Вера. Глава 3. Рождение Петра

 
 ГЛАВА III. Рождение Петра.

— Тужься! Тужься! — кричала на Асю пожилая акушерка.
  Физически сильная, но обезумевшая от боли Ася, не понимала, чего от неё хотят. Её лицо покрылось мелкой капиллярной сеточкой, инстинкт спал непробудным сном. Охваченная депрессией и разочарованием, она неумолимо угасала.
Ей надели кислородную маску.
  Приставив холодную «слушалку» к животу роженицы, врач тревожно прислушался — сердцебиение малыша было нестабильным. Роды затягивались. Ребёнка нужно было спасать.
Получив немое разрешение на запретный прием, акушерка стала на подставку и, нащупав обеими руками ягодицы крохи, резко надавила на живот. Ася взревела. Акушерка с новой силой надавила на живот, подталкивая малыша к выходу: дикий крик молодой девушки заполнил родильную палату. В этот момент Ася возненавидела выскользнувшее из неё существо.
Шлепнувшись в поддон, малыш не издал ни звука.
  Хирург подхватил дитя. Перед глазами Аси мелькнуло безжизненное синюшное тельце, а в сознании родилась зловещая, липкая надежда на то, что он родился мертвым. Откинувшись в кресле, она выжидающе закрыла глаза.
…Молодой, но опытный неонатолог Ирина …, включила электроотсос, освободила дыхательные пути крохи от слизи и околоплодных вод, уложила малютку на бок, открыла ему ротик и легонько надавила на подложечную область. Молчание малютки тревожным эхом отозвалось в её груди.
Женщина обеспокоенно взглянула в решительные глаза пожилого ассистента и, немедля ни секунды, сделала два ритмичных надавливания на грудь малыша. В тот миг, когда она вдохнула в маленький ротик «порцию жизни», кроха ответил ей слабым выдохом. Ему надели кислородную маску. Постепенно кожа малыша стала розоветь. Под теплом лампы он раскинул в стороны ручки и поджал ножки. Теперь кроха был похож на обычного новорожденного. Но что-то в нем было не так.
 Ирина Борисовна взяла пробу крови из пуповины ребёнка. Положив тампон, смоченный спиртом, на борт кювеза, она заметила, как малыш всем тельцем, ручками, губами потянулся к ватке. Взволнованно сняв колпак, сдавливающий лоб, она оценивающе всматривалась в лежащего перед ней мальчика: недостаточный вес и рост, маленькая голова, короткий разрез глаз, низко сидящая переносица, узкая и плоская верхняя губа, — все эти признаки свидетельствовали об алкогольной фетопатии (примечание: алкогольная фетопатия – внутриутробное поражение плода).
Малыш истошно завопил, у него началась одышка, тремор, переходящий в судороги. Кроха страдал похмельем. Ирина Борисона знала, что сейчас спасти его могли пять граммов разбавленного спирта.
  Первые сутки ребёнок находился в отделении интенсивной терапии. Благоприятные условия его временного сухого, теплого и уютного домика под названием кувез; нежные, заботливые прикосновения медсестер и кормление, словно птенчика, через зонд, делали великое дело — малыш шёл на поправку.

***
 Освободившись от физического бремени, Ася испытывала душевную пустоту. Раздражённая детским плачем, она забилась под одеяло, чтобы скрыться от людской суеты.
Из укрытия она отрешенно наблюдала за происходящим в палате: скользнув брезгливым взглядом по дородной многодетной женщине, она перевела глаза в сторону молоденькой девчушки — её обращение с дочкой напоминало  обращение с фарфоровой куклой древнекитайского производства:  боязнь что-нибудь  поломать, вывихнуть, растянуть была настолько сильна, что она испытывала подколенную дрожь при необходимости перенести ребёнка из кроватки на пеленальный столик.
Кормления сменялись подмываниями, пеленаниями и поверхностным сном заботливых мамаш.
Ася испытывала непреодолимое желание затянуться, тело ломило.
Прошло двенадцать часов. Потеряв терпение, она выбежала в коридор, но встретив укоризненный взгляд постовой медсестры, вернулась в палату. Мысль о побеге таяла вместе с мятными леденцами, которыми Ася заедала никотиновую зависимость.
  На второй день кроху принесли в палату матери. Малыша приложили к груди, но он брезгливо сморщился и отвернулся.
Проворно спрыгнув с кровати, многодетная Ольга, и подбежала к Асе:
— Давай, дурёха, покажу как надо кормить дитя!..
 Она ловко вложила влажный, теплый сосок в рот малыша. В ответ он довольно прикрыл глаза и причмокнул. Видавшие виды женщина прослезилась. Позволив странному ребёнку насытиться, она уложила малыша в кроватку и, поддерживая радостное щебетание юной Маши, завязывающей длинные, ухоженные волосы в аккуратный пучок, принялась спешно складывать сумку.
Девушек выписывали. Предвкушая встречу с близкими, мамочки торопились покинуть первую обитель своих чад, в которой поселилась злая cущность странной соседки.
Взгляд Аси ничего не выражал. Это были пустые глаза кукушки.  «Бежать», - едва слышно шевелила она губами.
Суета выписки была ей наруку. Под предлогом проводить соседок по палате, она вышла из корпуса и, сбежав вниз по ступенькам, затерялась в толпе.

***
Вечерний обход застал кроху в одиночестве. В палате стоял едкий запах детских испражнений. Малыш перепачкался и запутался в пеленке. С одной стороны, обособленный и независимый от матери, он не мог существовать сам по себе.
— Я бы таких мам стерилизовала! — возмущенно выпалила молодая медсестра.
— Эх, Леночка, не все в этой жизни просто и однозначно. Вот я бы таких мам просто пожалела. Они не ведают что творят. Оставить своё беспомощное дитя может только жалкий, духовно убогий и не зрелый человек. Его мать ведь даже бланк отказа не заполнила. Дай мне карту роженицы, а малыша срочно отправь в отделение интенсивной терапии, — уверенно проговорила доктор.
  Побеседовав с персоналом, Ирина Долженко открыла карту. Безработная, одинокая, образование начальное, в графе домашний адрес и телефон указаны данные матери - учитывая то, что Ася Кукушкина не становилась на учёт в женскую консультацию, беря во внимание полное равнодушие, которое она проявляла к малышу после родов – можно было предположить об осознанном, заранее спланированном отказе от ребенка.
 Все дети плачут на одном языке, но лишь плач брошенного ребенка сливается с горестным плачем милосердного сердца. Ирина Борисовна знала, какова доля «ничьих детей», вынужденных проводить уходящее время в больничной палате. Без движения, прогулок, игрушек, событий, общения и ласковых прикосновений они не просто отставали в развитии от своих сверстников, — они находились в состоянии глубокой депрессии. Большинству этих детей не было суждено познать тепло материнских рук, услышат тихого биения маминого сердца.
Её собственное сердце рвалось на части. Сняв трубку доктор набрала номер телефона бабушки брошенного малыша.

***
Услышав о поступке дочери, Вера оцепенела. Опережая тщательно подготовленную речь доктора, она умоляюще проговорила:
— Помогите мне забрать внука…
 Достигнув желаемого результата, врач облегченного вздохнула, дала номер телефона знакомого адвоката и посоветовала срочно разыскать Асю для написания официального отказа от ребенка.