В поисках моего Тибета

В ПОИСКАХ МОЕГО ТИБЕТА

Вместо предисловия

Однажды известная украинская писательница Галина Пагутяк поделилась собственным наблюдением о том, что не чувствует она родства с восточнославянскими богами Сварогом, Перуном и другими. Зато влечет ее мифология кельтов, ирландцев. Мне эта мысль показалась любопытной, и я решила продолжить ее своим замечанием: а вот я, сообщила Галине, вспоминая покойную бабушку, уроженку Межгорского района Закарпатской области, глядя на дядю, двоюродного брата, отца и себя, родную, в зеркало, чувствую интуитивную близость к Тибету и его обитателям.
«А в этом что-то есть, - подхватила Галина Пагутяк - попробуй сделать исследование».
Поиски в Интернете материалов о Тибете оказались длительными, но и увлекательными. Тибетцы требовали сосредоточения в процессе родства с ними и полной самоотдачи на пути к распознаванию сути сего феномена в закоулках моей генетической и родовой памяти.
Сначала я нашла в мировой сети фотографию заснеженного тибетского перевала с рукотворной пирамидой из множества навязанных разноцветных лент. И сразу возникло «дежавю» с карпатским кураговом - свадебным деревцем, непременным атрибутом верховинских свадебных процессий. Его точно так же украшали большим количеством ярких атласных стежек.
Всеохватывающее разноцветье с акцентом на контрастность, присущее проявлениям тибетской культуры, явно перекликается с радужными излишествами обрядовых и утилитарных карпатских древностей.
Впрочем, обилие цветов в символике и атрибутике - это, кажется, общее проявление мировосприятия всех народов мира, с древнейших времен живущих в горах. Ибо таково оно и в Андах, и в Альпах, и Пиренеях, и в близких к Карпатам Татрах, и в индийской части Гималаев ...
Визуальная доминанта чистого цвета у жителей не слишком приветливых, в определенной степени - сумеречных территорий, которые, казалось бы, должны ассоциироваться с темными и серыми оттенками у носителей их культур, - это, очевидно, психологически мотивированная мировоззренческая компенсация. Иначе говоря, - стремление к идеалу, навеянное сознательным и подсознательным стремлением к солнцу и теплу.
Если попытаться сравнить степени использования цветовой палитры у народов Карпат и Тибета, можно заметить, что карпатская традиция как бы застыла на первоначальном, сказала бы, детско-хаотическом, неосознанном восприятии цветов. Зато тибетская уходит в глубинную суть цвета, то есть является более зрелой, взрослой. Недаром символом многих религиозных обрядов буддистского Тибета является радужный коловорот - собственно белый, последовательно разложенный в солнечном спектре.
Интересно, что согласно тибетской версии спектр состоит из четырех чистых цветов, а не семи. Это у нас принято радужные составляющие считать, приспособив к этому российскую обучающую поговорку «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан». А в тибетской цветовой символике краеугольными являются красный, желтый, зеленый, синий, остальные - производные.
В украинском языке «цвет» – «колір», «круг» - «коло». По моему мнению, понимание законов колористики (а по сути, кругооборота) является наиболее архаическим человеческим знанием. Ведь все мы мир познаем, сначала наблюдая его - с колыбели, из уютных маминых объятий, изучая видимые нам цвет, форму и реагируя на прикосновения.
Позже звуки и движение «включают» нас на дальнейшие исследования мира вокруг и внутри себя. Посредством обучения, состоящего из восприятия, усвоения и произвольной осмысленной трансформации собственного опыта мы взрослеем. И приходит время, когда пытаемся создать собственный мир, обязательно более гармоничный, чем тот, в который мы пришли.

1.
В поисках гармонии приходится становиться участником броуновского движения, продираться сквозь хаос, зависать в безвоздушном пространстве, уживаться на перенаселенных материках, открывать безлюдные острова, в диких чащах искать дорогу, на каждом шагу рискуя угодить в змеиное гнездо…
Между тем шепелявые рептилии уже переплелись в голове, скользкими и холодными телами вымостили в ней тропы, образовав лабиринт. Но никто никогда ими не пройдет, никто не найдет ни входа в лабиринт, ни выхода из него. Никто не знает, зачем этот лабиринт создан, каково его предназначение, почему он так недоступен, хотя и присутствует в каждом из нас, видим для каждого, кто отправляется на поиски гармонии. Этот лабиринт напоминает тибетский узел, у которого нет конца и начала.
И тут, собственно, возникает вопрос: а способен ли человек отыскать желанную гармонию - состояние того равновесия, которое дарит ощущение осмысленного и наполненного красотой движения к жизненной цели?
Ведь сама цель, если ты ее достиг, не является синонимом гармонии. Можно держать синицу в руке и спрашивать себя: а зачем она мне? Можно провожать взглядом журавля в небе и радоваться: еще вернется. Можно отпустить синицу, чтобы щебетала о счастье освобождения на дереве под твоим окном. А можно до минуты рассчитать возврат журавлика к месту его обычного гнездования и восхищаться жизнеутверждающими усилиями перелетной птицы.
В чувстве гармонии нет ничего потребительского. Есть только радость от возможности двигаться и одновременно наблюдать за движением.
Гармония - это плод с семечком, которое даст новые плоды. Гармония - это обещанное, которое обязательно будет выполнено.
Гармония - это движущееся, не застывшее сочетание формы, цвета, запаха, вкуса, звука и возможности видеть, вдыхать, пробовать, слышать. Гармония - это счастливая находка воображаемого в реальном, реального в воображаемом. Это, собственно, творческое сотрудничество сознательного и того, что находится вне нашего сознания.
2.
Все, что трепещет листочками, машет хвостиком, теряет на лету перья, воспринимаем живым и уязвимым. Зато мало кто замечает жизнь в круглом сером валуне на берегу реки. Между тем камни – едва ли не самая живая сущность на нашей планете и во Вселенной, потому что живы миллиарды лет и лишь изредка посвящают в подробности собственных биографий самых любознательных из пытливых.
В камне жизнь спрессованная, уплотненная. Грамм его массы образован тоннами событий, через которые ему довелось пройти. Каждый камень - это концентрация миллионов других жизней - деревянных, травяных, насекомых, животных, человеческих, которые, как мука, просеяны ситом  неба, замешаны водой, прокалены огнем.
Довольно просто почувствовать струю жизни, прислонившись к согретой весенним солнцем березке. А как сосчитать объемы бурлящих жизненных потоков хотя бы на поверхности, если не внутри одинокого камня?

