Первые слова

Поставить сына на ноги.
Это образное пожелание обычно исполняется  не скоро, разве, что, ко времени  получения им  профессии.  Хотя в буквальном смысле слова оно бывает  актуальным уже в самый  первый  год  его  жизни.

Повинуясь неодолимому инстинкту прямохождения, наш годовалый Егор поднялся с четверенек  на ноги и, используя  на пути   всё, что было пригодно  в качестве опоры, начал самостоятельно передвигаться по квартире на ногах,  пробуя  на ощупь и на зуб все, что  попадало ему под руку.

По опыту со старшей дочерью  мы поняли, что настало время  очередного повышения жизненного уровня нашей семьи, а именно: переложения на недоступную для юного исследователя высоту соблазнительных, но недозволенных  для общения предметов.
Ограничение доступа к соблазну никак не отменяло  необходимость постоянного,  обременительного  для  взрослых, надзора за малышом, и в доме нам  пришлось обзавестись  «манежем», ограничившим   его   свободу  площадью квадрата в 1х1 метр.

 В рабочем состоянии это складное сооружение удерживалось крючком, накинутым на выступающий из смежной стойки шуруп с полукруглой головкой. Стоило этот крючок откинуть, как одна из стенок  манежа открывалась наподобие калитки  и выпускала   узника  на свободу.
 
К нашему изумлению годовалый карапуз довольно легко разгадал   назначение этого механизма  и, как только оставался без присмотра, легко откидывал крючок и  выпускал себя на волю.
Он умудрялся это делать, даже  несмотря на мои попытки сделать соединение откидного крючка с запорным винтом   предельно  тугим, в расчёте на то, что  крючок будет откинуть уже не просто.  Но стоило оставить сына на какую-то минуту без присмотра, как затянутый мною шуруп оказывался аккуратно  вывинченным, створка манежа откинутой, а сам сын  разгуливающим  по комнате.

Его можно было понять. Для познания мира, в который он попал, пространства квадрата (1х1) и  даже целой комнаты было  совершенно недостаточно.
Малышу   требовались иные просторы, и на втором году его жизни мы стали выезжать с ним на прогулки по московским лесопаркам.

Так, в одно из погожих  воскресений, не надеясь на то, что нам удастся  припарковаться у смотровой площадки Воробьёвых гор с тем, чтобы уже пешком  спуститься по прогулочной тропе к реке, мы с удивлением обнаружили, что забитое обычно у популярной площадки парковочное пространство, несмотря на обилие людей, абсолютно свободно. Порадовавшись редкой удаче, мы  оставили  машину у начала спуска и  с  сыном на плечах бойко сбежали к подножью горы. Однако насладиться прогулкой у воды не пришлось.

Вскоре с той стороны, где оставался наш автомобиль,   мы услышали усиленный  мегафоном голос, требующий немедленно  убрать  припаркованную машину. Догадавшись, что речь идёт именно о нашей машине, и, вновь водрузив только-только разгулявшегося сына на плечи, я поспешил  наверх.
 
Торопиться  на  крутой тропе с  ношей  на плечах было нелегко. Продвигался я медленно, и всё это время сверху доносился  непрекращающийся мегафонный  крик с требованием немедленно убрать кому-то очень  мешающую, нашу  машину.
Вскарабкавшись, наконец, на гору мы увидели стоящего около неё молоденького автоинспектора, который  непрерывно  выкрикивал в мегафон своё требование.

Уже видя,  что, что  мы нашлись и  собираемся именно этим   заняться, он,  стоя  в шаге от нас, не переставал изо всей силы истошно вопить   в свой мегафон: «Уберите машину!».

Впоследствии мы узнали, что на Воробьёвых горах в тот день  оборудовали финиш какого-то массового забега, для чего загодя очистили от машин всю территорию, упустив момент, когда, ничего не подозревая, мы поставили там свой автомобиль   
Задуманную прогулку  пришлось отменить и возвращаться домой до  срока.

Сын за всё время нашего  общения с истеричным автоинспектором не переставал с изумлением разглядывать в его руке  необыкновенное сооружение, которое, не щадя наших барабанных перепонок так громко  орало.
 
Дома, не рассчитывая на ответ  ещё не умевшего говорить  ребёнка, его мама  стала ласково расспрашивать нас, почему это   мы  сегодня  так рано.
 - Убер-р-ите машину! – вдруг  заорал наш сын  в лицо опешевшей матери,   впервые заговорив и  отчётливо  выговаривая  каждое слово.
- Убер-р-ите машину! – продолжал он, не переставая  повторять  первые в своей жизни слова,  с  которых суждено было ему, отказавшись от детского лепета, начать  постижение  мудрёного  таинства  членораздельной речи.
- Уберите машину! – продолжал он  повторять ещё и ещё раз, не подозревая, как часто в своей взрослой жизни ему придётся слышать обращённое к себе это требование властей.


Москва, апрель 2013 г.