Костюмчик из конверта со сдачей

               
     Как называется правильно подношение благодарного пациента своему доктору, я и поныне не ведаю. Назвать его "взятка"- язык не поворачивается, как и "справедливое вознаграждение" за труд, ибо понятие справедливость даже и сейчас, в очень демократические времена, штука совсем не однозначная. А в те, бесклассовые времена застоя, трактовалась как "нетрудовые доходы"  с особой статьёй в Уголовном кодексе  - и наказание было за это: конфискация и отсидка в местах не столь отдалённых...По "сигналам с мест" даже облавы устраивались - с понятыми, мечеными купюрами, внезапным налётом и - возмездием за лихоимство. Все эти буржуазные пережитки не имели права дышать при развитом социализме! Но...такие страсти-мордасти были редкостью по трём понятным причинам: а) сегодня посадим - а у кого завтра лечиться будем? б) сам Хозяин в своё время на вопрос "А как с врачами быть?" ответил:"Народ прокормит!" в) естественное желание страдальца отблагодарить того, кто его страдания в какой-то мере облегчил..
         Не все, разумеется, такую возможность имели, зато подавляющее число признанных докторов этой традиции не мешали - без, разумеется, свидетелей. Бывало, это заканчивалось дилеммой с угрызением совести, причём, у третьей стороны...Не верится? Вот вам случай из практики одного отделения..
         У Нины Александровны всё стояло на своих местах, включая голову. Заявить, что она "врач от бога"- я извиняюсь, но оперативной гинекологией она овладела быстро, решительно и навсегда, как и своим наставником-мужем, по совместительству профессором-гинекологом. Будучи его операционной сестрой, Нина оказалась и его любовницей, затем, постепенно, женой законной и матерью его сына. Только негоже уважаемому профессору на медсестре жениться, Докторша - это звучит посерьёзнее. Стало быть, так и случилось. Ниночка освоила на вечернем факультете мединститута все науки, получила диплом врача и стала, естественно, ассистентом профессора, сильно старше её, не только в постели, но и в работе. Только он, бедолага, разбился на машине зимой, возвращаясь с вызова к одной высокопоставленной роженице… Сыну досталась его фамилия, ей - квартира и хорошие воспоминания. Сколько раз он говаривал:"Ниночка, надо всего-то 10 операций освоить - и будешь, как сыр в масле кататься!" Она успела освоить…
     Вскоре Нина Александровна уже в качестве заведующей получила гинекологическое отделение, открывшееся на месте ушедшей под крыло мединститута проктологии. РАЗУМЕЕТСя, с отдельным кабинетом, полагавшимся ей по штатному расписанию и запиравшимся на ключ. Даже уборка производилась исключительно в её присутствии - лишние глаза там не переносились в принципе, никогда сотрудники не заходили к ней запросто - только по приглашению, как и некоторые выздоровевшие больные….
  Против двери у окна стоял стол с чернильным прибором из полированного гранита, приличествующий её статусу, с выдвижными ящичками, верхний из которых всегда был на ключе, по правую руку - книжный, казённый шкаф с журналами и свободной верхней полкой, по левую руку - шкаф платяной с глаженными халатами, крахмальными колпаками и формой для операционной, рядом - тумбочка  с хрустальной вазой, редко стоявшей без цветов. Сам кабинет занимал не более 10 метров. При желании там разместились бы 3 койки. Но в бытность Нины Александровны он был ей впору - женщина она была совсем не миниатюрная скорее, плотная, занимая эту комнату, войдя, целиком без остатка.
          В день выписки благодарные больные по выклику, постучавшись, заходили к ней с чем-нибудь в руках, а выходили со счастливой улыбкой - она и сама признавалась, что научил её такому обращению с пациентами, каждому - несколько тёплых слов - покойный муж. Коробки с конфетами, обычно шоколадными "Ассорти", складывались на угол стола, бутылки коньяка отправлялись на полку, цветы занимали место в вазе, а конверты исчезали в ящичке стола - она просто его выдвигала, а потом задвигала и поворачивала ключик. Бывали,разумеется, и казусы. Одна активная дама отловила уважаемую всеми заведующую на лестничной площадке перед входом в отделение и попыталась всунуть Нине Александровне конверт прямиком в карман... Стоял такой гром спускаемой по лестнице тётеньки, что его смогли вынести только перила - своим солидным бюстом игромким голосом Нина Александровна могла вытеснить кого и что угодно, даже неприличные выражения. И зачем ей-то портить репутацию и ломать ею же установленный порядок приёма? "Дама с благодарностью" ретировалась.
