Чудо
Первым пунктом нашего паломничества стал город Назарет. Именно здесь, согласно Новому Завету, архангел Гавриил, посланный Богом, сообщил деве Марии благую весть о предстоящем зачатии от Святого духа. В память об этом величайшем историческом событии и была воздвигнута церковь, которая так и называется, церковь Благовещенья. И именно здесь, в Назарете, позднее, провел своё детство и возмужал Иисус.
Скажу сразу: « В Бога я верю!». За мою долгую, особенно по Российским меркам, жизнь за помощью к Богу мне приходилось обращаться не раз. И он меня выручал. Да что там выручал, спасал! Спасал тогда, когда уже ничто и никто, кроме него, помочь мне не смогли бы. Наверное, именно поэтому, обряд крещения я прошел сам, в зрелом возрасте, вполне осознанно. Однако атеистическое детство не прошло даром, и не то чтобы сомнения, а скорее желание объяснить всё непонятное и загадочное с материалистической точки зрения то и дело посещает меня до сих пор.
Итак, мы перед храмом и, после недолгой вступительной речи энергичной Рины, нашего гида, входим вместе с группой под его своды. Вниз, где идут приготовления к службе, нас не пускают, и поэтому всё происходящее я наблюдаю и снимаю своим цифровиком сверху, с балкона. Священники в белых одеяниях (католики?) заканчивают приготовления к службе. Перед алтарем, на некотором отдалении, полукругом, сидят люди. Наконец приготовления закончены, у алтаря остается один священник, и проповедь начинается.
Я подношу видоискатель фотокамеры к глазам и… внутренне ахаю! Из под купола храма к светильникам и от них к полу низвергаются светящиеся пульсирующие фиолетовые потоки! И звук! Ах, что это был за звук! Звук струился то ли шелестом листьев, то ли шумом водопада, но несравненно мелодичнее! Впервые в жизни эпитет «чарующие звуки» стал для меня реальностью. Мало того, с первыми словами проповеди в ушах моих зазвучало пение. Мне и раньше приходилось слышать, как поет церковный хор. Это прекрасно. Чистые, как правило юные, высокие голоса, завораживающая мелодия. Но то, что я слышал сейчас, было несравненно лучше и иначе, как ангельским пением, назвать было нельзя! Звуки усиливались, тон мелодии я бы определил как торжественно-ликующий. Казалось, с небес низвергается сама Благодать, другого подходящего слова мне на ум не приходит.
Между тем народ вокруг вел себя, как ни в чем ни бывало, группа потянулась к выходу, похоже, никто ничего особенного не узрел. Видео я снимал всего секунд двадцать, затем камера, по причине разряда аккумуляторов, работать перестала. Боясь отстать от группы, пошли к выходу и мы с Денисом. Выйдя из храма, я первым делом подскочил к Рине:
-Что это было?! Она быстро и внимательно взглянула на меня:
- Вы что-то видели?
-Да! Этот свет, это пение, что это?
-Какой цвет вы видели?
-Фиолетовый!
-О-о-о-о, мне удавалось видеть только белый. Не удивляйтесь, здесь и не такое случалось.
В полном недоумении я отошел от неё и поинтересовался у Дениса: «А ты шелест и пение слышал?». Но Денис слышал только проповедь священника.
Мы сели в автобус, экскурсия продолжалась. Потом были другие храмы. А ещё было Галилейское озеро (оз. Кинерет), где Иисус прошел по воде яко посуху. Потом было троекратное омовение лица в Иордане и окунание в его воды наших с Денисом нательных крестиков. И я всё тщетно пытался одновременно и слушать гида, и фиксировать увиденное не только электронной памятью цифровой камеры, но и своей - бренной. А мысли мои всё возвращались и возвращались назад в церковь Благовещенья, и больше всего я тогда боялся, да и сейчас боюсь, забыть увиденное и услышанное там. И хотя я прекрасно понимаю, что такое случается даже единожды далеко не с каждым смертным, я бы многое отдал за то, чтобы вернуть те мгновения, и ещё хотя бы раз в жизни пережить это необыкновенное чувство прикосновения к Чуду!
Вечером, вернувшись, мы просмотрели на компьютере отснятое видео. Фиолетовые пульсирующие потоки есть, явственно слышна проповедь, но это и всё, что удалось зафиксировать бесстрастной технике. Моё мышление, испорченное высшим техническим образованием, попыталось объяснить наличие пульсирующих потоков оптическим эффектом (или дефектом), возможно усиленным изменениями структуры пространства. Но как быть с шелестом и пением?
Чуть ли не в первый же день после возвращения на Родину я направился в православный храм, а оттуда, по совету священника, в епархию. Чудо требовало уж если не объяснения, то хотя бы истолкования. И такое истолкование было мне дано, пока я ожидал Владыку у дверей епархии. Священник, ожидавший вместе со мной, назвавшийся отцом Василием, истолковал пережитое мной так:
«Чудо это дано вам лично, в укрепление веры вашей в Господа. Признайтесь, - вопрошал отец Василий, - что вера ваша ещё недостаточно крепка. Причащались ли вы, исповедовались ли хотя бы единожды? Скорее всего, нет».
Относительно соблюдения мной церковных таинств и ритуалов отец Василий был прав, да вот только вера моя в Бога не требовала публичности. Ведь и сам Иисус (см. Евангелие от Матфея) говорил: « Когда молишься, не уподобляйся лицемерам, которые любят стоять в синагогах и на углах улиц и молиться напоказ перед людьми. …Ты же, когда молишься, скройся в задней комнате и, закрыв плотно дверь, молись отцу своему тайному…».
А ещё я думаю, что Бог, он один для всех. Он один и для христиан, и для иудеев, и для мусульман и пр. Ведь не зря же, не случайно, на маленьком кусочке нашей большой планеты, в древнем городе Иерусалиме, веками стоят рядом, бок обок, церкви, мечети и синагоги. Вот храмы-то рядом, а мы, люди, раздельно. Ну, не парадокс ли это? Впрочем, вполне допускаю, что все эти мои рассуждения, с точки зрения религиозных догм, есть ересь и гордыня. Но я так думаю. Чудо же, мной пережитое, мне бы хотелось толковать несколько шире, чем истолковал отец Василий, но это уже совсем личное.
Свидетельство о публикации №213040801741