Спасибо, вечная доброта!
А кем же был он в жизни, как проходил его жизненный путь? Начнём рассказ с начала: будущий философ родился 130 лет назад в Москве, отец его был русским дворянином, мать — тоже дворянкой, но немецкой. Звали её Каролиной Луизой Швейкерт фон Штадион; перед тем как выйти замуж, она приняла православие и стала называться Екатериной Юльевной. Иначе и быть не могло: к православной вере в семье Ильиных относились с трепетом; как святыню передавали из рода в род маленькую самодельную книжечку, сделанную прадедом философа, тоже Иваном Ильиным, советником царя Павла I, — на обложке у этой книжки значилось: «Катехизис. Сыну моему Ивану Ивановичу Ильину мое родительское благословение».
Юность философа была, в сущности, типичной для всякого интеллигентного юноши того времени: гимназия, университет, долгое путешествие по Европе, по её университетам и библиотекам, выход в свет первых научных трудов. Его заметили, его признали своим ведущие русские философы… Потом была буря восторгов по случаю революции 1905 года, а затем, как и у многих, — тяжёлое разочарование и пересмотр позиций.
И до того дошёл этот пересмотр, что Февральскую революцию Ильин воспринял уже как бедствие. Все силы своего ума он направил на то, чтобы помочь России выбраться из безпорядков. Именно в это время из кабинетного учёного он превращается в активного политика, борца и идеолога правого дела. Именно тогда и появился на свет подлинный Ильин, во всей своей силе и своеобразии.
Он всей душой принял Белое движение, был организатором подпольных белых групп в Москве… Дважды его арестовывала ЧК — и дважды отпускала с миром (а ведь у него была связь с белым командованием, он получал деньги на нелегальную работу…). Видимо, говоря о ЧК, историки что-то преувеличивают… Во всяком случае, Ильин никогда не скрывал, что является противником советской власти, но никто его за это не посадил и не расстрелял, а наибольшим гонением, которое пришлось ему вытерпеть от большевиков, была высылка из страны на том самом знаменитом «философском пароходе», где вместе с ним ехали ещё несколько десятков русских учёных-антикоммунистов. Трудно говорить об этом как о наказании: именно за границей талант Ильина развился с наибольшей силой, что вряд ли случилось бы, останься он в СССР. И вспоминая Советскую Россию, Ильин писал: «…под напором большевиков из года в год обороняемое достояние России отчасти суживалось в объёме, отчасти углублялось в содержании. И ныне остались: храмы, библиотеки, музеи, памятники старины, живой состав русского народа, железные дороги, леса и недра. И, главное, духовно: русская душа, русская вера, русский характер, русский уклад».
Ильин поселился в Берлине, наладил прежние дружеские связи с белогвардейской эмиграцией, начал писать, выступать, учить. Для многих явилось неожиданностью, что Ильин — решительный противник демократии, что он — русский националист!
Он писал: «Главное — воспитание в русском народе национального духовного характера… Россия встанет во весь рост и окрепнет только через воспитание в народе такого характера. Это воспитание может быть только национальным самовоспитанием, которое может быть проведено самим русским народом, то есть его верной и сильной национальной интеллигенцией. Для этого нужен отбор людей, отбор духовный, качественный и волевой».
Родина, отмечает Ильин, есть дар Святого Духа. Национальная духовная культура есть как бы гимн, всенародно пропетый Богу в истории, или духовная симфония, исторически прозвучавшая Творцу всяческих. И ради создания этой духовной музыки народы живут из века в век, в работах и страданиях, в падениях и подъёмах. Выпадая из своего народа, своей нации, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни, ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны. Никакого «общечеловечества» не существует: человек живёт единством со своим народом.
Живя в Германии, Ильин видел приход к власти фашистов — и поначалу не слишком пугался этого. Он даже, подобно Ивану Солоневичу, писал достаточно благожелательные письма Гитлеру, пытаясь убедить его, что Россия осталась Россией и при большевиках, что воевать с большевиками — это значит воевать с Россией, а России немцам не одолеть. Единственным результатом этих писем стало то, что философом всерьёз заинтересовалось гестапо, и ему пришлось отправляться «в эмиграцию из эмиграции» — из Германии в Швейцарию. В Швейцарии ему разрешили жить, но не разрешили работать; первое время помогал С.В. Рахманинов, потом Иван Александрович начал выступать с лекциями — оказывается, это здесь не считалось работой.
Нельзя в двух словах рассказать обо всех трудах Ильина. Может быть, стоит лишь попытаться выразить главную мысль его книг о России. Мысль эта: Россию спасёт национальная (т.е. русская, православная) элита. Все силы народа должны быть брошены на создание такой элиты — «людей, преданных России, национально чувствующих, государственно мыслящих, волевых, идейно-творческих, несущих народу не месть и не распад, а дух освобождения, справедливости, сверхклассового единения». Эти люди сумеют перенять власть от коммунистов и повести Россию по данному ей Богом пути. Не будет таких людей — «и в стране начнется непредставимый хаос передвижений, возвращений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия»…
Умер Иван Александрович в 1954 году. На его швейцарской могиле стояла эпитафия, которую он сам для себя сочинил:
«Всё почувствовано.
Так много выстрадано…
Узрено в любви,
Немало взято на душу,
Постигнуто немногое.
Спасибо Тебе, вечная Доброта!»
Несколько лет назад прах Ильина был перевезён в Россию. Неизвестно, сохранилась ли эта надпись на его новой могиле…
Сергей ОЛЬХОВЕЦКИЙ
Свидетельство о публикации №213040800719