Таганай. Глава 18. Вертолет ред

Капитан ФСБ Засальский кружил на «Ми-2» над Таганаем.
– Лопырев, слышишь меня? – прокричал он в рацию.
Через несколько секунд шипения пришел ответ.
– Да. Нашел что-нибудь? – Лопырев вместе с бойцами спецотряда трясся в кабине армейского «Урала», ехавшего по Старой Киалимской дороге в направлении Киалимского кордона.
– Не что-нибудь. Я вижу объект! Объект прямо под нами!
– Какой конкретно объект ты видишь, пацана или зверя?
– Пацана. Это должен быть он. Черная вязаная шапка. Темно-зеленый пуховик. Мы зависли над ним. Кажется, он нам машет.
– Попытайся лицо рассмотреть.
– Сейчас попробую через бинокль.
Повисла пауза, которую прервал возглас Засальского:
– Это он! Живой! Это наш меченый!
– Так, хорошо, я слышу шум вертолета, вы где-то недалеко?
– Мы в тридцать четвертом квадрате, там где течение Малого Киалима пересекает дорогу, на юго-восток от скал Три брата.
– Понял тебя, мы рядом, в сорок втором квадрате, примерно напротив Терентьевой горы, движемся к вам. Громкоговоритель у тебя на борту?
– Не взяли.
– Тогда покажи ему как-нибудь, чтобы оставался там.
– Понял, сейчас попробую.
Колямбо, задрав голову вверх, наблюдал за вертолетом. Высунувшийся из него человек жестами что-то пытался сказать. Неизвестный показывал куда-то в лес и проводил оттуда линию к туристу, а тыкая пальцем на самого Колямбо, делал приземляющие движения ладонью.
Через несколько повторов глухонемой речи Колямбо стал догадываться, что кто-то движется к нему со стороны Златоуста и что ему самому следует либо оставаться на месте, либо вертолет хочет сесть. Вот только как он сядет? Приземляться винтокрылой машине было явно негде, если пилот не самоубийца.
Колямбо показал, что уловил смысл послания. Он почти спустился с возвышенности, которая вела к Трем братьям и находился в том месте, где несколько дней назад наткнулся на останки членов одной туристической группы, на которую напал Уутьема. Он уже заметил, что все трупы были убраны, однако во многих местах на снегу виднелись кровяные пятна и даже застывшие лужи. Колямбо поморщился, все это производило неприятное ощущение, а в голове всплывали не лучшие воспоминания, ведь тогда он посчитал в первый момент, что видит трупы своих товарищей, с которыми пришел в заповедник.
Он поглядел в сторону тех небольших елей, где оставил тяжеленное тело мертвого Уутьема, которого тащил волоком по снегу от Трех братьев. Зная из телепатического сеанса с тенями, что таких носителей серой пыли, как Колямбо, фсбэшники считают одним из факторов уничтожения оборотня, он посчитал необходимым притащить зверя с собой, чтобы не до конца осведомленным силовикам не взбрело в голову по-тихому уничтожить самого Колямбо, дабы затем спокойно разобраться с монстром.
Вертолет почему-то не улетал, и продолжать висеть над местностью. Неужели он и вправду собирался садиться? Да нет. Это было невозможно. Между высокими мачтами хвойников виднелись поляны, но ни одна из них не могла принять на себя ответственность для посадки «Ми-2».
Грохот двигателя винтокрылой птички перекрывал все прочие звуки, поэтому Колямбо даже не заметил, как по дороге к речке подкатил армейский грузовик, обтянутый тентом, и остановился метрах в шестидесяти от него.
– Все, объект перед нами, – выдал в эфир Лопырев. – Подтверждаю, это Николай Раевский, потерявшийся турист омской группы. – Лопырев повертел в руках фотокарточку Колямбо и сунул ее в нагрудный карман.
– Постой-ка, что это! – раздался голос Засальского, чей вертолет все также не двигался с места.
Из армейского «Урала» пока никто не выходил, Лопырев вместе с водителем оставался в кабине, бойцы спецгруппы сидели в кузове.
– Что у тебя, ты о чем? – поинтересовался Лопырев. – Внимательно через стекло разглядывая Колямбо, который наконец-то заметил грузовик и смотрел сейчас прямо на них.
– Я, кажется, вижу оборотня! Какое-то огромное неизвестное мне животное притаилось в низкорослых елках на северо-запад от вас, примерно в сорока метрах, на самой границе поляны, где стоит пацан! Очень похоже на описание подполковника! Я думаю это оно! Прильнуло к снегу и следит! То ли за вами, то ли за ним.