Я задалась таким вопросом  в один из апрельских дней, натолкнувшись в русле горного ручья на камень удивительной формы. Он был похож на болванку для литья колоколов, по форме - конусообразный с выпуклой внешней поверхностью и несколькими горизонтальными бороздами на ней, вдавленными в «тело» камня параллельно друг другу. Подобие ступенчатой закругленной пирамидки, заодно похожей на ступу – атрибут буддистских храмов или же на фигуру тучного приземистого человечка.
Если бы в момент находки меня сопровождал хотя бы один идолопоклонник, он бы точно сказал, что камень этот - не простой, потому что напоминает какого-то древнего божка, может быть, и Будду. Он выглядел и естественным, и одновременно казалось, что к его гармоничным очертаниям было также приложено усилие человеческих рук. Несмотря на то, что природа дарит нам бесконечное число образцов гармонии, человеческая психика устроена таким образом, что любое совершенство считает результатом исключительно сознательных усилий. И, конечно, сознание - область человека, якобы надежно огражденная от посягательств на нее со стороны братьев наших меньших, тем более «неживых» растений и стихий. Забор вокруг Его Величества Сознания возвели сами же люди, ограничив тем самым возможности его движения и способность к проникновению в него того, что мы привычно называем «бессознательным».
3.
Собственно слово «камень» в славянских языках рифмуется с финальной формулой христианских молитв, которая призвана подтверждать истинность сказанных слов, - «аминь, амень». Присутствует это слово, похожее на оттиск печати на сургуче,  также в иудаизме и исламе. Более того, встречается оно как составная часть слов и имен в Древнем Египте. Можно ли считать такое совпадение случайным? А не отскалился ли этот «аминь» с древнего «камня», в котором сверкает «ка» - санскритский корень, означающий, по доступным мне словарями, либо движение как таковое, либо солнце - как источник движения и собственно земной жизни?
Если корень «men» в многочисленных европейских языках означает «люди», «человек», «сообщество людей», то чем является «а»? Приставкой, которая в западноевропейских языках означает отрицание? Так что же получаем, в таком случае, с «аmen» в романо-германском контексте? Нечто вроде безлюдья, одиночества, пустыни ... Не сказала бы, что меня подобная трактовка устраивает. До чего же увесистый этот амень-камень, пока вытащишь его за ушко да на солнышко! Словно груз пессимизма. Да и вообще, с чего это я к нему так прикипела? Сказано же, не сотвори себе кумира. Но собирать камни и рассматривать их Священное Писание, кажется, не запрещает. Поэтому я все-таки попробую сдвинуть эту глыбу с ее насиженного углубления в старом русле и водрузить на берег ручья, дабы обследовать ее поподробнее.
В славянских языках (в частности, современном чешском) «мено» - это «имя», «аз» - «я». Кроме того, в некоторых языках, например в русинском, который вмещает в себе архаичную лексическую основу, «а» является союзом, который отвечает украинскому «і», русскому «и». Мы же знаем, что «аминь» до того древний, что следы его теряются богвесть-где и богвесть-когда. Но если разделить на составляющие и дешифровать «аминь» по-славянски, то можно представить что-то вроде подписи того, кто произносит молитву: «и имя (мое)», «я - имя». Здесь стоит, пожалуй, вспомнить и производные слова - «поименный» или русское «именно» (в смысле, «именно так, а не иначе»). В греческом языке «amen» очень близко к славянскому толкованию - «да будет так», «истинно». Воистину, мы всегда себе желаем быть. «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я».
 Интересно, что в голландском языке «men» - «один», во вьетнамском - «дрожжи». Искать у камня аналогии с дрожжами, пожалуй, не следует. Впрочем, можно вспомнить, как сетуют огородники, вскапывая грядки: «А чтоб им было пусто, камням этим, растут из земли, будто на дрожжах». Как видим, можно и в иной, далекой от европейской, культуре найти следы того, из чего камень растет. А вот человек и дрожжи - здесь уже немало общего, любой физиолог об этом может рассказать много и подробно. На уровне же современного сообщества каждый из нас имеет возможность наблюдать, как человечество растет, в прямом и переносном смысле, словно на дрожжах. Ну, и, наконец, «один» по-голландски - это то, что собственно подтверждает индивидуальность, самобытность и начало отсчета, краеугольный камень, иными словами. Кто или что им является? Разве не тот же человек - совершенно самобытный индивидуум, который имеет право подписи, обращаясь к Богу. И западноевропейский смысл слова «amen» здесь также, оказывается, уместен, ведь Человек сообщается с  Богом посредством молитвы с глазу на глаз, наедине. Примечательно, что «аmen» в архаическом галисийском, называемом народной латынью, переводится как глагол «любить», а в не слишком далеко оторванном от него географически, однако «изолированном» во всем мире баскском, происхождение которого до сих пор дискутируется, это слово переводится как родительный падеж существительного «мать» во множественном числе.

