Вера. Глава 1. Счеты с жизнью

ГЛАВА I. Счеты с жизнью.

 Ася приоткрыла скрипящую дверь, обернулась и, убедившись, что бабка не слышит, на цыпочках подкралась к тумбочке Инессы Львовны. Чувствуя, как волнение, пульсирующее в висках, поглотило ощущение реальности, она словно в бреду, схватила пузырек со снотворным и, распахнув дверь, ощутила на себе сверкающий взгляд пожилой женщины.
— Снова учебу прогуливаешь, мерзавка?! — Ядовито фыркнула Инесса. — У, нахлебница! — Привычно замахнувшись костылем, старуха хотела было продолжить нравоучение, но её остановила гримаса ярости, изуродовавшая лицо внучки.
  — Как же ты меня достала! — Ася выпустила из рук перехваченный костыль и, оттолкнув растерявшуюся бабку, пересекла узкий, тёмный коридор, соединяющий спальни.
Хлопнув дверью девятиметровой комнатушки, которую она делила с матерью и младшим братом, Ася забралась под одеяло, вставила наушники и открыла пузырек.
- Пятнадцать, шестнадцать…, — безмолвно шевеля бледными губами, она зачем-то пересчитала капсулы и крепко стиснула кулак.  Сейчас ей хотелось, чтобы открылась дверь, раздался телефонный звонок, и кто-нибудь её остановил, сказал, что жизнь не кончена, что она, Ася, кому-то нужна, и что кто-то её понимает, и принимает такой, какая она есть.
Пронизывающий до мозга костей вопль «BlackSabbath» манил Асю с демонической силой: «Простись с жизнью, она дешева. Убей кого-нибудь, никто не будет плакать. Свобода - твоя, делай всё, что хочешь, нам нужна лишь твоя душа». Ася не знала перевода, но эмоции, растревоженные душераздирающими звуками, заглушали тихий голос разума. Перед глазами стоял образ разгневанного Марка и непривычно настойчивой на своём матери.
Прошёл час. Никто не пришёл и не позвонил — наступило полное разочарование. С каждой секундой, теряя надежду, Ася преодолевала себя и страх перед смертью. Вконец истерзанная сомнением, она открыла рот и попыталась высыпать таблетки. Безмолвные свидетели надвигающейся трагедии они, словно нарочно, прилипли к вспотевшей ладони, давая девушке овер тайм.
— Да что же это такое! - Свирепея от беспомощности, Ася отчаянно соскребла таблетки зубами и, запив ставшую комом «свободу» недопитым с утра чаем, торжествующе прокричала: моя жизнь в моих руках!
Проваливаясь в сон, она успела подумать, что такой чай заваривает только её бедная мать и ей стало нестерпимо жаль эту забитую жизнью женщину.
Сквозь дрожащую пелену, что заволокла белый потрескавшийся потолок, Ася вдруг ощутила панику: трещина, пробороздившая стыки плит, стала постепенно увеличиваться и, в конце-концов, раздвинулась, поглотив всё её сознание.

 ***
  Вера не находила себе места. С утра ей не понравилось настроение дочери: Асю знобило, сославшись на недомогание, она укуталась в одеяло, демонстрируя желание остаться дома.
Вера знала, что её запутавшаяся в жизни девочка физически здорова, а потому, её очень беспокоило душевное состояние Аси. Говорить о чём-либо с ней было бесполезно, ибо причина была одна — Марк.
Ася познакомилась с молодым человеком на Сахарном заводе, где она проходила практику.
Марку было тридцать два. Опасаясь что-либо менять в своей жизни, он второй десяток работал сантехником. Приходили и уходили начальники, менялись владельцы, но знание дела и умение подстроиться под ситуацию и нужного человека делали его незаменимым работником.
Окунувшись, в омут свободной взрослой жизни, Ася всецело отдалась возлюбленному. По её глубокому убеждению, не стой между ней и Марком веское «Нет» матери, всё было бы хорошо.
  Вере было тридцать семь. Прожив нелегкую, полную горечи и лишений жизнь, она видела фальшь и потребительское отношение Марка к её дочери. Марк же, пользуясь влюбленностью и юношеской строптивостью молодой девушки, убеждал её в ответных чувствах и ревности матери к женскому счастью дочери.