    Среди подарков бывали французские духи, кетовая икра, мясной балык и даже дефицитные из-за моды на них книги. Всё это по тем временам было богатством, которое, быражаясь казённым штампом, "трудно было переоценить", ибо купить эти вещи без блата, ввиду хронического дефицита в торговле и вечного недостатка денег в кармане, было невозможно. Великой загадкой было и то, как это добро находило благодарных пациентов!  Нина Алексанндровна, сама вышедшая из низов, к великой её чести, не зазнавалась и прекрасно понимала, что без поддержки коллектива (на две трети уведённого ею с прежнего места работы) все усилия для внедрения в новое место обречены на провал, и умело использовала свои припасы для поддержания как дисциплины, так и хорошего настроения у персонала, который единогласно считал её матушкой и благодетельницей. А как ещё звать, если каждый сотрудник в день рождения получал из рук заведующей подарочек "дефицита", равный в денежном выражении паре дней работы? Не говоря уже о всенародных праздниках, вроде 7-е Ноября или 8-е Марта, когда ординаторская в конце рабочего дня закрывалась изнутри, а скатерть-самобранка накрывалась лично Ниной Александровной...
    Единственный мужчина, необходимый для оперативной работы гинекологии, был анестезиолог - почему-то именно в этой больнице штат врачей этой специальности состоял из мужчин, и назначались они по ротационному способу заведующим анестезиологией, Николаем Петровичем, один раз в квартал, а после трёх месяцев приходил следующий (безо всякой радости уходящего: работа с бабами считалась выгодной...) Разумеется, сам Николай Петрович приходил вне очереди, ежели Нина Александровна позвонит:"Коля, ты нам срочно нужен!" Это означало только одно: есть клиентка на аборт под наркозом. И Коля приходил со шприцом "Сомбревина", чтобы через четверть часа уйти с червонцем в кармане - все были счастливы: женщина, что избавлялась от боли в момент манипуляции, остальные - небольшим доходом. На всех нуждающихся анестетики просто не планировались и это при абсолютно
плановом хозяйстве! Обычай доходности соблюдался строго, за кассой следила медсестра Люда - всё протекало благожелательно, красиво, с достоинством - и, главное, результативно.
    На 23-е февраля, мужской день, Нина Алексанндровна шепнула молодому анестезиологу Мише на выходе с пятиминутки:
- Идём со мной, для тебя есть гостинчик.
 Подарки любят все дети, Миша-то ей в сыновья годился, будучи на 20 лет младше, и по дороге в её кабинет лишь гадал - конфеты или коньяк? Открыв ключом кабинет, главная гинекологиня взяла на столе верхнюю из лежащих стопкой  коробку с кофетами "Ассорти", тем же махом, не оборачиваясь, занесла руку с ней за спину, сказав "Держи!"и проследовала к своему креслу. Миша подхватил подарок, скромно сказал "Спасибо" и вышел. День пролетел живо, больших операций не было,по домам разошлись почти трезвыми, особенно женщины...
- Ну что, маме отнесём?- весело спросила молодая жена: на ближайшее воскресенье тёща собирала гостей. Муж заколебался, ибо собирался опробовать свежесть шоколада за вечерним, как бы праздничным ужином, будучи известным сладкоешкой. Но вопрос решился само собой, когда пришедшая из садика 6-ти летняя дочка, увидев на столе коробку, радостно запрыгала, напевая:"Папка-папка открывай, открывай, открывай!"Она точно знала, что сегодня папин день.
