Hello to myself. Chapter two

В студенческую жизнь я влилась достаточно органично. Как ни странно я выбрала очень «девичью» техническую специальность, или она выбрала меня. Но меня это нисколько не смущало. В мире точных наук я чувствовала себя уверенно – даже выиграла городскую олимпиаду по органической химии. Я просто делала все как обычно – добросовестно учила. Просто в институте ставили оценки адекватные моим знаниям, поэтому уже после первого курса я была круглой отличницей и лучшей студенткой на потоке. Ни один парень не разбирался в сопромате и теормехе так как я!

Тот период связан с моим увлечением арабскими танцами. Поначалу это было просто моим лекарством от бесконечных посиделок за письменным столом. Но я с головой окунулась в мир женщин, изящных грациозных движений, сексуальности. Казалось, что я внезапно очутилась на другой планете с цветущим благоухающим садом и ярким теплым солнцем. Это были девушки одна краше другой, причем очень позитивные и доброжелательные. Мне было, что от них почерпнуть не только в плане танца, но и поведения, манер, какой-то уверенности; и они охотно со мной делились тем женским опытом, которого мне недоставало. Прошло совсем немного времени, и я чувствовала себя в этом некогда чуждом для меня мире, как рыба в воде.

Значительное влияние на формирование моего сознания оказала преподаватель английского языка. Она для меня была эталоном интеллекта, интеллигентности, деликатности, высокой духовности. Ее занятия были такие современные, динамичные и, самое главное, эффективные. Настолько широкий спектр тем мы затрагивали: от Эдгара По до последних технических разработок; проводили беседы на злободневные философские темы. За год, что мы занимались, я почувствовала не только хороший уровень английского, но и поднялась на новую качественную ступень личностного развития.

Это было время моего нового переосмысления классической литературы. Тогда как раз вышел фильм «Идиот» с Евгением Мироновым. Каждую серию я смотрела с открытым ртом, а следующие сутки в состоянии культурного шока переваривала в ожидании продолжения. Если в 15 лет меня больше интересовал остросюжетный событийный ряд и налет нигилизма. Когда герои поддают сомнению общепризнанные каноны жизни общества, понятие добра и зла, вопросы религии – мне было это близким в период юношеского максимализма. В 20 лет мне интересен стал внутренний мир персонажей, чувствительность, тонкая организация души, конфликтность, болезненное восприятие грубости и жестокости со стороны окружающего мира; проблема тотального непонимания, когда человек чувствует себя бесконечно одиноким, озябшим даже в кругу близких людей.

Третье переосмысление тех же «школьных» произведений было где-то в 26 лет. Раньше я никак не могла понять и оправдать поступков Родиона Раскольникова и Анны Карениной, у меня по этому поводу была четкая предосудительная позиция. С возрастом я перестала мыслить плоско и категорично, ведь все имеет место быть, всегда есть «за» и «против». Мне уже важно было понять, прочувствовать сложившуюся ситуацию, которая обуславливала определенную реакцию героя. Интересен был причинно-следственный характер сюжета и внутренняя борьба героя с обществом и самим собой.

Любимыми героями, которым хотелось подражать, были Эраст Фандорин и человек-паук. Их жизнь была полна риска, опасности, невероятных приключений, а сами они были эталоном ума, обаяния, физической подготовки – такие себе «баловни фортуны». А я восхищалась: «Класс, я тоже так хочу!». Из этих компонент и складывался внутренний мир той девочки. Она была слишком воздушной, может, чрезмерно наивной для своего возраста. Но она гармонично жила в своем мире; была счастлива сегодня, и не хотела думать о том, что будет завтра.