La musica en el silencio

В целом не люблю вечеринки. Этот пьяный угар клубов, где музыка низкочастотных звуков,  находящихся в ловушке из стен, прошивает человеческую натуру, насквозь доводя до состояний, что граничат с состоянием истерии. Добавьте вышеупомянутый алкоголь, чей градус прямо пропорционально повышает градус накала страстей. И еще вопрос, во что он выльется – в беспорядочный секс, либо жестокую драку. Нет, это не по мне.
Но есть пункт, ради которого приходится делать исключение. Это пляжные посиделки. Причем спонтанного характера. Знаете, что родом из тех самых маленьких курортных городков и поселков, где ход времени попросту теряется. Тех, где всего два сезона – казалось бы бесконечное лето и затяжная меланхоличная осень, которая ласкает остывшим морем и прохладными слезливыми ветрами перевернутые тушки покинутых на берегу лодок.
 Но сейчас лето, и в разгаре как раз одна из тех самых «посиделок».
Уж не знаю, как попал в эту компанию. Нелепая случайность, граничащая со слепой удачей. Ах, впрочем, не важно. Важно то, что я сижу на берегу прекраснейшего залива. Вокруг мерно потрескивают факелы, точно огненные змеи, выросшие из песочных глубин и пытающиеся лизнуть своим языком ночное небо. А посреди - их собственный огненный бог – громадный костер, место рождения мифического дракона недр, который вот-вот взметнется ввысь и поглотит серебряный диск луны. Почему? Просто такова его хищная натура – любить драгоценный металл. Да, этот естественный свет от людей и от природы намного лучше искусственных софитов, неоспоримый факт. Он не создает синтетического зверя, порожденного обществом. Эти огни будят задремавшие инстинкты, подаренные природой.
Мерный бит из передвижной звуковой студии (переоборудованного микроавтобуса одного из местных заводил) заставляет кровь кипеть саму по себе. А вы попробуйте устоять перед чарующим голосом испанской гитары и такого же, по южному жаркого, испанского языка. Тело не удержать, оно само раскачивается в такт. Хотя, не обязательно двигаться. Достаточно просто найти местечко поукромней, желательно у того одинокого бунгало, которое сейчас переоборудовано под мини бар. Несколько подвешенных фонарей, яркие гирлянды цветов и бармен в цветастой гавайской рубашке и шортах, который подпевает знакомой песне, прикрыв глаза и получая при этом экстаз от сочетания чарующей ночи, чарующего голоса из колонок передвижки и гипнотического движения наполовину оголенных молодых тел. Все это имеет свой вес в этом празднике жизни. Да, не забыть бы при этом, что время от времени бармен прикрикивает на напарника «по кухне», когда к этому всему добавляется легких дымок подгорающего на углях мяса. Идеальный вечер. И, кажется, что здесь все люди идеальны. Особенно вот та девушка. Босые ноги, парео поверх цветастого бикини, завязанное на узел на манер юбки, тонкие бусинки то ли пота, то воды, стекающие по к загорелой груди к идеальному животику и дальше вниз, прикрытые глаза и маятникообразные покачивания бедер, вырисовывающие символ бесконечно – восьмерку. По противоположной траектории движутся прекрасные плечи, из которых вырастают крыльями руки, или точнее даже сказать, вьются дикой лозой, вплетаясь в кудрявые черные как смоль волосы. Настоящая магия.  Вообще, здесь много обворожительных девушек, но эта особенная. Она рождена для этой ночи. И она способна околдовать. Кого угодно, но, правда, не меня. Вздохнул, но делать нечего. В таких праздниках я люблю быть больше наблюдателем, нежели катализатором действия. Это больше меня расслабляет. И эта девушка дарит лишь эстетическое наслаждение. А все фантазии.. Хм.. Видно последний коктейль таки имел в своем составе что-то из рода алкоголя. Да, не мешало бы немного освежиться.
Благо, скопление народа наблюдается только на этом клочке пляжа, а все остальное пространство довольно пустынно. Грех терять возможность и не проветрить захмелевшее сознание.
