Камералка

Институт «ВНИПИТРАНСГАЗ», г.Киев. 1989-1992 гг.

Это была все-таки не основная наша работа. Хотя тогда, до электронной эры, а в эпоху оптических теодолитов, нивелиров, «ракеток», полевых журналов и тахеометрических таблиц она занимала ровно половину времени. Воспоминания о камералке не такие яркие, но тем не менее встречались очень даже интересные личности. Начать надо, пожалуй, с начальника нашей экспедиции. Итак

1. Овечкин.
Овечкину Валентину Васильевичу тогда было чуть за 50 – небольшого роста крепкий, лысоватый мужичок. Приходил он на работу строго без пяти восемь, зато после трех его можно было не искать – я в архитектуру, я на базу, я в гараж, в Госгеонадзор и т.д. – пропадал с концами до завтра. В обед грел он себе суп или борщ на плитке ( о микроволновках тогда не слыхали еще ), обильно посыпал его красным перцем, заглядывал в шкаф за своей спиной, булькал, запрокинув голову, смачно крякал и садился есть.

Отличался он удивительной особенностью в любых условиях, в любую разнокалиберную посуду, даже в полной темноте разливать всем идеально поровну, себе всегда чуть-чуть больше. Еще он был жаден, даже не знаю как сказать, не жаден, наверное, просто он все, что плохо лежало (а хоть бы и не плохо) тащил к себе домой – по принципу « в хозяйстве все сгодится».
-Боря, ты не пей сейчас, мы с тобой, как стемнеет, съездим в одно место.
Ну, съездили, вернулись. Наутро в 452-ой УАЗик влезть нельзя – наискосок через весь салон – четыре оконные рамы. А едем уже домой из командировки, четыре больших мужика с вещами.
-Васильич, а на *** тебе рамы?
- А на дачу.
- А у тебя что, дача есть ?
- Да вот, участок получил.
То есть на участке еще ничего, ни дома, ни даже фундамента, но рамы уже есть.

Из какого-то бедного колхоза в Курской области, такого бедного, что и украсть там было нечего, вез домой два мешка земли.
- Куда тебе земля?
- А в цветочные ящики на балконе.
- А что, дома земли нет?
- Ты что, это же эталонный чернозем, немцы в войну его вагонами в Германию вывозили, а тут на шару.

В Борзне из комнаты в общаге выкрутил лампочку. Новые жильцы пришли уже:
- Как же вы тут жили без света?
- Да так вот, рано ложились, рано вставали.

Хорошо вообще-то с ним ездить было – жить будешь бесплатно, жрать за сущие копейки, он обо всем договорится, да в конце, возможно, какие-то продукты домой привезешь по гос.цене – гречку там, масло подсолнечное.
Вспоминаются разные мелкие эпизоды – сбор больших полиэтиленовых мешков из-под удобрений, пломбирование трещины в горлышке бутылки силикатным клеем, чтобы приемщик стеклотары не обнаружил на ощупь, разбор хлама на балконе и находка вздувшейся банки с тушенкой, выпущенной, судя по маркировке, в 1971-ом году ( 18 лет назад на тот момент ), но это так, мелочи, неинтересно.

Жадность фраера сгубила в Винницкой области. Халява – она и есть халява, тем более спирт. После изысканий газопровода-отвода к спиртзаводу директор этого самого завода разрешил ( скорее, Овечкин выпросил ) налить каждому по банке. Ну, народ купил какой-то самый дешевый сок ради трехлитровой банки, пили, давились, вылили половину. Овечкин где-то бегал полдня и достал 5-ти литровую с крышкой из под венгерских овощей “Globus” – жуткий дефицит по тем временам. Мне полную, говорит. Полную нельзя, спирт расширяется туда – сюда, на улице мороз приличный. А вот это уже не ваша забота, отвечает, лей до краев.
Ну, лопнула у него банка, конечно. Уже в тепле, в комнате. Причем лопнула так хитро, наискосок, где-то литра полтора спирта осталось. Долго он искал посуду куда его перелить, а тот, что на пол вылился, собрать не удалось, да. Тряпки под рукой не оказалось, испарился он быстро. Жалко.

