Асфальт

Тонконогий парень, повернувшись спиной к кирпичной высотке, встал на бордюр,оглянулся по сторонам, наклонился и аккуратно, кистью, испачканной в белой краске, выводил на тротуаре  буквы:
 

«Е Л И З А В Е Т А,  Т Ы  В Ы Й Д Е Ш Ь  З А  М Е Н Я?»

Буквы грозили не уместиться, а Елизавета, как на грех, не любила, когда ее звали Лизою, поэтому потребовалось израсходовать больше краски, чем если бы ей было  все равно.

Через 10 минут надпись была готова. С пиком открыв домофонную дверь, Николай  забежал в подъезд, поднялся в лифте на десятый этаж, припал лбом  к окну лестничной клетки и долго рассматривал надпись. Вышло ровно.


 






























- Я пожарила куриные ноги,  давай ты доешь их со вчерашней гречей.

-  Не хочу гречку, а ноги давай.


-Но гречу надо есть, она очень полезна. И выкидывать я ее не собираюсь, я после работы готовлю не для унитаза. Я не продуктопереводчица.,- Елизавета любила составлять новые слова из отдельных и считала это своим юмористическим талантом.,  она даже подумывала завести блокнот, где могла бы записывать особо удачные сочетания, но они приходили к ней, как и всё гениальное, внезапно, так что бумажки под рукой всегда не находилось.

- Хорошо, давай гречку.

Елизавета, лязгнув сковородой, поставила ее на огонь.

 Микроволновкой они не пользовались, потому что, по мнению Елизаветы, она вызывала рак груди к сорока годам. Алексей сидел за столом перед пустой тарелкой с нарисованным на дне маковым цветком и молча ожидал свою гречу, разглядывая алые лепестки, которые скоро будут завалены коричневой кашей, жидкой, в подсолнечном масле. Ему стало грустно.

Наталья уперлась задом в разделочный стол, открыла рот и оттуда полетели слова:

- Вчера день рождения был у Лидии Дмитриевны, так мы ей скинулись на торт, кремовый. а на нем написано- «Лидия Дмитриевна», а внизу цифра- «54».-одной рукой в воздухе Елизавета рисовала воображаемый круг , а другой показывала расположение слов на торте,-  и вот Оленька ей, значит, вручает, а она такая поворачивается ко всем нам и говорит: «Спасибо, конечно, большое, девчушки, но я на диете.»,- Ты представляешь?! Жопа в три обхвата, а «на диете». «Я,- говорит,- хочу летом слетать в Италию, найти себе жениха, и остаться  там жить.» Ну ум есть ты мне скажи?!   Мы там чуть не попадали со смеху. На что она надеется?! Ну что ты молчишь как рыба?!!

-Угу,- промычал Алексей, внимательно рассматривая маленький, коричневый кружок мушиного кала на горизонтальном, белом жалюзи.

-Всё бы тебе «угу» да «угу» как аутист какой-то ей богу. Ну и вот, говорит «ешьте сами». Ну а мы чо? Мы и стали есть. Пообедали этим тортом, а кусочек еще остался, Оленька убрала его в холодильник, который в коридоре, а я завтра хочу приехать пораньше и съесть его., кусочек этот. Только боюсь отравиться.. он все-таки кремовый, они, говорят быстро тухнут, а отравиться-не фонтан,конечно.. как ты думаешь,  я не траванусь?

-Не знаю. Не думаю.

Елизавета задумчиво уставилась в висящий на холодильнике магнитик «АЛАНИЯ- 2008» . Подумала о дочке, которая смотрит мультики в комнате «надо пойти проверить». Горелым завоняла каша.
Следующим вечером за ужином он слушал жалобы Елизаветы на то, что Лидия Дмитриевна  приехала раньше всех и доела торт, после чего объявила коллегам, что ей нужен мужчина, который будет любить ее не за одну только наружность, ей нужен мужчина, который по достоинству оценит ее внутренний мир и духовность, поэтому сладкое она себе снова разрешает.
Ночью, после ужина и просмотра «Титаника», Елизавета захотела разбудить Алексея, чтобы заняться любовью.
И они занялись любовью. Лежа на спине, Алексей почему-то вспомнил про своего деда, который очень любил разгадывать кроссворды. Полюбил их разгадывать и Алексей..

