31. Четвертая власть или?..

Я всегда считал и считаю, что уж если ты берешься что-то сказать людям, то делай это не лукавя. Говори правду, и будь что будет…
Когда пришла пора перестройки, а потом – эпоха развала СССР и преобразований в России, я без страха и сомнений встал на журналистскую стезю, твердо зная, что никогда врать в своих статьях не буду.
Опыт моей жизни в СССР приучил меня к тому, о чем говорил профессор Преображенский в «Собачьем сердце» Булгакова: не читать советских газет. Ни до обеда, ни после. Вообще. Конечно, это пришло не сразу, в юности я еще почитывал и «Литературную газету» и «Юность», но вот в самый, так сказать, расцвет застоя советскую периодику я уже не читал.
Зато уж с конца 80-х какое наслаждение было купаться в море гласности и свободы слова, которая нам, неискушенным, тогда совсем не казалась куцей! И как было не принять в этом участия?
...Когда я уже прочно вошел в журналистскую среду районной газеты, то мне было совсем легко работать при В.М. Литвиновой, главном редакторе «Северной правды», молодой женщине и журналистке, которую совсем почти не испортило советское журналистское образование и советская газетная практика. Потому что её становление как журналиста и руководителя пришлось уже на перестроечные годы.
При Литвиновой ни одной моей статьи, ни одной заметочки не было ею «зарублено». Но, к сожалению, весной 1999 года Валентина Михайловна уехала на «материк», и редакцией стала командовать Т.А. Лидова, бывший секретарь райкома КПСС. При ней уже стало сложнее. Впрочем, не только и не столько Лидова в том виновата была. Просто на российский престол вступил уже ПРЕЕМНИК…
И всё же первые годы «нулевого» десятилетия по сравнению с нынешними временами были вполне ничего себе. Работать еще в газете можно было без угрызений совести, писать, не прибегая к эзопову языку. Хотя редактор уже и вымарывала нещадно острые моменты, сглаживала углы, откладывала материалы в «долгий ящик».  И я завел в своём рабочем компьютере папку с файлами «С плахи», в которой стал хранить выбракованные главным редактором свои материалы. С каждым «нулевым» годом их становилось всё больше и больше…
Но, как уже было сказано, работать еще можно было. Особенно интересным для меня было писать об иностранцах, приезжавших тогда на Колыму для знакомства с местами, где были сталинские лагеря заключенных. Все эти иностранцы, как правило – журналисты, в первую очередь ехали к нашему коллеге Ивану Паникарову, человеку, который уже приобрел известность во всем мире как создатель музея "Память Колымы". Музея, в котором было собрано множество материалов о тысячах и тысячах колымчан, бывших заключенных и вольных, создателях государства в государстве «Дальстроя» и его рабов и наемников…
Приезжали англичане и французы, голландцы и датчане, венгры и югославы, японцы, итальянцы и израильтяне… Да проще назвать представителей каких народов не было. И все они находили на развалинах Гулага следы своих соотечественников…
В числе таких гостей, например, был известный польский путешественник и экстремал, и он же итальянский журналист Яцек Палкевич, была и журналистка из газеты «Монд», издания, особо «любимого» В.В. Путиным…
С французской журналисткой Натали Нугеред мы познакомились в феврале 2003 года, во время ее первого посещения Колымы. Тогда целью ее приезда был сбор материалов, посвященных 50-летию смерти И.В. Сталина. А в октябре того же года Натали снова приехала в Ягодное. И на этот раз мадам Нугеред и ее швейцарскую коллегу Коринн Портье особенно интересовала современная жизнь Колымы. Поэтому они стремились к встречам не только с колымчанами-старожилами, помнящими ГУЛАГовское прошлое, но и с молодежью, которой на Колыме становилось с каждым годом всё меньше и меньше.
Процитирую, прошу прощения, самого себя, приведу отрывочек из своей статьи в газете, написанной по этому поводу.