4.
Гармония - субстанция отзывчивая. Тот, кто рассматривает гармоничный предмет, ощущает струи тепла и уюта, в его душе рождается добро и желание им поделиться. Мы стремимся невольно к людям гармоничным, цельным, нам хочется жить в гармоничном окружении. Но я не зря начала свою статью с упоминания о логове змей. Потому что антонимом к гармонии лично я считаю не столько известное всем широкое понятие дисгармонии, сколько такое ее более узкое проявление, как агрессия.
Агрессия - это разрушение, насилие, это, собственно, месть за нехватку или отсутствие гармонии в жизни.
Гнездовище гадов - и это следует воспринимать как факт - является отдельным миром, отдельной жизнью, которая функционирует по собственным законам. Если не давить его подошвой сапога, этот мир ничем не грозит, как бы неприятно было видеть переплетенные тела и слышать шипение этих скользких плеток, какие бы отталкивающие чувства не вызывали движения сцепленных рептилий. Однако то, что является отвратительным для нас, в мире змей - целесообразность и совершенство, и не человеку их менять личным вмешательством. Тем более, что человек менее защищен природой, имеет значительно более суженный потенциал физического выживания, нежели пресмыкающиеся. Человек может не пережить конца света, хладнокровная же змея его попросту проспит.
Что касается пресмыкающихся, то следует также помнить, что они вызывают у нас страх (а страх - это также всегда дисгармония), не прилагая усилий, не воздействуя той психической энергией, которую мы называем сознанием.
И здесь невозможно обойтись без параллели противоположного порядка: только сознательно, намеренно спровоцированный страх, который является причиной любых агрессивных вызовов и ответов, уместно рассматривать как недозволенное оружие, как превышение допустимых пределов обороны права каждого живого существа на гармоничное существование.
Страх быть укушенным гадюкой обыкновенной должен мобилизовать нас на то, чтобы ее обойти, чтобы не встретиться с ней, чтобы, наконец, уйти от нее. И такой страх преимущественно быстро проходит. А вот страх, который внушают прямоходящие обладатели сознания, приходится преодолевать долго, иногда на это нужны тысячелетия, если речь идет о противостоянии определенных человеческих сообществ в религиозных или национальных конфликтах. Вечно преследуемые страхом в современном мире, мы оказываемся все дальше и дальше от гармонии. Проявления агрессии все учащаются, перерастая в схватки не на жизнь, а на смерть.
5.
Когда во мне зашкаливает адреналин, например, от недоброжелательных выпадов сварливой соседки, иду в лес. Физическими нагрузками можно избавить себя от гормона ярости и в дальнейшем просто не замечать враждебных взглядов из-за забора, не поддаваться на чужие провокации и самому не провоцировать.
В масштабах социума всей планеты, конечно, все сложнее. Но если бы ко мне прислушались, я посоветовала бы, к примеру, враждующим израильтянам и палестинцам направить все взрывоопасные боезапасы адреналина, накопившиеся с той и противоположной стороны, на обеспечение водой и озеленение пустынь. Чтобы был лес и было где нейтрализовать токсины гнева. На обновление для жизни значительных площадей земли в секторе Газа, которые сейчас стали «китайской стеной» противостояния двух народов под умышленно эвфемичным названием «забор безопасности». На самом же деле, ни о какой безопасности и не мыслится. Речь идет о большой провокации «благими намерениями», которая уже потерпела фиаско, потому что ракеты летят и с одной, и с другой стороны. А между тем последствия противоборства не равноценны. Вот только одна информация из десятков подобных, поступающих из ближневосточного региона на протяжении десятилетий: «За неделю жертвами бомбардировок в Палестине, как сообщила местная власть, стали 162 человека, более 1200, в том числе 430 детей, были ранены. В Израиле погибли пять человек, среди них один военнослужащий ». Что это, если не генерирование страха (и порождение новой волны агрессии, в итоге) в палестинском населении со стороны их соседей, обуреваемых жаждой мести?
Лично я убеждена, что всепрощению не место в обстоятельствах, когда одни сознательно устрашают других. Народ, переживший собственные «концы света», не имеет права пугать ими иные народы, не имеет права призывать к мести. Все, что было в человеческой истории до сих пор, следует записать в актив Природы, или еще конкретнее - человеческой природы, несовершенной человеческой натуры, которая представляет собой соотношение коллективного сознательного и такого же коллективного бессознательного. Последнее же состоит из бесконечного ряда единиц персонального бессознательного. Если мы стремимся к верховенству сознательного в себе, мы должны по-новому прочитать библейскую формулу «глаз - за глаз, зуб - за зуб», усилием воли вырвав ее из старого контекста. Новое содержание должно быть наполнено не призывом к мести, оно должно нести в себе предложение взаимозаменяемости, взаимодополнения, взаимовыручки. Незрячему - поводыря, раненому - врача, а каждому незанятому здоровому – трудовое участие в коллективной посадке леса в пустынях, а также демонтаже провокационных ограждений и обновлении жилищ в «родных палестинах».

6.
Предыдущее отступление было необходимо для того, чтобы читатель мог кое-что понять о времени, когда пишутся эти строки. Сам же автор, бегло коснувшись политических моментов исторического периода, который условно можно назвать «эпохой N-го объявления конца света», пришел к выводу: гармония - категория частная, никак не государственная.
Не было в мире и до сих пор не появилось гармоничных государственных образований. Но всегда существует побуждение и стремление человека жить в гармоничном обществе. Будет ли когда-нибудь достигнута эта цель, идеал в масштабах всего человечества? Вряд ли. Однако двигаться к ней, в том числе и коллективно, является жизненной необходимостью, так как в поисках идеального происходит созидание новой реальности. И очень важно, чтобы движение это не превратилось в хаотичное, чтобы оно было направленным и адекватно управляемым, общественно осознанным, и ни в коем случае не разрушительным. А вдруг надо будет вернуться? А позади не останется камня на камне. И все зарастет кустарниками или покроется пустынными песками, где развелось видимо-невидимо смертельно ядовитых гадов.

