Мама! Мамочка!

Люди!                Помните!
Если мы проспим,
вы не проснетесь.

      Весь март практически через ночь наш блок пост подвергался кратковременным обстрелам террористов-одиночек. Слышно, лишь метрах в двухстах от нас, где-то в поселке, калаш одиночными пощелкивает, а здесь - свист да удары в деревянные столбы. И неясно, откуда стреляют, вроде, по звукам неподалеку. А огневых точек хоть ты тресни не видно. Вот так сидишь в укрытии и ждешь, когда у того вражины патроны кончатся, или разведка из полка приедет и завалит заразу.
Вот и в эту весеннюю ночь сидим по укрытиям и ждем, когда же из полка спецы приедут. Почти не выглядывая из-за насыпи, выпускаю пол магазина одиночными и сползаю назад. А он, зараза, отвечает, только не на абум, он то знает, где я прячусь. Быстро перебежав в бетонное укрытие, беру с полки прибор ночного видения и через маленькую смотровую щель вглядываюсь в сторону стрельбы и сразу же замечаю, метрах в ста пятидесяти черное тело перебежало от дерева к дому.
 Страх подкатывается неотвратимо. Его не может не быть, ведь в борьбе с ним уходят сомнения.
 Не теряя времени, я тут же сообщил об увиденном старшему лейтенанту. Как по команде в ночное небо шнурками взвились три красные сигнальные ракеты, за ними под углом еще две осветительные оранжевого цвета. Секунд на тридцать в поселке наступил оранжевый день. Дом, за которым скрывался враг, был вовсе не дом, а полу обвалившиеся стены. Видать, в свое время артиллеристы не промахнулись. Один враг так близко в открытую не подошел бы. Значит, подходит группа ваххабитов отмороженных. Майор Стрельцов, наш ротный, по этому поводу любил цитировать Сталина « Данная народность не подлежит перевоспитанию, лишь уничтожению» .
С резкими ударами заработал наш АГС, засыпая развалины дома горячей смертью. И вдруг прямо в центре территории КПП разорвалась граната, и еще одна прямо с торца блока, за которым сидел я. Разрыв, и качающаяся ночь окрашивается в разливную палитру. Вокруг тебя что-то происходит, но мир беззвучен, и только сотни высоковольтных линий начинают петь где-то в самой глубине мозга, кажется, голова разорвется на сотни шипящих осколков. Горячие струйки крови текут по щекам и шее. Нахлынувшая черная пустота уносит все ощущения в бездну. Я повалился на землю но страх инстинктивно включил сознание и я пополз в глубь укрытия.
  -Заяц, сука, где помощь? - заистерил летеха.
  Его испуг, с одной стороны, можно было понять. Совсем еще молодой, щупленький, свеженький лейтенантик, всего на три года старше нас своим пафосным поведением и не в меру умными рассуждениями « о войне» временами не на шутку раздражал нас. Наделенный полномочиями командовать контрольно пропускным пунктом, жил целую неделю «руки в брюки», возомнил себя властелином-Хоттабычем всей Чеченской республики. Не разу не хлебнув боевой реальности, он мнил себя Генералом. И вдруг на тебе, получи….С ним такое в первый раз в его жизни, в первый раз он реально осознал, что там за дорогой самый натуральный враг, у которого есть боевая задача обстрелять наш блокпост, а может, и захватить его вместе с боеприпасами. Но с другой стороны, он же российский офицер, он отвечает за весь наш состав. Где же его собранность, умение трезво мыслить в боевой обстановке, предугадывать действия врага?! Ведь за что-то его назначили командиром нашего блок- поста?! А сейчас в его глазах только непомерный страх и растерянность.
