Женька. Воспоминания Элли

         Я знала Женьку не так уж долго. Она была человеком замкнутым, сама справлялась со своими проблемами, не стремилась вынести что-то во внешний мир, и надо сознаться, фамилия "Бирюкова" была как ладно севшее прозвище. Они дружили и творили с Лилией Внуковой, занимались переводами. Я не горела сходной страстью к средневековью, поэтому оставалась немного в стороне, на дружелюбной дистанции.
         Но Женька — земля неведомая (по зодиаку Козерог, кстати), и внутри таились сокровища. Помню, первый момент сближения состоялся, когда я обалдела от ее фоток. Начало двухтысячных, мы тогда еще знать не знали про "цифрозеркалки", большинство народа щелкали на пластиковые "мыльницы", а кто посерьезнее, у того был "Зенит". У меня был "Зенит" от предков и я как раз пыталась его изучить и заставить работать. А тут женькины фотки, передающие свет, пространство и чуть ли не запахи!.. Разумеется, мне захотелось знать, как она это делает! С этого мы начали общаться. Потом были открытия ее рисунков, ее прозы (в стихах, честно скажу, не разбираюсь и не люблю). Проза оказалась здоровская. И Женька оказалась здоровская, не смотря на всю свою природную замкнутость. Или, может, даже благодаря ей.
         Помню один символический случай. Как-то поздно вечером я пересекала академ лесными тропинками по дороге на автобусную остановку и заметила впереди, в густых осенних сумерках знакомый силуэт. Женьку. Вместо того, чтобы дойти до остановки и спокойно поехать домой, я решила догнать Женьку и чуток пообщаться до отъезда, даже если при этом я рискну застрять в академе.
         Ну как "догнать"… ходила-то она вроде неспешно, но при этом расстояние между нами не сокращалось. Постепенно я стала чувствовать себя как Иван Бездомный во время погони за котом Бегемотом. На оклики Женька тоже не оборачивалась, впрочем, я не мастер громко привлекать к  себе внимание. Вот так я шла за далеким силуэтом, плавно скользящим сквозь ажурные тени в аллее, пока силуэт мистическим образом не пропал на очередном повороте. Академ — наполовину городок и наполовину лес, так что затеряться там нетрудно.
         Я пожала плечами, припомнила песню про "жемчуговые подковы":
         
         Встал я, гончую окликнул, вывел лучшего коня
         Рыскал, рыскал по дубраве, спотыкаясь и звеня
         И всего-то только видел, что под трефовой листвой
         Жемчуговые подковы, оброненные луной
         
         …и отправилась обратно на остановку.
         Так что мистический дух средневековья действительно витал вокруг нас всех в то время.
         Потом, когда мы увиделись, я ей рассказала, как сорок минут преследовала ее призрак. Женька пожала плечами и сказала, что любит гулять с плеером по ночам.
         Она приезжала ко мне в гости, и мы болтали допоздна. Не помню, про что. Про все. Помню, что невозможно было прерваться. Однажды, засидевшись почти до полуночи, Женька решила идти домой пешком — транспорт уже не ходил, но расстояние было вполне преодолимое, час ходьбы, где-то так. Я уговаривала ее остаться, а вместо этого она сказала "лучше пошли со мной", и я пошла. На словах "проводить немножко", а на самом деле мы, болтая, отшагали половину пути, и я спохватилась только когда впереди замерцали огни соседнего района.
         Женька справлялась со своими проблемами, как это свойственно Козерогам, совершенно самостоятельно. Про многие из них мы даже не знали. Например про то, что у нее была астма, и здоровье оставляло желать лучшего. Мы ничего этого не знали.
         Женька вот так же приехала как-то раз ко мне в гости. Ничего особенного, разве чуть бледнее обычного. Мы пообщались. Она сказала, что чувствует себя не очень, поэтому отправится воздухом подышать, а потом зайдет к Лиле (это через дом от меня). Мы попрощались, и она ушла. А спустя какое-то время прибежали со двора мальчишки, сказали, что моей подруге стало плохо, она упала на крыльце, вызвали скорую, и скорая ничего не может сделать.
         Я спустилась вниз. Женька была на крыльце. Несколько человек вокруг и тетки из скорой неосознанно сторонились ее, как сторонятся всех мертвых. Врачи сказали сидеть тут и ждать милицию, чтобы что-то там подтвердить или подписать, не помню уже, да и тогда это прошло стороной.
         Была раняя весна, пасмурный вечер. Час примерно после того, как уехала скорая, никто не показывался, зеваки разошлись. Так вышло, что именно я была рядом, "провожала" Женьку из этого бренного мира. Я четко ощущала, как устанавливается вертикаль до самого неба, густого и низкого от облаков, и дальше, за облака. Я чувствовала, как что-то уходит отсюда, из этого города, из данного момента. Казалось бы, умер один человек, один из многих. Но смерть имеет значение и вес. Я говорю так не потому, что Женька много значила для меня. Значила, да, но наверняка груз потери для меня был не так кошмарно велик, как для ее бедных родителей. Я говорю так потому, что я была рядом в момент ее смерти и все это прошло сквозь меня, сквозь ошарашенного очевидца, не готового поверить в происходящее.
         Смерть имеет значение. И раз так, жизнь имеет значение в сто раз большее.
         Со временем, когда ощущение утраты притупилось, мне стало понятно, что Женька действительно оставила после себя много света. Это ощущение недоказуемо наукой, и оно есть у меня до сих пор. Опубликовать ее архивы для меня — это сказать "спасибо" человеку, который когда-то жил, миру, в котором он жил, миру, в котором осталось много хорошего.
         
         техадмин страницы Элли Кэм