7.
Чувство гармонии - это постижение сознанием сущего с одновременным восторженным откликом на него. Восхищение, как правило, появляется внезапно и, по моим наблюдениям движения собственной психики, рождается не в сфере сознательного, возможно, где-то на его границе. И случайно попавшийся мне камень подтвердил внезапность возникновения у меня желания поклониться ему, как божеству. Почему именно ему? Почему не какому-нибудь из тех, не менее причудливых по форме и примечательных по фактуре, которые лежали рядом с «моим» в русле ручья? Очевидно, в области человеческого бессознательного уже заложены определенные ориентиры, маячки, - назову их «индикаторами отклика», - которые срабатывают на раздражитель и уже затем побуждают сознательно концентрировать внимание на том или ином предмете, явлении, событии и давать им оценку в диапазоне «интересный - неинтересный»,«приемлемый - неприемлемый»,«гармоничный - негармоничный».
Чтобы разобраться в деталях возникновения и движения собственных соображений, я попыталась повернуть в обратном направлении - от сознательного к подсознательному. И выделить, отличить именно то, что зафиксировала на «границе» сознания. Нет, не цвет, и даже не размер. Кажется, форму. Потому что рядом с серым конусообразным камнем находилось множество других, таких же по размеру, столь же серых, но очертания их были однотипны. «Мой» же отличался присущей лишь ему исключительной геометрической пропорциональностью.
Что ассоциируется у нас со словом «камень»? Тут моему читателю я бы посоветовала сделать паузу в чтении сего опуса и самостоятельно записать в строку слова и в том порядке, в котором они возникли в его голове. А потом самостоятельно поразмышлять, о чем они «говорят» между собой.
А вот и мой ряд ассоциаций: гора, орудие, опора, сокровище, памятник. Все, что дальше, можно не продолжать, оно - производное, в том числе и оружие, и фундамент. Но еще до того, как я выстроила дорожку от краеугольного камня в собственном подсознании, я к нему прикоснулась. Он был теплее, чем моя ладонь, потому что макушку его, торчащую из воды, нагрело солнце. Итак, ощущения, которые дарит нам прикосновение, - это еще одна веха, еще один важный «индикатор отклика» на тест «гармония - дисгармония».

8.
Кто-то может мне сказать, что чувствовать гармонию удается и без прикосновений, ведь не возьмешь в ладони панораму, которая открывается с вершины горы, не сможешь пальцами прикоснуться к  музыке, если только слышишь ее, однако не играешь на музыкальном инструменте. Но на самом деле, чтобы подняться на гору, нужно столько раз прикасаться к ее естеству, что все эти движения в итоге дарят гармонию преодоления и удовольствие от физической усталости.
А что же с музыкой? Здесь также все понятно. Музыка - это волны, колебания, которые мы воспринимаем не только слухом. Они окутывают нас, как морская купель, и ровными вибрациями сочетаются с жизнью внутри человека, налаживая даже сердечный ритм, изменяя направление импульсов мозга. Мы физически противостоим тем звукам, которые вызывают у человека дискомфорт. Как минимум, выключаем то, что называется какофонией.
Ощущение гармонии никогда не дается без предварительного приложения усилий. Это правило действует и относительно восприятия музыки, потому что к определенным сочетаниям звуков и ритму следует еще привыкнуть, прислушаться, породниться с ними, и только в таком случае они способны гармонизировать нашу жизнь.