«Если не страдать ксенофобией, то такой интерес можно только приветствовать. Ведь когда незнакомые прежде люди испытывают благожелательный интерес друг к другу, это идет только на пользу, поскольку узнавая собеседника, по мере его понимания, люди начинают испытывать друг к другу доверие, вместо вражды.
В качестве примера такого взаимного диалога могу назвать встречу Натали и Коринн с Л.П. Голубинской, представителем Ягоднинской территориальной администрации в Штурмовом (поселке, которого сейчас уже фактически нет. – Авт.).
Иностранные гостьи тогда сами, без провожатых, нашли дорогу к офису местной власти и к тому времени, когда  мы, ягоднинские журналисты, подошли туда, Натали и Коринн, с помощью переводчицы Лизы, уже вовсю общались с Любовью Павловной. Мы сразу увидели, что женщины достигли почти полного взаимопонимания – на столе стояла уже наполовину пустая бутылка хорошего вина, на тарелочке – ломтики сыра, в чашках дымился кофе, а Л.П. Голубинская рассказывала о проблемах Штурмового. Иностранки ее внимательно слушали. А о возникшем между собеседницами доверии говорили их шутки по поводу мужчин, которыми они время от времени обменивались.
Хорошо приняли гостей из-за рубежа и в артели «Крон», что базируется в бывшем поселке Джелгала.
Радушно встретил нас заместитель руководителя предприятия С.М. Домрачев, а главный геолог В.И. Чернышев подробно рассказал, где в окрестностях Джелгалы находятся остатки бывшего сталинского каторжного лагеря.
Очень понравился француженкам обед, который приготовила повар артели Лена (фамилию свою она не захотела называть). Особенно впечатлил гостей искусно приготовленный салат из желтых и красных помидоров, выложенных на капустных листьях и декорированных различной зеленью. А еще на память о радушных старателях иностранки увезли подаренный им арбуз из теплицы.
Но не все могут так хорошо принимать иностранных гостей. Для некоторых приезд иностранцев – что кость в горле. Например, руководитель одной из артелей заявил мне: «Что ты их тут возишь?! Да вся наша страна была лагерем! Что, поближе к Москве мест нету? Нет, Колыму им подавай! Ездят тут, только время отнимают…»
Что на это скажешь? Каждый все понимает по-своему…
Ладно бы так мыслили только отдельные граждане. Но ведь насторожены визитами иностранных журналистов и некоторые государственные учреждения.
Так зачем же к нам на Колыму ездят иностранцы?
Да мало ли зачем! Каждый за своим; кто-то по делу, кто-то за романтикой. Пусть себе ездят, не надо их бояться.
А. Петин».

В то время в редакционной политике уже отчетливо начала вырисовываться тенденция: "меньше негатива – больше позитива". И никакой критики по адресу районной власти, администрации района, которая была учредителем газеты. Мы с Иваном Паникаровым посмеивались над этим, поскольку сфера наших журналистских интересов мало чем касалась районной власти: Иван писал о культуре и истории Колымы, я - о промышленности и так называемые размышлялки, что-то типа эссе на общие темы. Прославлял на страницах «Северной правды» и в областной прессе дела власти наш Витя Смоляков, которого мы между собой звали «нашим парламентским корреспондентом». Подтрунивали мы и над Лидовой, как бы сочувствуя ей как редактору, вынужденному подлаживаться под власть.
Я и не предполагал тогда, что придет время, когда и мне нужно будет принимать решения не только за себя, но и за всю редакцию. И это время пришло. 12 ноября 2004 года я был назначен главным редактором районной газеты «Северная правда»…
------------
На снимке: гости из Европы – журналисты – на Колыме. Начало октября 2003 года, Штурмовской перевал. Слева направо – Натали Нугеред («Монд»), переводчица Лиза, Коринн Портье (Швейцарская телерадиокорпорация), Анатолий Петин («Северная правда»).