Всего пятнадцать минут ходьбы и шумный праздник отдается лишь эхом откуда-то из другой реальности. А здесь совершенно все по-другому. Вместо бит-машины равномерный шепот волн, свет уже не отдает желтизной. Скорее мутно-белый. Точно молоко, которое значительно разбавили водой, а потом разлили тонкой пленкой на морозе. Матовое свечение песка, водной глади, даже деревьев, что притаились на краю песчаной зоны. А может и вправду это молоко? А может оно такое же теплое? И что это за чувство? Опять это непреодолимое желание повиноваться неясному чутью и погрузиться в воду. Сбрасываю шлепанцы. Летняя рубашка тоже падает на песок. Врываюсь в воду на полном ходу. Почти погрузившись с головой, успеваю заметить фонтан брызг, что вырывается из-под растопыренных ладоней, первых встретивших сопротивление водной поверхности. Под водой темно. И спокойно. И да, тепло. На удивление тепло. Точно вернулся в то место, где меня очень и очень ждали. Радостно, невероятно радостно. Забываю о том, что под водой и нестройные пузыри воздуха из легких устремляются к поверхности, к своей, уже воздушной стихии, и сам следую за ними следом. Свобода. Но чу! Мне кажется или за моей спиной слышен еще один всплеск, сопровождаемый легким хихиканьем. Резко оборачиваюсь. Но нет, там никого нет. И в ту же секунду все повторяется. Снова оборачиваюсь. Вижу еле заметную тень. Скорее даже плотный сгусток сумрака. Надо же, мое собственное воображение начинает играть со мной в прятки. Или.. Нет, я не выпил столько, чтобы быть пьяным. Хотя, возможно стоило бы нырнуть и освежиться еще раз? Зажмуриваюсь. Ныряю. И уже когда вновь чувствую переход из среды в среду широко раскрываю глаза и вижу… Вижу еще одну пару глаз, которая вровень моим выплывает то ли из сумрака, то ли из глубины. Зеленые-зеленые глаза, как два изумруда. Только вот блестят они живым цветом. Не могу видеть лица их обладателя. Но это определенно девушка. Меня сейчас всецело поглощает взгляд. Я его определенно уже видел. Только вот мне кажется, что в прошлый раз глаза были… Да, точно! В прошлый раз они были голубыми!  Все также в трансе машинально начинаю подгребать поближе к берегу. Заворожен. Чувствую под собой песок. Продолжаю пятиться уже посуху, и вот из пены морской появляется уже весь образ обладательницы тех глаз. Она выходит из пучины, по кошачьи грациозно перемещаясь на четвереньках и уступая мне всего каких-то пару метров. Наверняка чтобы я смог оценить новый её образ. Ведь я узнал Её. Определенно, это Она, моё ненаглядное сокровище. Единственное, что в ней изменилось помимо цвета глаз, так это цвет волос. Сейчас они неопределенного цвета. Хотя нет, я ловлю эти тонкие оттенки иссиня-зеленого цвета. И вместо белого платья легкая туника песочного цвета, что та по предательски соблазнительно липнет с волосами к её телу, уже как бесконечные мгновения вновь сводит меня с ума. «Ты!»- уж было радостно хотел вскрикнуть, но она опередила меня так, что и сам заметить не успел, приложив свой указательный палец к моим губам, наложив тем самым на них печать молчания. Затем она поджала ноги, обхватила мою шею с одной стороны и прижалась всем телом. Следом перевела руку от моих губ на глаза, закрыв их полностью. Из пяти доступных человеческому пониманию чувств, мне остались доступны только два – слышать тишину вокруг и чувствовать её тело своим. И могу поклясться,  что даже чувствовал через мокрую ткань её упругие соски. Внутренности предательски смешались друг с другом так, что дыхание стало учащенным. Хотя, не только у меня одного. Бешеный стук её сердца, такого живого и такого понятного мне, принимался за свой собственный. Второй свободной рукой она поднесла что-то к моему уху. Интуитивно я осознал, что это раковина. Морская раковина. Её молчаливый призыв гласил: «Не зри, но слушай! Слушай эту ночь без остатка». И она увлекала меня за собой лечь на песок и слушать песню моря, неба и всего того, что было важно нам обоим. Это была песня тайн. Песня созидания и разрушения, песня рожденная хаосом для порядка. Песня радости встреч и горести расставания. Соло ветров, кристаллический шепот звезд, бэк-вокал цикад и даже лопавшиеся пузыри кислорода были немыми песнями рыб. Все, абсолютно все звуки мира были в этой раковине. Удивительном музыкальном инструменте наших чувств.
Она дрожала от возбуждения. Она просила ласки. Она хотела, чтобы я одобрил её старания. Ведь эта ночь, начавшая как праздник для всех, продолжилась феерией для одного меня. Я должен был её отблагодарить. Она ведь ждала моей благодарности. Всецелой, все отдающейся благодарности. Она должна была понять то, что моя душа всецело принадлежит Ей. Нащупывая одной рукой свою сухую рубашку оставленную здесь поблизости, второй свободной рукой аккуратно снимал её мокрую тунику. Она не сопротивлялась. Только еще сильнее заблестели её зеленые глаза и волосы начали то ли сами мерцать, то ли ещё больше отражать лунный свет, несмотря на песчинки в них. Наконец Её тело было освобождено от мокрых пут, а рубашка оказалась в моей руке. Аккуратно накинул одежду ей на плечи и прижал к себе и поцеловал в лоб, затем чуть ниже и так спускался, пока не почувствовал губы. А на них – соленый вкус. Нет, не моря. Это были её слезы. Слезы благодарности. Она все понимала. Она понимала, что значит для меня сама, ровно как и то, что была права от начала до конца. Все, что оставалось сделать мне – только прижать её к себе покрепче и…
Солнце лениво поднималось на свое очередное дневное дежурство. Чайки создавали шумовой эффект не хуже заправского будильника. Раскрыл глаза. Надо же… Меня разморило настолько, что я умудрился уснуть на пляже. Даже не смотря на ночные перепады температур. И где моя рубашка? Ах да.. Вот же она! Только, как я умудрился повесить её на ближайшей ветви дерева, а сам уснуть метрах в пятнадцати на пляже. И, ой! Что это меня здесь укололо в спину. Погодите, так это же… Ракушка? Да, точно! Это она, та самая ракушка… Её подарок. Нет, значит все же не сон. Ни в первый раз, ни во второй, прошлой ночью. Моя удивительная мечта, сколько же еще раз ты будешь меня так удивлять своим чудесным образом? Хотя нет, удивляй и дальше. Мне нравится. Прошу одного – только не останавливайся.
Подошел к ветке и забрал рубашку. Перекинул её через плечо, вернулся к кромке воды и пошел вдоль берега вновь туда, где вьется дымок от потухшего костра, свидетельствующего о том, что там находятся люди.
А волны послушными щенками слизывали цепочки следов девичьих ног, что вели прочь от суши, теряясь где-то в их водной обители.