9.
Для меня камни звучат, особенно, если я хочу их услышать, прилагаю определенные эмоциональные усилия, настраиваю себя на слушание музыки камня, точно так же, как готовятся зрители в театре к вступительным аккордам симфонического оркестра, наблюдая за движениями дирижера и музыкантов. В данном случае, я сама себе дирижер, оркестр и аудитория, и такое сочетание ролей ничуть не портит впечатление от прелюдии в исполнении воображаемого ансамбля. Да, он играет для меня камерное произведение, негромкое, но наполненное величественным нетривиальным содержанием. Звуки его отзываются эхом и проникают в мое естество, как торжественные колокола, зовущие на воскресную службу. Церковные колокола мне нравится слушать на утренних прогулках в горы. Они доносятся из сел, расположенных в ущелье. И к тому, кто находится выше, звон отзывается почти в том же регистре, в котором слушает его и Тот, кто над нами. Фальшивые ноты на такую высоту подняться не могут, они остаются в долине, приглушенные суетой и тщеславием поклоняющихся не духу, а вещам.
Не сложно с точки зрения любознательного геолога-дилетанта объяснить, почему «мой» камень имеет форму колокола. Когда-то верхушку его (а она тогда могла быть и точкой опоры, расположенной внизу) зажало между твердыми породами и в длительных тектонических процессах постепенно выдавливало. Я могу предположить, что этот камень когда-то венчал гору. Кто знает, не был ли он пробкой, закупоривавшей жерло небольшого вулканического кратера. А еще думается, он мог быть опутан корнями дерева, и горизонтальные углубления-террасы - это следы сопротивления деревянному давлению. Когда дерево отжило свое и упало, то вывернутые корни освободили глыбу-узника. В том или ином случае, из всего этого следует, что «мой» камень может иметь опыт и фундамента, и пробки, и порабощенного, однако, в конце концов, отпущенного на свободу - в русло шумного ручья, в прохладное течение воды, которая заживила и заметно разгладила его шрамы, так же как время, которое все лечит.
Может быть, течение времени и является гармонией? Во всяком случае, может быть, оно гармонизирует события, происходящие на довольно длительном временном отрезке.
10.
«Лечить, заживлять» – на украинском «гоїти». Слово - будто плоский округлый голубоватый камушек, мерцающий на дне русла. Такой прыгает по воде, если бросить его плоской поверхностью параллельно водной глади. В этом глаголе и его производных отчетливо слышится такая древняя сущность, которая утеряна, видимо, еще до времен появления Авраама и разделения людей на иудеев и гоев. Так ведь любой глагол, любая часть речи имеет в основе своей существительное, тот предметный корень, из которого вырастают новые лексические побеги. В данном случае, это - «гой». Что же или кто является этим гоем, который затем превратился и в «изгоя»? Случайно ли в Карпатах живут люди с фамилией Гойчук? А еще в этом регионе бытует восклицание «гей-гой» и глагол «гойкаты» - кричать, звать. Здесь невольно приходит в голову еще одна ассоциация с местным словечком «гукан, гуканин», с виду такое украинское (есть же украинский глагол «гукати» - звать, кричать), а переводится с русинского и как «дурак», и как «неотесанный грубиян», и как «забитый, ограниченный человек», и как «человек, живущий далеко в горах, которого не дозовешься». А гукан - это, пожалуй, тот, кто надевает гуню, когда ему не хватает солнца, дабы сохранить тепло хотя бы внутри себя. Но гуней можно согреть не одного человека. Слово «гуня» (довольно просторная верхняя одежда верховинца из овечьей шерсти) имеет безусловно санскритское происхождение, где «гуна» - это веревка, сплетенная из трех волокон. Гуня верховинца изготавливается из нитей, которые прядут именно посредством скручивания нити-веревочки из волокон шерсти. В более широком смысле санскритская «гуна» это и термин, обозначающий «качество, свойство, крепость». Верховинской «гуне» свойственна особая прочность, долговечность в материальном измерении.
Когда-то кто-то из россиян спрашивал меня, что означает слово «верховинец». Я тогда объяснила, что, мол, это синоним украинского слова «горянин», русского «горец». Вслушайтесь в эти два словообразования: слышите в них всем известное и такое нежелательное «горе»? Русин верховинца назвал бы еще вышнянином, то есть тем, кто живет выше. Но есть в слове «горец» еще один мало примечательный корешок со вкусом «вины», то есть «виновности» (вряд ли «винограда», хотя его русины и называют «вино»). А в «вышнянах» живет дух древнего Вишну, который у восточных славян (я в этом убеждена, пусть даже кто-то думает иначе) получил и доныне употребляемый в религиозной лексике синоним - Всевышний. Так не горец ли вышнянин является лицом, в чем-то провинившимся перед Всевышним? И пожаловался ему на горе, и в этом его вина? Я так не думаю.  Полагаю, что когда-то горец мог быть верховиДцем, что опять же не противоречит исторической грамматике, и вины перед Всевышним не имел никакой, наоборот, ощущал себя более близким к Нему, нежели кто-либо еще.
А что касается «горя» горца, и вообще горькой жизни в горной местности, то всегда ее подслащивало свежее коровье или козье, или овечье молоко. «Го» в санскрите - корова. «Го-Ра» - это священная корова, бескорыстное существо, поддерживающее, как мать (а это одна из ипостасей коровы в индуизме, как нам известно), не только материальное бытие человека, собственно его жизнь, но и одаривает его милосердием и лаской Всевышнего.
Наши горы, следовательно (так же как и язык, бытующий здесь), имеют в своем общем славянском названии корни из древнего индуизма, стоят они, иначе говоря, на индуистском, санскритском фундаменте. И тут стоило бы вспомнить, что местное население современной Закарпатской области издавна употребляет такие восклицания, как «гей-гой», «гей-руп», «гойра» (последнее еще чаще можно услышать на Буковине). Вообще же, я склонна к мысли о том, что первыми словами у наших пращуров являлись именно восклицания – то есть эмоции, выраженные определенными звуками.
Но вернусь к слову «гукан». Его можно преобразовать в «гойкан», или «годькан», или «гуткан». Такая вольность моя не противоречит правилам фонематической трансформации в пределах исторической грамматики, но и добавляет в произведенные мною слова новые смыслы. Но везде остается слог «гу», который одновременно может быть произносим и слышим как «го» (дифтонги как переходные звуки до сих пор присутствуют в речи русинов Карпат). Следовательно, гойчук, гукан, вообще любой гой – это, прежде всего, человек, культура которого зиждется на занятии скотоводством, где главной фигурой является корова, священное животное. У древнего человека, который был моим прародичем, была также жизненная необходимость ввести в собственную культуру и ремесло – ткачество. Видимо, коровы ценились выше возможности пустить их на шкуры и мясо. Почему? Может быть, оттого что коров было не так и много в той среде обитания, где мой пращур оказался в силу каких-то обстоятельств. Что это могли быть за обстоятельства? Думаю, трудные длительные переходы, во время которых поголовье стада значительно уменьшилось. Исходя из этого, было бы логично предположить, что индуистская религия, в которой корова многие века остается тотемом-родоначальником, создана людьми, испытавшими тягости изнурительной кочевой жизни.
Кстати, «гойских» слов оказывается довольно много в романских и германских языках. Некоторые имена собственные со словообразующей основой «гой» в итальянском и немецком, в частности, указывает в своем историко-этимологическом «Словаре славянских имен собственных украинцев» профессор П. П. Чучка. Исходя из этого, наверное, и предки испанского живописца Гойи имели непосредственное отношение к разведению большого рогатого скота.
Еще меня немного удивила версия болгарского языковеда Илчева - о том, что «гой» - это лишь усеченный финал слова «драгой» (об этой версии упоминает мой преподаватель П. П. Чучка). Но это вряд ли, потому что прилагательное «драгой», «дорогой» (или существительное в значении «тот, который дорог»), скорее всего, изначально состоит из двух слов: «дорога» и «гой». То есть, это как бы определение родства у людей, идущих по «пути гоя», который они испокон веков преодолевают вместе. Откуда идут и куда? – вот в чем вопрос.

11.
В поисках ответа на вопрос о том, откуда родом-ходом древние гои-гоители-гойчуки, я нашла слово «гойка» в пояснениях к древнему эпосу, написанном на одном из северно-кавказских языков. Впрочем, толкователь древней летописи, не смог точно перевести это слово. И только по логике повествования сделал предположение, что оно, скорее всего, употреблено как географический указатель, возможно, как имя собственное определенной местности, древний топоним. Поэтому предложение перевел так: «Он силой ворвался на Гойку и выходил оттуда через Русь». Где же она, загадочная Гойка?
Но у «моего» переводчика был и оппонент, который перевел «гойку» как словосочетание «через горы». Но дело в том, что в языках кавказских народов ни слова «гойка», ни производных от него нет, и на этом настаивает «мой» языковед. Как нет его и в других близких регионально малоазийских и причерноморских языках. То есть «гойка» потерялась, как гайка, удерживающая конструкцию важного механизма, который без нее работать не будет. И, кажется, потерялась не на Кавказе. Может, в Карпатах, где санскритский корень «го» присутствует во множестве слов? К сожалению, мне недостает языковедческой подготовки. Но кое-что мне все же известно, а что касается поисков, ориентирования в неизвестном, пожалуй, стоит положиться на интуицию. К этому меня подтолкнуло одно наблюдение, сделанное мной в моих зимних путешествиях на ближайшую в моих окрестностях гору.

