Сказка о прогрессивном пауке

Летел как-то по лесу комар. Зазевался и не заметил, как угодил в паучью сеть. А следом за ним и муха туда же попала. Сидят они в паутине, а большущий страшный паук вокруг них кружит, нитями своими липкими их обматывает. Понял комар, что недолго им с мухой жить осталось – выпьет паук всю их кровь без остатка.
- Эх, - запричитал комар, - отчего же в мире все так устроено? Вот мы с тобой, муха, - вольные букашки крылатые. Над лесами-полями порхаем, беды не знаем. Никаким другим насекомым зла не желаем. А на нас сети ставят, ловушки да капканы нам готовят. Отчего вот, к примеру, этот паук нас, мошкару невзлюбил? Отчего братья его да сестры испокон веков род наш терзают, жизни спокойной не дают?
- Да, - вздыхает в ответ муха, - и ведь в каждой нашей семье то брат, то сват, то мать, то отец в паутине погибли. Что мы им, паукам, сделали? Не иначе, как род у них такой – злобный да мерзкий, да кровожадный. Безо всякой вины нас тиранят, спуску не дают. А ведь от нас никаким насекомым вреда никакого.
Не вытерпел паук, забежал на паутину между мухой и комаром, и отвечает:
- Да, не любим мы, пауки, вас – мошкару. А за что нам вас любить? Вам крылья даны, в небесах порхаете. А мы по темным углам сидим. Вы на свежем ветре полощетесь, в лучах солнышка теплого купаетесь, а мы кроме сырости и сквозняков ничего не знаем. Оттого и едим всякую тварь крылатую, что к нам в сеть залетит. И вас съем – съем, не помилую.
Задумался комар. Да и говорит:
- Ты, паук, погоди. Никуда мы от тебя не денемся, а давай-ка сперва разберемся. В том, что крыльев у тебя нет, мы не виноваты. Но у нас-то они есть! Если ты, паук, прогрессивный, то и на наших крыльях полетать сможешь.
- Это как? – удивился паук.
- А так. Привяжешь к нашим ногам по ниточке, сам за них ухватишься, поднатужимся мы и в небо тебя поднимем. А там уж сам гляди – стоит ли нас с мухой на волю отпустить…
Сказал так комар, а про себя думает: «Если поверит он, то у нас и надежда появится. Одна паутинка за ноги держать будет, не вся сеть. Глядишь, вырвемся».
Но паук им и вправду попался прогрессивный. «Эге, - сам себе говорит, - а ведь тут и гораздо сильнее, чем одной мухой и одним комаром поживиться можно…»
- Согласен я, - отвечает.
Привязал он им к ногам по паутинке, из сети выпутал, четырьмя лапами веревки свои держит, а другими четырьмя так, чтобы комар с мухой не видели, в сучок вцепился.
Тянут-тянут муха с комаром, а паука от его места оторвать не могут.
- Ну, - говорит он им, - ничего у вас двоих не получилось. Придется вас съесть.
- У двоих не получилось, а если десять нас будет – взлетишь, как миленький, - отвечает ему комар.
Вытравил паук веревки свои подлиннее, взвились муха с комаром над ветвями, стали мошкару уговаривать. Никто сперва не хотел им помогать – к пауку в кабалу идти. Но комар так пищал красноречиво: «Братья и сестры! Доколе мы будем по лесам бояться летать, доколе деток своих малых пауками будем пугать? Вот попался нам с мухой прогрессивный паук. Он, паук, говорит – оттого нас не любят, что мы в небе летаем, а они по щелям да углам темным сидят. Вот ведь, братья, какое дело! Если мы все вместе, одним махом впряжемся, да паука этого в небо поднимем, да на ветрах его покачаем, да под солнышком его ласковым погреем, то ведь он и в другой раз полетать захочет. Значит, перестанет он нас есть. И братьям-сестрам своим о том расскажет, как хорошо в небесах летать. И наступит у нас в лесу всеобщее братство!»
Понравилась мошкам идея всеобщего братства. Стали они одна за другой к пауку подлетать, лапки свои к нему протягивать. А он им паутину на лапки цепляет, да на себя нахвалиться не может: «До чего же я умный да хитрый. Уже мне еды на неделю хватит, а то, глядишь, и на две наберется…»
Вот уже и на три недели мошкары набралось. Пауку уже пора бы всех хватать, да в коконы мотать. А ему все мало. Больше, больше мошкары летит. Уже только одной лапой он за сучок схватился, остальными семью паутинки держит.
Тут скомандовал комар – рванула вверх мошкара, и оторвался жадный паук от своего сучка. Взмыл он в небо на чужих крыльях, ветры холодные его подхватили, на части рвут, солнце яркое, жаркое, кожу нежную жжет. Глянул паук вниз – а там земля далеко-далеко, деревья одно на другое похожи – не отличишь. Где остался родной сучок, под каким листом жилище свое искать? А мошкара выше и выше его вверх тянет. Испугался паук – мочи нет, закричал, зарычал, отпустил с перепугу ниточки и полетел вниз. Ударился о землю и насмерть зашибся. Разорвала мошкара паутинки-ниточки, опустилась вниз. Выкопали лапками ямку, паука туда столкнули, песком засыпали, камушков нанесли, закидали. А сверху большой камень положили. Ни у одного паука такой красивой могилы нет.
Встал перед ней комар, шапку снял, речь сказал:
- Братья и сестры! Сегодня мы обрели и тут же потеряли нашего паука. Редкий он был. Среди других насекомых нам такого встречать не приходилось.  Вышел он из темного угла, из сырой щели, но хотел летать. И полетел… Через этого паука во всем мире любовь да братство наступить могло. Большого ты сердца был, паук, паучище… Но смерть твоя не напрасна! Знаем мы теперь, что мир во всем мире – возможен. И тебя мы никогда не забудем!
Зарыдала тут мошкара, прослезилась. Долго еще на могилу к пауку летала, детей своих малых приводила, почитала. О всеобщем мире мечты старики молодым рассказывали.
Правда, с годами до могилы той добираться стало опаснее. Увидали пауки, что над ней мошкара вьется, обустроили кругом свои ловушки. Так что прав был комар – не напрасна была эта смерть. По меркам паучиным – уж точно…

Конец.