В конце 70-х еще, в Ужгороде, сдавали газопровод Уренгой-Помары-Ужгород. Ну, пьянка грандиозная была в кабаке где-то, артисты приезжали, главной звездой выступал Муслим Магомаев. После концерта, в кабаке уже, разгоряченный народ просил его спеть еще раз. Тот сказал, что споет, если кто-нибудь из присутствующих споет красивую украинскую песню и ему, Муслиму, понравится. Лучше всех пел тогда как раз Овечкин, приятный имел голос и небесталанный был. Ну, спел он, потом Магомаев уже дуэтом с ним. И прилюдно пригласил его завтра к себе чай пить или кофе, неважно.

Утром Овечкина не пускают охранники. А тот рвется – меня Муслим лично, сам, пригласил. И такой шум поднялся, Овечкина охранник за рукав схватил и как-то так получилось, что оторвал его на хер. А Магомаев жил не в гостинице, а где-то рядом в частных апартаментах. И выглядывает он в окно узнать в чем дело.
- Да прется тут к Вам какой-то.
- А, Валентин, заходи !
Овечкин не растерялся, мигом пиджак снял и кинул в рожу охраннику:
- На, падло, пришьешь рукав обратно !
И гордо прошел в ворота. Чай он там попил, коньячок тоже, очень мило побеседовали, недолго, правда,  Магомаев в хорошем настроении был, Васильич потом любил вскользь заметить, что он с Магомаевым чай пил. А рукав так и не пришили, извинились, правда.

2. Зозули.

Это были муж и жена – Зозуля Тарас Ефимович и Зозуля Тамара Михайловна. Большие любители покушать. Тарас еще ничего – просто толстенький мужичок, а Тамара была совершенно необъятных размеров женщина, входившая в любую дверь боком, так как в фас не помещалась.

Я тогда жил у тещи в прыймах на Отрадном и часто утром не успевал позавтракать, на работу-то к восьми утра, а в пять минут девятого Овечкин делал обход и пару раз меня здорово оттянул за опоздания. Короче, приходил обычно голодный, а сидел за соседним с Тарасом столом. У него в углу за холодильником все было подготовлено к празднику чревоугодия – чайник, кружки, тарелки, ложки, заварка, сахар – одним словом, все.

Ровно в десять появлялась Тамара. Это у них называлось «пить чай». Кипятился литр воды, заваривался чай в больших кружках, далее стандартный батон разрезался вдоль, сверху на него намазывалось масло, реже паштет, далее клались неслабые такие куски сыра и/или колбасы и все это не спеша с причмокиванием поглощалось. Запах как раз для обильного слюноотделения, я в эти моменты обычно уходил курить, поскольку выдержать это на голодный желудок было невозможно. При всем при этом настоящий обед, обед, так сказать, по расписанию, где-то в час дня отнюдь не отменялся – с борщом или супом, котлетами и т.п. тоже проходил в неспешной обстановке.

Тамара сидела в соседней комнате и занималась чистой камералкой, в том числе и обработкой полевых журналов, а Тарас потом эти журналы проверял. Найдя ошибку, он собирал их в кучу, штук пять-семь и, ворвавшись в соседний кабинет, шлепал их на стол у Тамары под носом и громко высказывал прямым текстом: «Тамара Михайловна, вы – дура!». И уходил к себе. Тамара, похлопав ресницами, собирала их обратно и шла к нему разбираться, почему ж она дура.

Отношения у них в семье были весьма специфические. Как-то мне посоветовали в отсутствие Тараса залезть к нему в шухляду и посмотреть синюю тетрадь с черным списком. Каюсь, не удержался, заглянул. Открыл эту синюю тетрадь наугад на первой попавшейся странице. Содержание меня поразило.
15 августа.
Выдано Тамаре 8 руб. на мясо.
Отчет.
И восклицательный знак другим цветом, поставленный явно позднее, видимо, отчиталась. Далее следовали примерно такие же записи, только иногда вместо восклицательных знаков ставились плюсы. В чем разница, я так и не понял.

Своим аккуратизмом и буквоедством Тарас мог кого угодно довести до нервного срыва. Однажды в начале февраля вернулся я из командировки и бегал там по нижним этажам отчитывался – командировочное, билеты, квитанции, подписать у зам. директора, подписать у главбуха и т.д. и т.п. Тарас бегал рядом на пересекающихся курсах, но совсем по другому вопросу. Суть дела такова. В квиточке на зарплату он всегда скурпулезно подсчитывал все статьи, все доходы-расходы, что в плюс, что в минус, не ленился даже на калькуляторе проверять проценты – подоходный там, пенсионный, профсоюзный. И обнаружил, что в этот раз недодали ему 3 рубля. (Получали мы в то время около семисот.) И с этой своей трешкой пошел добиваться справедливости.