Когда снег глубокий, всегда радуешься возможности идти шаг в шаг по следу уже прошедшего. В моих прогулках время от времени встречаю знакомого человека, который «бегает от инфаркта» вместе со своей умной и спокойной овчаркой. И вот, двигаясь однажды утром по их следам, заметила, что пес всегда выбирал путь более удобный и надежный, нежели его хозяин. Во-первых, он всегда шел там, где снега было поменьше. Его следы, правда, сворачивали с дороги и, казалось бы, удлиняли путь. Но на самом деле собака прокладывала тропку, которую ей как первопроходцу преодолеть было легче, на которой она нигде не провалилась бы в сугроб, а шла бы почти как по мостовой. Во-вторых, когда снег был мокрым и под ним тут и там были лужицы с водой, пес никогда в них не попадал, он шел исключительно по сухому. Хозяин же увязал, да еще как! Не единожды я была свидетелем того, как владелец собаки подавал ей команду «У ноги!». То есть, чтобы пес шел рядом с ним. И прорывалось в этом и подсознательное, и сознательное пренебрежение человека к животному, пусть и тому животному, которое мы привычно называем другом гомо сапиенса. А виляющий хвостом друг, оказывается, гораздо лучше ориентируется на местности, чем его самоуверенный хозяин.
Наша интуиция - наш друг. Нельзя им пренебрегать, не стоит ее держать «у ноги». Когда сложно преодолевать нехоженую целину, интуицию уместно выпустить впереди сознания. А сознание пусть идет за ней, шаг в шаг, анализируя, почему интуиция выбрала именно такой, а не иной маршрут.

Так вот. В санскрите, по некоторым версиям, «ка» - солнце. Если вернуться к русинскому слову «гойкаты», где присутствуют и «гой», и «ка», то совершенно прозрачно прочитывается этимология его - «обращаться, кричать, взывать к солнцу».
Отчасти мне кажется, что гармония - это свет в воображении человека, свет, который способен изменить пространство находящегося в нем человека, и остановить, рассечь сфокусированным лучом хоть на миг течение времени, чтобы увидеть то, что ни современные механизмы, ни электроника не способны зафиксировать. И действительно, они же не способны считывать картины и образы, возникающие в воображении определенного человека. Поэтому гармония, по моему мнению, это - способность видеть и чувствовать то, что невозможно передать никакими словами, но и то, чем наблюдательный человек всегда старается поделиться, чувствуя важность собственного видения, исключительность индивидуального внутреннего зрения. А поделиться - не так и просто, необходимо становиться создателем собственной Вселенной, чтобы донести до других красоту и выразительность всего и виденного, и творимого тобой. И не только тобой.
Кавказские горы не могу обойти вниманием. И снова, обращаясь к санскриту, нахожу в названии «Кавказ» такое современное украинское словечко «кава» (русск. - «кофе»), которое, оказывается, переводится как «поэт, мудрец», а к нему так и тянется еще одно слагаемое - «каз», основа понятных для украинцев «казати» или для русских, например,«сказки». И, наконец, сойдет и «казанок», в котором можно приготовить настоящий кофе и погутарить в кругу, пробуя напиток, о том, о сем. К примеру, в дружеской беседе за чашечкой кофе я бы, пожалуй, усомнилась в напрашивающейся версии о том, что название Кавказу придумали в Турции, хоть и близок он к ней.
Попутно вернусь в Карпаты, чтобы исследовать и этот топоним. О «ка» уже говорилось. Здесь стоит добавить, что «ка» в найденных мною словарях переводится с санскрита, в дополнение к «солнцу» и «движению», также в качестве местоимения «кто, что, который». «Р» - это безусловно сокращенное «Ра», праславянское «солнце». «Пата» - на санскрите «путь» (да ведь в наличии и созвучные украинский и российский «пути»). И все-таки,  как же расшифровать Карпаты? «Движение на солнечном пути»? Или просто - «путь солнца»? Или «кто идет по пути к солнцу»? И действительно, кто идет к нему? Кто к нему обращается, если не Человек, который жизнью обязан светилу и осознает эту зависимость с древнейших времен?
Пусть я не нахожу точных ответов в интуитивных поисках значения собственных имен, неизвестно в кои веки появившихся, однако уже и в попытке что-то растолковать для себя самой есть положительное начало, прокладывается путь к личному бессознательному, которое, как выясняется, берет начало с такой исконной и - заметьте! - вполне мирной вехи в истории человечества, как сказание поэта о солнечной дорожке. Отыщется ли в наши дни мудрец, способный объяснить человечеству, что поэзия движения по солнечному пути поможет преодолеть любые вершины? И, в любом случае, мы не имеем права «кавкаты» («кашлять», по-русински, равноценное по смыслу русскому «чихать») на солнце из казематов, куда неразумное человечество и собственное сознание, и собственные стремления, и самое себя упекло на долгие тысячелетия.