Елизавета продолжала прыгать на нем.«Японское дерево шесть букв..-думал он.., кровать продолжала глухо скрипеть…, «шесть букв.. вторая «а»..»
Внезапно, забывшись в свете озарения, он вскрикнул-«Сакура!!!»


-Казел!-отозвалась Елизавета, разочарованно слезая и укладываясь на бок, спиной к мужу.

Он вышел покурить на балкон. Внизу, в свете фонаря по-прежнему белела надпись двенадцатилетней давности: «ЕЛИЗАВЕТА, ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ?»
Почему она до сих пор не стерлась и была как новая- этого он не понимал. Лучше бы стерлась.
Он вспомнил свои двадцать лет и начал думать о том, что ему следовало сделать и сказать, когда он был молод. Заплакал. Бросил бычок вниз, внимательно проследил, чтобы тот долетел до карниза, запер окно.
Вернулся в кровать, уснуть не получалось. Не помогало даже ровное храпение Елизаветы. Он смотрел в потолок, а может и выше, и молчал.
Внезапно встал с кровати, взял штаны, тихонько, придерживая пряжку ремня, вышел из спальни в зал, надел их, прошел до коридора, надел ботинки, накинул куртку и вышел на улицу, прихватив кайло, которое всегда стояло в подъезде, с того момента, как он переехал к Елизавете. Огромное кайло с деревянной ручкой, которым какие-нибудь гномы вполне бы могли добывать какое-нибудь золото, стояло в углу между домофонной и деревянной дверью. «Почему никто до сих пор не украл его?»-еще одна загадка, на которую он не знал ответа.
Он спокойно вышел на пустой квартальный тротуар, размахнулся, выгнув спину, и со всей силы ударил кайлом по асфальту- прямо между букв
 «Е» и «Л».Еще и еще! Алексей разошелся, было шумно, он крушил асфальт с давно позабытым воодушевлением и даже некоторой эйфорией, разламывая монолитную, серую плоскость с белыми буквами на ней на неровные сегменты. Наверное, было шумно, но из окна никто, кажется,  не выглянул. Легко, озорно и весело стало Алёше, как в детстве.  «Здорово!»-подумал он, улыбаясь. Он стоял возле разрушенной в нужном месте части тротуара и любовался на его асфальтовые куски с белыми крапинами букв. Внезапно стало страшно, ужасно страшно, жутко и тоскливо, чудовищный, всё подавляющий страх., фобия. психопатия. словно все сдавленные и не успевшие вылететь из легких крики разом ударили его между полушарий мозга.

Приковылял какой-то бомж, невозмутимо попросил огоньку.

Алёша дрожащим голосом попросил бомжа помочь ему и «пока не уходить». Он расчистил от кусков асфальта ровный прямоугольник земли, немного порыл ее руками, чтобы сделать небольшое углубление во всю длину прямоугольника. Лёг. И начал аккуратно ставить на себя обратно рядом лежащие куски асфальта, так, чтобы не нарушить гармонию  и очередность букв.  Бомжу оставалось помочь обложить кусками только руки и лицо, с чем он успешно справился.
Через щель между кусками асфальта Алексей сердечно поблагодарил бомжа и попрощался с ним. Спокойно уходя от Алексея, бомж  грустно рассудил, что теперь-то уж точно и неизбежно его ждет , как минимум, пятимесячный запой.

Эпилог

Расцвело, люди заспешили на работу, совсем не замечая лежащего под асфальтом Алексея-они смело шагали по нему-на то он и асфальт! Жена проходя, однако, сказала, что сегодня на ужин будет суп. Дочка приподняла кусочек асфальта, протерла щечку Алексея влажной салфеткой, чмокнула, положила кусок асфальта обратно и побежала в школу. «Веди себя хорошо!»- пробасил Алексей в щель между кусками., как бы в след дочке.
Шли годы. Зарплата почему-то продолжала приходить на карточку, жена Елизавета снимала ее два раза в месяц. Дочка-Машенька играла на асфальте в классики «вместе с папой». Два раза в неделю ночью приходила жена, отодвигая камень на самой середине и стыдливо задирая ночнушку «как бы кто не увидел» занималась с ним «любовью». Счет футбольных матчей Алексей узнавал по крикам из окон. Всё было ровно.