А в бухгалтерии дым коромыслом, сдается годовой отчет, дебит с кредитом не сходится, поминутно звонит телефон, на столах навалены огромные гроссбухи, все бабы злые и нервные, не подходи. А тут Тарасик со своим трояком. Ну, чтобы отвязаться, ему и сказали:
- Это, значит, в прошлом месяце ошибка была.
А прошлый месяц-то декабрь. Прошлого года. Не тут-то было. Тарас достает из кармана аккуратно подшитые все 12 квиточков за прошлый год и отвечает:
- Извините, у меня все сходится за прошлый год. А сейчас нет.
- Значит, за позапрошлый. (Ну нет у них времени им заниматься!)
- Извините, говорит Тарас и из другого кармана достает пачку квиточков за позапрошлый год. Бабы откладывают все свои дела и с матюками лезут в какие-то книги и ведомости проверять. Компьютер тогда в бухгалтерии был всего один. Тарас ждет и в течение получаса выслушивает о себе самые нелестные эпитеты. Находят они, наконец, свою ошибку – да, действительно недодали ему трояк. А теперь его отдельно выдать – это целое кино – штуки четыре бумаги подписать надо и ведомость отдельную составить. Короче, нервов он угробил и своих и чужих рублей, наверное, на сто, но трешку свою получил.

Между тем ничто человеческое ему было не чуждо, однажды отмечали какой-то праздник и он так нажрался, что домой не пошел, а улегся спать на сдвинутых столах в рабочей комнате. Тамара осталась с ним из солидарности, но улеглась на полу, так, что от входной двери ее не было видно. Утром вахтер доложил начальнику, что такая-то комната вчера не сдала ключ. Начальник поднимается и видит Тараса, спящего на столе. Очки перекошены, борода в крошках и выхлоп соответствующий. Он потом до обеда все бегал с бодуна по этажу и отдувался.
- Ну что, ебут, Тарасик?
- Еще как, третью объяснительную написал.

3. Зайцев.

Гриша Зайцев – здоровый лось, убеждённый холостяк и редкостный жлоб. Ему повезло – он пришёл в институт именно в тот короткий период, когда людям давали квартиры. Помыкавшись в общаге меньше двух лет, Гриша получил гостинку на Южной Борщаговке, как раз на конечной 1-го трамвая.

В андроповские времена, когда резко взялись за дисциплину, проводили в рабочее время рейды по кинотеатрам, вылавливая школьников-прогульщиков и неприкаянных командированных, он вернулся из командировки дня на четыре раньше. Ну, деньги терять неохота, он и попёрся в нужный день на вокзал купить у проводника обратный билет. Там-то и повязала его группа народного контроля то ли прямо в вагоне, то ли на перроне, но факт, что взяли с поличным, переписали все его данные. Так ты ж дождись другого поезда, договорись с проводником где-нибудь в тупике, нет – Грыцю всё по хер, он и отчитался за командировку этим билетом, думал, пройдёт. Не прошло.

Где-то через неделю заявляются в институтскую бухгалтерию неприметные товарищи с полномочиями – а покажите-ка нам авансовый отчет Зайцева Григория! Конечно, скандал получился. Конечно, было собрание, где решали как его наказать и доложить наверх о принятых мерах. На собрании Овечкин кричал : «И поставить на вид!».
Короче, лишили его премии, 13-ой зарплаты, объявили выговор и постановили отправить в отпуск зимой. А тут как раз приходит в институт бесплатная путёвка в Сочи, в санаторий «Москва» на январь. Ну, в январе в Сочи ехать никто не захотел, даже бесплатно. А Грише куда деваться, другого отпуска не будет, так хоть на шару пожить в человеческих условиях, когда такое ещё будет, да и будет ли ?  Поехал он – водку пить, в карты играть, да озабоченных баб обслуживать – полно, говорит, там таких вот залётных было.

