Зарисовки сознания. Кумушка и дама

Толпа вносит моё тело в металлический вагон стремительно и, как это обычно бывает, малокультурно. Всё пространство занято людьми, а мои руки заняты сумками. Но не проходит и минуты, как одна немолодая женщина естественным движением освобождает меня от ноши. На протяжении нескольких остановок она героически держит пакеты с едой и косметикой, сидя на пассажирской скамье. Сначала я, конечно, удивилась столь неожиданному проявлению доброты и участию со стороны постороннего человека. Потом непроизвольно начала разглядывать своё отражение в стеклянном проёме дверей обшарпанного временем поезда. «Неужели я стала выглядеть настолько измученной и усталой, что вызываю жалость у незнакомых людей?» Мозг усиленно пытался разложить по полочкам все более или менее логичные предположения. Благородный порыв этой бескорыстной и непритязательной женщины, решившей облегчить мою жизнь на несколько минут, почему-то не укладывался в голове.

Видимо, чтобы не спровоцировать лишних подозрений в свой адрес, сердобольная пассажирка даже не глядит на мои покупки и не решается поставить их к себе на колени. Так и держит около трёх килограммов на весу… Признаться честно, на какую-то долю секунды меня настигло опасение за сохранность купленных вещей. Короче говоря, моя реакция на чужую заботу оказалась весьма предсказуемой, исходя из реалий современного озлобленного мегаполиса. Но внезапно меня осеняет другая мысль: «Да чёрт с ним, пусть даже украдёт что-нибудь. Всё равно мне стало легче без этих авосек». С этой минуты я расслабляюсь и еду без тревог, не заботясь о судьбе своих материальных приобретений.

Рядом с добровольной помощницей вдруг освобождается место, и она настоятельно просит меня присесть и отдохнуть. В её голосе чувствуется обыкновенная человеческая искренность. Выражение лица доброжелательное, глаза светлые, волосы русые. Её телесная полнота не вызывает неприятных ассоциаций, а сообщает миру о ярко выраженном материнском начале. Она вполне могла быть жительницей подмосковной деревни. Такой вот добротный портрет, внезапно сошедший в метро с полотен Кустодиева. Только вместо купчихи – излюбленной темы художника, я узрела облик недворянского происхождения. Но как не странно, простота манер и одежда без изысков внушают крепкое доверие и симпатию.

Обычно я стараюсь не разглядывать людей в общественном транспорте. Это отнимает энергию и наводит на разные мысли. И сама я крайне не люблю, когда меня высасывают по клеточкам, сверля тупым взором давно забытого о приличиях или вообще не слышавшего про такие астральные конструкции человека. Но мой взгляд невольно приковывается к женщине, сидящей по соседству с той, что одарила меня тёплым вниманием. Это был во многом противоположный типаж, но приблизительно такого же, а возможно даже более солидного возраста. Аккуратная причёска, грамотный макияж, начищенная обувь, стильная, но главное, элегантная одежда, натуральный маникюр, драгоценные серьги-гвоздики в ушах правильной формы, довольно привлекательные черты лица и удивительно ухоженная кожа! Подобный образец настоящего женского лоска, безусловно, вызывает мужское расположение. Молодые дамы могут брать в пример живую демонстрацию сохранившейся красоты, которая не собирается увядать с годами.

Брюнетка выглядела молодо, но опытный глаз сумеет определить примерный порядок истинных лет. Поэтому я почти уверена, что она перешагнула в шестой десяток. Я не хотела отвлекаться от этой «буржуйки», настолько она отличалась от множества лиц с одинаковым выражением подавленности и неверия в собственные силы. Мне захотелось быть похожей на неё в изысканном преподнесении себя, в правильном сочетании предметов гардероба, цветовой палитры декоративной косметики и аксессуаров. Но самое главное, она пробудила во мне законное желание быть всегда красивой...

Впечатления, вызванные моим монологичным знакомством с нестареющей прелестницей, могли бы остаться возвышенными…  Если бы не моя привычка смотреть глубже, в изнанку исходного материала. И то, что я увидела, меня совсем не обрадовало. Надменность, холодность и слабо скрываемое пренебрежение к окружающим. Её идеально накрашенный рот выдавал ощущение испытываемой брезгливости, о чём характерно свидетельствовала верхняя губа, выражавшая годами отработанную рефлексию. Она высокомерно приподнималась, обнажая капризный характер и нездоровую щепетильность хозяйки во взятых за основу порядках. Внезапно, только что восторгавший меня потрет, исказился. Я увидела леденящий блеск красиво подведённых глаз, нервно озирающихся в пространстве. А движения её тела, постоянно оправлявшего надетые на него наряды, транслировало в мир послание о том, как неуместно нахождение столь исключительной особы в кругу плохо маскирующихся «оборванцев».

Кем была она в жизни? Скорее чиновницей или управленческим функционалом, чем преподавательницей вуза. Скорее любовницей с немалым стажем, чем преданной супругой. И ещё, её образ почему-то не очень вяжется с материнством. В отличие от рядом сидящей деревенской кумушки. В зарисованных моим сознанием форматах «великосветской» дамы и простолюдинки, встают два абсолютно разных пути женского развития. Какой я стану в пятьдесят, покажет время. Но истина должна лежать где-то посередине. Значит, нужно создать что-то третье. Возможно, в каждой женщине заложены полярные потенциалы одинаковой мощности. Как к карьеризму и самолюбованию, так и к полному погружению в область семьи и самоотречению. Ни первое, ни второе в чистом виде не являются подлинно хорошими. И в то же время, одно содержится в другом и без другого не существует. 

© Наталья Захарова