 Связь в ту ночь была на редкость четкая. Зайцев еще с самого начала перестрелки вызвал помощь, и она вот-вот должна была прибыть. В небе зависли еще два оранжевых кома, небо, земля да и весь поселок - все было оранжевым.   Метрах со ста враг обстреливал нас, явно, с подствольника. И вдруг в один момент прямо у дороги в разных местах открылось около десятка огневых точек. Огонь был шквальный, но беспорядочный. Одновременно застрекотало отовсюду. С нашей стороны со всех стволов во врага полетели уже прицельные короткие очереди.
-Не ссут пацаны и я не сыкло. До сих пор не знаю для кого я это тогда заорал. После чего челюсти свело и они покрылись крупными мурашками. Я встал высмотрел в смотровом окне огнестрельные точки сунул в окно ствол автомата и спустил крючок подствольного гранатомета. Затем очередь еще одна…..Оба наших пулемета метали взахлеб, а с холма рывками поухивала Мишкина ЗУ. Весь этот гул на секунду приглушали разрывы гранат, прилетающих на нашу территорию.
Очередной раз, уже обожженной рукой пристегивая новый магазин, я увидел, как Андрюха-цыганок, пулеметчик, взвалил ящик припасов себе на спину, схватил ПК и, пригибаясь, бежит в мою сторону. Цыганком его прозвали за цыганскую чернобровую внешность, вставленный передний золотой зуб и за его вечно что-то выцыганивающий характер. Он не мог стоять молча даже на построениях. Стоя на разводе, он умудрялся высмотреть петлички с медным блеском у впередистоящего к нему спиной солдата. И начинал, тихо бормоча, упрашивать поменяться петличками, мол, ему они нужны больше, так как он чаще стоит на КПП. А это на виду у всех. Лопоухая жертва, развесив уши, наивно внимала о прибавке к обмену тюбика крема для бритья. Но, спустя пару дней после обмена, Старик замечал нарушения в форме одежды Цыганка и по приказу все блестящее вымазывалось зеленой краской (как положено в уставе, при полевых условиях). 
 Наверное, сейчас Цыганок из-за насыпи не достает врага и меняет позицию. Что толку дожидаться команды растерянного лейтенанта. Молодец Цыганок: вовремя сообразил, надо его прикрыть. Жгучий пот, заливает глаза, от одежды пар, на одеревеневших губах соленый привкус крови, в висках стук. Я снова прилип к смотровой щели и постреливая короткими очередями, краем глаза замечаю, как наш Цыган медленно лег у самого бруствера на правом фланге и как-то неуклюже пытается перевернуться на спину, будто бы им внезапно овладел церебральный паралич. Прыгаю в окоп и, пригибая голову, бегу к брустверу. Адреналина по венам до чертиков.
-Цыган, ты чего?
Я подскочил к нему и за шкирку втащил в окоп.
-Твою мать, да что с тобой?               
Хриплым голосом Андрей произнес:
-Мама… мамочка….
- Что с тобой?
 В кромешной тьме укрытия, ничего не понимая, я глупо требовал от Андрея объяснений его состояния. В ответ он лишь сжал мою руку. И тут я почувствовал, что его рука очень липкая и склизкая, и весь его бок был таким же мокрым. Тут я понял, что Андрей ранен куда-то в бок и истекает кровью. Надо как то ему помочь. Как то помочь, срочно остановить кровотечение. Как?  Здесь он слишком уязвим для врага, и надо оттащить его. Точно туда, поближе к землянке. Пули высекая снопы искр с визгом отскакивали от булыжников, наваленных кучами на бруствере. В этот момент к нам подполз старлей.
-Вы что уснули козлы? Сейчас чехи через бруствер полезут, мы их неудержим!
Гляди-ка, взбодрился. Ору ему:
-Пулеметчика ранило!
-Как ранило?
-Пулей, бля, в бок! Я его к землянке потащил. Старлей взял пулемет и, извиваясь ящерицей, пополз к блокам. Следом за старлеем в блок  заскочил шальной Щеглов.