Умер Андропов, террор прекратился, но Гриша умудрился опять залететь примерно так же. Наш директор, Ишутин, возвращается из Москвы и уже на выходе из вагона, его не замечая и чуть ли не отталкивая плечом в сторону, лезет Зайцев с зажатым в кулаке рублём к проводнику за билетом. Опять выговор. Этим, правда, и ограничились – всё равно бесполезно.

Вершиной жлобства была случайно раскрытая система с трамвайными билетами. Гриша жил, как уже говорилось, на Южной Борщаговке и на работу / с работы ездил на 1-ом трамвае из конца в конец. Тогда можно было сесть в трамвай прямо напротив кинотеатра «Кинопанорама» ( или тогда он назывался «Коммунар»?) и объехать круг или на другой стороне улицы.
- Садимся, Гриша.
- Нет, подожди, это не наш.
- Как не наш – первый номер и пустой совсем ?
- Не наш, наш только на круг пошёл.
На маршруте ходили, как правило, одни и те же вагоны с одними и теми же компостерами. Гриша купил книжечку ( 20 талонов = 60 копеек ) и пронумеровал карандашиком на обратной их стороне номера трамвайных вагонов, то есть один раз заплатив, потом уже ездил бесплатно, садясь в тот вагон, образцы компостеров которого у него уже были. У контролёров претензий не было – билет закомпостирован, а ездил по нему Гриша неоднократно. Поэтому при подходе «чужого» вагона он предпочитал дождаться «своего», благо на 1-ом маршруте трамваи ходили часто.

Оставаясь убеждённым холостяком ( на хрена мне жена? – я сам вот готовлю, даже торты пеку, чистота, порядок у меня, да и тесно в гостинке, куда её тут девать со шмотками? ) , он, тем не менее, регулярно затаскивал баб к себе на квартиру. Тут, оказывается, целая система у него была. Раскрыл он мне её однажды после работы – решили водки у него попить.

Пока он там крутился на кухне, я включил видик. У него был первый советский видеомагнитофон ВМ-12. ( Гриша , кстати, когда брал кассеты напрокат, никогда их обратно в начало не перематывал – лучше, говорил, рубль штрафа заплатить, чем лентопротяжный механизм изнашивать. Тоже штришок к характеру, да ? ). Стояла как раз кассета с порнухой. И вдруг среди стонов и вздохов появляется на экране Горбачёв – запись кусочка его выступления на каком-то съезде – и талдычит он с трибуны где-то минут пятнадцать, а потом опять продолжается классическая немецкая групповуха – “O, ja, ja, das ist fantastisch !” . Оказывается, это не случайно, тут всё продумано.

- Привожу я к себе бабу – рассказывал Гриша – усаживаю в кресло, говорю, ты пока, мол, газетки полистай, да я тебе ещё телевизор включу. И иду в ванную. Горбачёв в телевизоре – картина настолько привычная ( говорил он тогда много и часто ), не вызывает удивления. А пульта к телевизору нет, да и кресло мягкое и глубокое, вылезать неохота. Газетки тоже разложены с умом – сверху две-три обычные, под ними югославский эротический журнал. Баба, естественно, им заинтересуется, а тут как раз и Горбачёв обрывается на полуслове и с экрана идёт такое, что оторваться трудно.

И в этот самый момент, продолжает Зайцев, появляюсь я из ванной – весь чистый и в одних трусах. Ой, ты меня извини, это у меня тут не то записано, пытаюсь смущённо как бы выключить телек. Нет-нет, баба отвечает, давай уже посмотрим. Всё – соответствующее настроение создано, только и работы, чтобы до кровати дотащить, а можно и в кресле начать.

Однажды нашёл он в трамвае дамскую сумочку, а там всякая мелочь, косметика, но, самое главное – удостоверение личности с фотографией и год рождения ещё указан – нормальная тётка в самом соку, от 30 до 40. Гриша не поленился, написал кучу объявлений, на другой день выехал на час раньше и расклеил их на всех остановках по маршруту. Мол, забытая сумочка найдена, гражданка такая-то может обращаться по такому-то адресу. ( Телефона у него не было ). Приехала она, начала что-то лепетать про вознаграждение. Да бросьте, какое вознаграждение, давайте просто посидим, чай попьём, телек поглядим, я Вас надолго не задержу. Ну, отдал он ей сумочку, конечно, трахнул только.

Было с ним ещё пару некрасивых историй, но это уже не смешно.