 ***
— Сударыня, с вами все в порядке?
Откуда-то издалека Вера слышала голос пожилой женщины. Голова кружилась. Перепуганная покупательница стала лихорадочно набирать неотложку.
— Не нужно, не звоните, мне уже лучше.
Собравшись силами, Вера открыла сумку и достала Верапамил: она держала его в сумочке на случай, если понадобится помощь кому-нибудь из покупателей, такое бывало, а тут…
 — Держите, — пожилая женщина протянула ей бутылочку с водой.
Вера подняла глаза и неуверенно протянула руку.
— Берите, берите, не бойтесь, мне часто приходится принимать лекарства, вот и ношу её с собой.
Покупательница сочувствующе пожала плечами и улыбнулась.
Вера проглотила таблетку, выбила чек и ответила улыбкой на улыбку:
— Не знаю, что бы я без вас делала, спасибо. 
— Не за что деточка, берегите себя.
Когда за покупательницей захлопнулась дверь, Вера проследила взглядом за мелькнувшей в уличном окне фигурой спасительницы. «Береги себя», — слышались ей слова, удаляющейся из вида женщины и она попыталась припомнить когда в последний раз кто-нибудь говорил ей подобные слова. На ум ничего не приходило. В сознании снова всплыли мысли об Асе.
  Чувствуя неладное, Вера набрала номер телефона дочери. Ася не ответила. Вера снова почувствовала ощущение нарастающей паники: сердце, словно соревнуясь с секундной стрелкой часов, нервно отсчитывало лихорадочные удары.
Слушая монотонно разрывающие душу гудки, она автоматически нажимала кнопку вызова, а потеряв терпение, набрала номер городского телефона. В трубке послышался привычно раздраженный, свистящий голос матери. Инесса Львовна была взбудоражена утренним происшествием и считала своим долгом как следует отчитать дочь.
Дослушав поток упреков, Вера нетерпеливо попросила позвать к телефону Асю.

 ***
Памятуя об утренней стычке с внучкой, Инесса была рада поводу подстегнуть упрямицу. Резко распахнув дверь в комнату Аси, она замерла: подкатив глаза, девушка безвольно свесила голову и бормотала что-то бессвязное.
— Матушки, мои!
Забыв о костыле, ненависти и надменной гордости, Инесса выбежала на лестничную клетку и, издавая дикий вой, отчаянно затарабанила в соседнюю дверь.
  Щелкнул замок.
— Иван, ты дома! Скорее!..
В агонии она тащила сонного мужчину за рукав домашнего халата.
— Инесса, помилуй, я двое суток на ногах, - сопротивлялся Иван Матвеевич.
Но едва он взглянул на Асю, пузырек, скатившийся на пол, как пришёл в себя.
— Боже, милостивый! Инесса, срочно готовь соляной раствор и вызывай Скорую!
  Промедление грозило бедой. Подхватив обмякшее тело Аси, он напрягся: безвольная, крепкая девушка словно сопротивлялась спасению. Времени на жалость к себе не было. Пошатнувшись, пожилой мужчина стиснул зубы и, на полусогнутых ногах, торопливо понес ее в ванную.
— Ну, голубушка, не время спать, день на дворе.
Нещадно хлеща бледное лицо юной соседки, Иван Матвеевич уложил её на бок и, вставив резиновую трубку, принялся промывать желудок. В смеси воды и чая были отчетливо видны едва растворившиеся таблетки. Ася закашлялась.
— Хорошо, хорошо… — нервно улыбался Матвеич, как его обычно называла Ася. — Не приятно, да? Ну, сама виновата, придется ещё потерпеть.
Наполнив кружку Эсмарха, опытный реаниматолог Иван Тихонов сочувственно улыбнулся.
 Уложив испуганную девушку в кровать, онв присел рядом и осмотрел комнату. На письменном столе его взгляд привлекла сиротливо лежавшая записка. Казалось, под его строгим взглядом, она стыдливо съежилась.
Изменив правилу не читать чужие письма, Иван Матвеевич пробежал глазами бичующие строчки и, бросив удивленной Инессе: «Не нужно скорой!..», — вышел.
Спустя некоторое время, он вернулся. Молча закатав рукав Асиной толстовки, он обратился к крутящейся под ногами Инессе:
— Не суетись, зажми вот тут, и не отпускай, пока не дам знак.
Указывая на предплечье Аси, он нащупал едва пульсирующую вену и ввёл иглу.
Спустя пару минут лицо девушки порозовело. Ася приоткрыла дрожащие веки и обвела взглядом комнату — теперь она боялась поднять глаза к потолку — ей казалось, коснись она взглядом трещины, как черная пропасть вновь поглотит её сознание. Стыдливо косясь, на пишущего доктора, она тихо прошептала:
— Матвеич, простите...
— Простил, простил. Выздоровеешь, вернусь с ремнём, для тебя это будет лучшим лечением, а пока, вот, — он кивнул на назначение и, собираясь уходить, прикрепил к нему номер телефона психотерапевта.
  В дверях он столкнулся с взволнованной Верой. Отечески похлопав крестницу по плечу, он отдал ей записку и, не говоря ни слова, устало побрел домой.
  Сведя брови, Вера подняла глаза на мать, та устало сунула ей назначение и, едва справляясь с надвигающимся приступом астмы, ушла к себе.
Своевременная помощь, оказанная Тихоновым, спасла Асе жизнь и уберегла семью от позора. О случившемся не знал никто, кроме Веры, Инессы, Аси и Ивана Матвеевича.