   Развязан бант ленточки из вискозного шёлка, красивая крышка с отпечатанными на ней жёлтыми розами снята и...все видят зелёную купюру: 50 рублей! Зарплата за 2 недели! Дочка схватила свою законную конфету и ускакала, а жена, зная происхождение коробки, категорично заявила:
- Деньги не наши, надо вернуть!
- И как ты это себе представляешь? Подойти и, сказав "Я нашёл ваши деньги в подаренной мне коробке, позвольте отдать назад"? Да Нина это иначе, как провокацию, не расценит - и устроит грандиозный скандал! Зачем ей нужны "слухи"?
- Нет-нет, надо тихо и незаметно положить ей в сумку или ящик...
- Ну конечно! Это ключи у неё украсть, что ли? Как залезть в карман халата, одетого на живую заведующую,которая не промолчит,а?..
Никаких путных мыслей так и не возникло, после вечернего чая все пошли спать, справедливо решив, что утро вечера мудренее - точно, как рекомендуется в русских, народных сказках.
- В конце концов, коробка со всем содержимым - это подарок МНЕ, значит, я волен поступать как хочу!- эта мысль была, кажется, у Миши последней перед наступлением сна. По любому раскладу, пропивать деньги он не собирался, ожидая соломоново решение "проблемы нетрудовых доходов".
     В ближайшую субботу задумчивый сладкоешка отправился в спортмагазин "Чемпион"за счётчиком километража на велосипед - он продавался только там и стоил 1рубль 20 копеек. Там была куча отделов: и лыжи с гантелями, и палатки с байдарками, и спальники с майками да трико - всё родное, надёжное, советское. и тут, среди брезентовых курток и трусов, неизвесно, как туда попавший, венгерский костюмчик - жилет и брюки под джинсу! Материальчик так себе, только наминает джинсу, но зато крой... Пусть размер на один меньше требуемого, зато цена - всего-то 24 рубля. Втиснувшись не без труда в штаны (жилетка застёгивалась лишь до середины, дальше начинало сдавливатъ рёбра, зато какие пуговки, как машинкой обмётаны петли!), прямо из примерочной Миша двинул к кассе:
- Беру!
Из "Чемпиона" доктор, свежеодетый и счастливый, помчался верхом на велосипеде прямиком домой...Новый велосчётчик накрутил первые 12 километров.
    Надо особо заметить,что носить настоящие джинсы хотело всё молодое население СССР, об их качестве ходили легенды, их модным обладателям завидовали: не каждый мог себе позволить за какие-то штаны 160-180 целковых выложитъ на чёрном рынке! Редкие командированные "за бугор" покупали их там и, бывало, перепродавали дома, или можно было приобрести за сущий пустяк - 80 инвалютных рублей - в магазинах для иностранцев, в"Берёзке". Даже "Внешпромторг" заволновался - закупил где-то в Индии ткань подходящую, станки, и пошив "рабочей одежды из джинсовой ткани"- так это называлось - поставили на поток летом 1979, даже цену определили в 45 рублей (за такие деньги можно было костюм купить!),но вал заказов утопил все возможности  производства. Поставщики западные могли бы легко закидать рынок СССР этим добром, но это были годы совершенно планового хозяйства, те ещё годы...
     Итак, половина денег из подарка была успешно потрачена. Остальное вернуть было уже делом техники. Сиреневую купюру в 25 рублей Миша сунул в конверт, пришёл пораньше на работу и, без сидетелей, протолкнул  его в щель под дверью кабинета заведующей...Теперь, Нина Александровна*, сама с находками разбирайся, возьми в своё одиночество.
     Венгерские штаны продержались года три, ведь носились как выходные, пережили и рождение сына у анестезиолога, и переезд из картиры съемной в свою квартиру на противоположном конце города, и одобрительные взгляды сотрудников и прохожих, и банальную штопку, даже многократную.
     Лишь через 5 лет у Миши появились Настоящие Джинсы, хоть и сильно потрёпанные, перед его самым первым походом на Памир - подарок  благодарного пациента, грузчика мебельного магазина - тот себе просто купил новые. Видимо, их доходы от работы были несопоставимы. А поход, тяжёлый поход в паре с хозяином, те , потрёпанные, выдержали.
9.4.2013