Схватив Андрея за плечи бронежилета, я волоком потянул его по траншее к землянке. Жилет спасает от разных пакостей, от "шрапы" бетонной разлетающейся и то, если повезет, но не от прямого попадания да еще с такого расстояния. Иногда он даже ухудшает ситуацию. Например, если пуля калибром семь шестьдесят два попадает в спину а там, как известно, пластины тоньше, чем спереди, то пуля легко проходит через весь организм ударяется о передние пластины и возвращается обратно к спине, потроша внутренности.
 Затаскивая Циганка внутрь, наблюдаю, как Заяц матом выжимает из рации помощь, а на полу лежит Леха с обеими простреленными ногами. Он помогал Степе перевязывать свои же ноги. Со Степой мы уложили Цыганка на пол рядом с Лехой. Ядреный корень, а дождемся ли мы вообще помощи?! Гоню, гоню от себя эти мысли. Стащив с Цыганка бронник и китель, мы разорвали на нем черно-красную от сгустков крови белуху. Степа вмиг обтер влажной тряпкой кровяные лепешки с бока и руки Цыганка. Кровь своих… Такая разная: яркая и темная, водянистая и густая, но ни в одном варианте не похожая на те бутафорско-гуашевые лужи, что доводилось видеть в фильмах. Оказывается, кровь имеет ЗАПАХ, который иногда более выразителен, чем ее вид.
Судя по круглым ранкам, было ясно, что пуля прошила насквозь руку ниже плеча и впилась в бок чуть ниже сердца. На самом же деле все происходило в доли секунды. Я еще раз заглянул в беспомощно детские глаза Андрея и, оставив его со Степой, который в медицине разбирается гораздо лучше меня, выскочил на улицу и побежал обратно к блокам. И опять чувствую во рту явный привкус крови. Старлей, по всей видимости, принимал боевое крещение. Чехи, как я понял, ближе не подошли, но их огонь все больше перемещался в правую сторону, обойти, гады, хотят. Где-то  слева послышался рокот МТЛБ. Да неужели, точно едут, родимые! Через минуту одна из машин выскочила из-за холма , прорвав проволочное ограждение, въехала на территорию КПП.
Кормовые дверцы машины распахнулись и спецы рассыпались по укрытиям. Еще две машины МТЛБ пронеслись вперед и остановились метрах в пятидесяти перед врагом, поливая его из крупнокалиберных пулеметов. Повыскакивавшие из машин солдаты, прячась за метал, метко отстреливали духов. Теперь войны аллаха плотнее сбились на правый фланг и начали отступление или просто бегство. Что там происходило, рассматривать было некогда. МТЛБ, стоявшая на территории КПП, приняв к себе раненых, рванула обратно в полк. По окончанию боя в кустах у дороги было найдено трое бородатых жмуриков, еще двое у развалин. Чуть правее, в том месте за валом, где гады хотели нас обойти, - еще три трупа. По словам спецназовцев, отчаянно отстреливаясь и таща на себе раненых за поселок уходило еще не менее десятка духов. Ни Лехи, ни Андрюхи я больше не видел. Знаю точно то, что с утра их на первой же вертушке отправили в Моздок, а там - в госпиталь.


               

                Малышка

Привет, малышка моя родная, ну, как дела?
Наверно, к дому зима дороги все замела.
А звезды тают над Гудермесом в лучах зори,
Ты только маме, что я в Чечне, не говори.

Однажды ночью чеченским скопом был ЗИЛ подбит,
Шофер мальчишка в тюльпане черном домой летит.
Загнуть бы матом, война-падлюка, огнем гори!
Ты только маме, что я в Чечне, не говори.

Сейчас суббота, белье почище и черт с войной
Не спят ребята, и пахнет кровью, был тяжкий бой.
Шалят нервишки: не все вернулись, хоть плачь, ори.
Ты только маме, что я в Чечне, не говори.

Песок расплавлен палящим солнцем в недобрый час,
И вновь уходят ребята в горы - таков приказ.
Я с другом Мишкой, что он вернется, держу пари.
Ты только маме, что я в Чечне, не говори.

Привет, малышка, тебе я шлю большой привет.
Скажи, пусть пишут, а то из дома мне писем нет.
А если спросят, о чем пишу я, ты им соври.
Ты только маме, что я в Чечне, не говори.