Очень почему-то показательным и теплым, целиком своим представляется мне слово "гоїти" ("заживлять"), о котором уже упоминала выше. И еще думала о том, что происхождение "гойчуков" связано именно с этимологией целительства. Подтверждает мои предположения и академик Рыбаков, утверждавший, что Гойтосир, древнегреческий аналог Аполлона, на самом деле является одним из протославянских богов, а фактически воплощением Солнца, и его имя - один из синонимов Ярила. А еще Борис Рыбаков дискутирует со своим коллегой Абаевым о версии происхождения имени Гойтосир из иранского языка, отмечая, что известный востоковед посредством подстановки букв сделал из Гойтосира Могучего Вайю, т.е. древнеславянского Вия. Но, по мне, я бы согласилась и с той, и другой версией. Черное и белое трудно разграничить, когда смотришь прямо на солнце, и заставляет оно веки прикрывать, беречь глаза от нестерпимого блеска. А вот слог «сыр» в имени Гойтосира меня порадовал. Ведь он дожил до наших дней и как отдельное слово, и как продукт – едва ли не один из первых, созданный человеком, чтобы разнообразить свой рацион. Гой то сыр! Всем сырам сыр! Бело-желтый комок свежего сыра - разве это не чудо под солнцем? А «вайюх» на санскрите - хранитель. Разве солнце не является нашим хранителем? А разве старику испокон веков не отводится роль хранителя рода? Так что все совпадает, большой языковой океан с его глубинами, еще не освоенными нами, проистекает из одного-единственного основного источника - с прозрачным дном.
А по какому поводу я упомянула старика? Под занавес собственных поисков нашла в интернете сообщение, что фамилия Гойчук происходит от туркменского goja (старый). Старому сыр - лучшая еда. Поэтому не вижу и в этой этимологической находке никакого противоречия со своими предыдущими соображениями. Старый всегда живет по солнцу, для него не важны переходы ни на летнее, ни на зимнее время. Для старого гармония состоит именно в наблюдении за движением светила на небе. Взошло солнце, покатилось, тихо присело на ближней горе, а потом и вообще сомкнуло веки. Сон. И встало снова к жизни. Точно так же и с сыром – «состарившимся» молоком, обретающим новую «жизнь» и продолжающим жизнь того, кто им питается.
Такая множественность смыслов в одном коротком, на выдохе, слове полностью оправдана. Ведь аналогии не только мы, образованные, с несколькими университетскими дипломами, способны находить. Отыскивали их и наши предки, те, которые еще только изобретали, конструировали слова. Слова как инструмент, который бы расширял их возможности общаться, объяснять ближним свои чувства, потребности, свое понимание мира. Ибо если нет слов, то и мир не отзовется. А когда ты промолвишь для него хоть один звук, то и он откликнется многоголосым эхом. Славянский Сварог – это приземленный русский «творог», который в украинском языке остался «сыром», некогда возникшем из Ыра, Ирия, роя молочных хлопьев, коловорота, молочной воронки, в которой образовался, сварился желтый комок питательного продукта.
12.
Я убеждена, что каждый звук имеет еще и цвет. Сама себе это доказала, рисуя в фотошопе под музыкальное сопровождение случайно обнаруженной музыки в Ютуб. Слушая звуки легкого летнего дождя, которые должны были, по замыслу его автора, внушить мне сон, я не заснула, однако нарисовала то целебное видение, которое явилось ко мне наяву в виде гармонии моих чувств, в мягких пастельных оттенках, словно бы растекающихся по стеклу сыроватым и чуть волнующимся от легкого ветерка кружевом цветника, просыпающегося за окном. Там пряталась мелкая пичуга. Ее оперение почти сливалось с мокрой листвой вечнозеленого деревца - лавровишни, которую я посадила два года назад. А птица такая неприметная, что никто не поверит, что, может быть, именно она и является прототипом той мифической и легендарной Птицы Сва Матери Славы. И прячется она от дождя в цветнике городка, в названии которого сохранилось ее имя - Сваляве. А еще в этом названии есть санскритское «вала» - «войско», но и «волос». А еще санскритское «ява» - «ячмень», и славянская «явь». Здесь может присутствовать и санскритский глагол «вал» - «возвращаться», «двигаться», и славянский «вал», то есть «укрепление», а еще и синоним «высокой мощной волны». Но, полагаю, важнейшее значение, которое я нашла в санскритском прочтении названия моего места проживания - это «сва». И словечко это означает, кроме имени славянской чудо-птицы, еще и притяжательное местоимение «свой» и существительное «ключ». И я их соединила, оба эти слова, «два в одном», как это модно сейчас называть. Т.е. вернула себе тот ключ к самой себе, который искала по миру, в Карпатских, Кавказских и азиатских горах, а он нашелся именно в моем промокшем мартовском цветнике в Сваляве.

Послесловие
Не было у меня цели делать языковедческие открытия в этом эссе. Это не научный труд, по жанру это скорее интуитивная разведка. Начинала писать с осознанным желанием немного отстраненно понаблюдать за течением собственных мыслей на пути к гармонии. Была уверена, что приду к ней, что эта цель вполне достижима. Ведь каждый из нас в состоянии вспомнить те мгновения в своей жизни, когда умиротворяла всеобъемлющая радость, которую можно сравнить с ощущениями человека, достигшего вершины и увидевшего новые горизонты, и новую полосу более высоких и прекрасных гор, и ту измельчавшую долину, из которой он совершил восхождение вопреки внутренним сомнениям и преодолевая множество внешних препятствий. Это - как видеть целостную картину. Это - как иметь панорамные всеобъемлющее зрение. Если оставить в «долине» политику, национальные вопросы, если отвлечься от споров с родственниками, соседями, друзьями и недругами, если не увязать во временной материальной мелочи и не ломать голову над проблемами личностного характера, гармонии можно достичь без излишних трудов и потерь. Такое путешествие - как пешеходная прогулка, когда идешь по давно известной дороге, думая о чем-то своем. И глазом не моргнешь  - как уже дошел до пункта назначения.
Впрочем, гармония может быть не только радостью. В тихой печали также присутствует гармония. Она, возможно, не слишком видимая - напоминает пейзаж, покрытый молочным туманом, который вот-вот рассеется, испарится. Приходилось ли Вам когда-нибудь дышать утренним туманом? Это как целебная ингаляция, белая роса которой впитывается чуть ли не сразу капиллярами. Это как будто загустевшую кровь оздоровить материнским молоком и восстановить ее способность двигаться по сосудам.
Мои предсказания оправдались: добраться до гармонии можно только собственным, индивидуальным путем. И он должен быть кем-то уже пройденным – проторенным, или хотя бы слегка намеченным, с примятой травой, с которой сбита роса. Иначе можно и заблудиться.
Я не думаю, что мои личные языковедческие находки что-то кому-то способны доказать. Для меня важно другое: в отличие от христианского отшельника, которому лев приносил в пещеру корешки, я сама их для себя находила и сама пробовала. Даже словарь одного из моих любимейших преподавателей попал в мои руки уже после того, как эссе было написано.  То есть, я не списывала мысли умных образованных людей, не пользовалась шпаргалками. Собственными находками я напитывала свое сознание понемногу, чтобы не отравиться невзначай. И теперь, для себя самой, определила, какие из корешков подарят мне вдохновение в следующих путешествиях.
И тут мне хочется сказать еще об одном выводе, который сделала для себя: чувство гармонии не бывает случайным, как ничего не бывает случайным в этой жизни. Гармония всегда обусловлена.  Я поставила ей условие появиться - и она появилась.
И еще. Уже после окончания работы над этим эссе в моей голове засела совершенно еретическая мысль. Если коротко, то изложить ее можно в форме вопроса: а что, если не было Кия, Щека, Хорива и Лыбеди, сестры их? Что, если эти имена являются магической фразой приблизительно с таким звукорядом: «гой (кой, -і, -ї) ще горі – любіть!». В этой фразе как бы помещены несколько смыслов, потому расшифровать ее можно и очень просто – «пока наверху – любите», а можно и следующим образом: «Пока сонце горит вверху, пока горы стоят, пока имеется крепость в членах, пока все мы живы и наши коровы целы и дают достаточно молока, - любите и сообщайтесь». Причем, сообщаться во времена, когда города были маленькими, а люди еще не старыми, следовало разными способами – и духовно, и физически. Академик Борис Рыбаков слово «гой», кроме всего прочего перечисленного мной и учеными мужами, увязывает и с мужской потенцией.

