юношеский максимализм пересилили желание остаться в этой школе, и герой уехал в свой город, сделав вывод: незаменимых людей не бывает. И эта горькая истина будет сопровождать его всю жизнь.
На рассказ Валерия Кудрина «Уроки преддипломной практики» хочу обратить особое внимание: не так уж много в нашей литературе произведений о молодых педагогах, об их отношениях с учащимися и друг с другом. Наверное, в наши дни эта проблема особенно актуальна.
Почётный гражданин Знаменского района Валерий Кудрин ушёл из жизни 2 октября 2010 года, в год своего 70-летия. Но он успел издать ещё одну книгу - «И время вспоминать…». Она вышла в издательстве Тамбовского отделения Литфонда России.