Мне кажется, что языковедческие изыскания в славянских языках следует проводить, отталкиваясь от того, что даже самые простые, краткие слова в них состоят как минимум из двух. Мы настолько сжились с их как бы монолитностью, что попросту не видим слагаемых, переплетенных и сращенных корней. А они-то есть, как и в немецком, как и в русском, точно так же как и в украинском, сербском или белорусском. Думаю, что у сербов и сябров очень много общего, потому что перестановка звуков в речи, а еще чаще слогов на письме – это обычное дело у детей, которые лишь начинают овладевать грамотой. Почему бы процессы обучения детворы не перенести на процессы формирования языков у народов, учитывая то, что пребывают они на разных ступенях своего развития? Думаю, они весьма сходны.
По одному из украинских телеканалов недавно посмотрела шоу "Украина ищет таланты". Паренек с завязанными глазами складывал кубик Рубика. Ему сначала показывали расположение квадратиков на сторонах разноцветной головоломки, а уже потом завязывали глаза и давали в руки тот же кубик. Было ощущение, что парень вслепую считывает цвет. На самом деле, у молодого человека, кроме феноменальной памяти, еще и своеобразный способ мышления. Он ассоциирует цвета с определенными слогами и словами. Забавно было наблюдать, как он их запоминал, нашептывая чуть слышно "французский шмель арка голь муха..."  Этот «французский шмель» показался мне очень знакомым. Ведь я, кажется, тоже иногда мыслю слогами, таскаю их туда-сюда, переставляю, перемещаю, поворачивая и так и этак, составляя из них новые слова, с новыми цветовыми и звуковыми, и вкусовыми оттенками. Уверена, что людей с таким мышлением довольно много, просто они сами о себе этого не знают.
А началось все с того, что лет десять тому назад меня случайно поразило обилие слов в украинском и русском языках со слогами «ра-, ро-, ар-, ор». Уже тогда мне показалось это неслучайным.  Такой твердый «р» присутствует и в германских языках. И если вернуться к сравнению с детьми, то освоение речи ребенком родители считают свершившимся с того момента, когда ребенок произносит этот сложный в артикуляции звук. Вслушайтесь в речь многих народов, вслушайтесь как в музыку, не различая смысла, единственно воспринимая звучание. Все ли освоили твердый «р»? Поэтому я знаю, что многим не понравится мой вывод, но я его все же сделаю: славянские народы – одни из самых пожилых на этой планете. Они до того старые, что уже и сами не помнят своего возраста, и вверяют остаток своей судьбы детям, которым, как обычно, хочется выглядеть лучше, образованнее своих родителей и которые, как правило (хотя бывают и подтверждающие исключения), в материальном отношении живут богаче и увереннее, нежели их родители.
Ну, и возвращаясь к камням. Да, каменная цивилизация более устойчива и фундаментальна, нежели деревянная. Каменные памятники более прочны, нежели деревянные вехи. Но следует помнить и о том, что деревянная культура – гораздо более легкая на подъем, и воссоздать ее, и развить можно при необходимости и большом желании и на том же, и на другом, отдаленном в пространстве и во времени месте. Единственное условие, без которого не обойтись,  – нужны носители этой культуры.
И все же карпатский и тибетский народы весьма похожи, и, скорее всего, корень у них общий – из тех мест, где произрастают плоды цвета кураги, а ими могут быть и абрикосовые деревья, и хурма. В Карпатах сохранилось это слово почти нетронутым, изменилось лишь его значение. В Тибете остался цвет кураги в одеждах носителей духовности учения Будды. А о родине абрикосового дерева, так же, как и хурмы, ботаники и археологи пришли к единому мнению: это территория современного северо-восточного и центрального Китая. И русское название атрибута христианских крестных ходов - «хоругви», которое во всех академических пособиях обозначено как заимствование из греческого языка, это всего лишь одна из подобранных в исторических скитаниях лексических вещиц, находящаяся в славянской «хуре», груженной доверху нажитым и собранным по дороге скарбом и движущейся по солнцу вокруг планеты в поисках ответа на вопрос «откуда есть пошла Русская Земля». Причем подобранная уже после трансформации первоначального смысла и сакрального назначения исконного слова.
Как говорят русины в Карпатах: “хура гов”. То есть, приехали, пора и коням сена пожевать.