– Ты уверен! Я ничего не вижу!
– Это оно! – прокричал Засальский. – Оно! Лопырев, это супер удача! Сразу оба на одной поляне!
– Но нам придется прикончить мальчишку!
– Но другого пути нет! Решай!
– Черт! Я должен удостовериться, что ты реально оборотня видишь, а не медведя или кабана!
– Выдвигай своих снайперов, зверь в низких елях, на северо-запад! Я за ним слежу! Если пойдет на вас, выбора не будет! Придется нейтрализовать этого меченого!
Лопырев выпрыгнул из кабины и поспешил к бойцам в кузове.
– Слушай диспозицию. Перед нами поляна, на ней стоит тот потерявшийся турист. Двое берут его на мушку и не сближаются. Трое – аккуратно выдвигаются на северо-запад от машины. Там в елках сидит главный объект. Та самая зверюга. Задача: идентифицировать объект, взять его на прицел и ждать указаний. Пошли!
Спецназовцы бесшумно выпрыгнули поочередно из кузова. Мягко ступая по снегу, двое из них присели на колено перед грузовиком, направив на Колямбо стволы снайперок. Трое других, пока не различая указанных елей, так как до них еще была полоска леса, шедшего вдоль дороги, с автоматами на изготовке, осторожно двинулись по руководству Засальского, который ими дирижировал с воздуха.
– Занял позицию! – наконец раздался в рации голос старшего группы, которая направилась на перехват оборотня. – Вижу гада, как-то странно лежит в снегу! Точно сказать не могу, но явно не медведь!
– Понял, – подтвердил Лопырев. – Засальский, ты уверен, что зверь, которого ты наблюдаешь с вертушки главный объект?
– Это он! Теперь я точно уверен!
Лопырев взглянул на часы. Все были на исходных позициях. Пацан – на прицеле. Оборотень – тоже. Правда, не сто процентов, что это он.
Колямбо в недоумении смотрел, как двое военных навели на него свое оружие. А еще трое – вылезших из грузовика, аккуратно движутся вроде бы в направлении елей, где он оставил тело Уутьема. Стало все кристально ясно. Вертолет висел, потому что заметил рояль в кустах. Они, вероятно, думают, что оборотень жив. И те трое крадутся к нему, дабы это проверить. А Колямбо в качестве расстрельной птицы. Если Уутьема шелохнется, Колямбо, как меченый, получит тут же пулю в лоб. Надо было что-то делать. Что если он не совсем качественно уложил окоченевшее тело монстра и оно вдруг перекатится под влиянием, к примеру, воздушных потоков, которые яростно гоняли под собой винты вертолета?
– Итак, бойцы! – проговорил в рацию Лопырев. – Перед нами инфицированный опасным вирусом турист, к нему нельзя приближаться…
– Отставить, мать вашу! – прервал его чей-то новый голос, ворвавшийся в радиоэфир. – Это подполковник Шакулин, всем оставаться на своих местах! Ничего не предпринимать! Туриста не трогать! Ни в коем случае! Капитан Лопырев, слышите меня?! Не трогать туриста!
Шакулин сидел в кабине армейского «козла», который чуть ли не взлетая на ухабах, мчался по Старой Киалимской дороге. Только последние две минуты Шакулин имел возможность слышать радиообмен авангардной группы.
– Подполковник, операцией командую я! – заявил Лопырев. – У нас на поляне сразу оба объекта. За деревьями притаился оборотень. Засальский его наблюдает с воздуха! Можно одним махом решить все проблемы.
– Как ведет себя Раевский? Отвечайте! – прокричал Шакулин.
– Обычно. Стоит и смотрит на нас.
– То есть он в сознании?
– Более чем.
– Идиот, значит, в кустах не оборотень! Монстр появляется лишь, когда меченый вырубается!
– Мы не можем полагаться на ваши сведения! Они могли устареть! Что если что-то поменялось?!
В руках Шакулина, свернутая от волнения в небольшой рулон, находилась исписанная Нестеровым тетрадка, которую нашла в мусорном ведре его медсестра Лилия. Теперь Шакулин знал то, что знал Нестеров, что знали отшельники, что выяснили за многие века лесные тени. Шакулин знал, для чего тогда Нестеров и Андросов пытались выкрасть меченого Коробова. Он знал, что только меченый может окончательно покончить с Уутьема, если сможет произвести диффузию своей крови, в которой гуляют частицы инопланетного организма, с кровью самого оборотня. Однако если носителя, убить раньше монстра, то серая пыль освобождается, и будет искать новое пристанище. Нужна только одновременная встреча обоих персонажей лицом к лицу. И тогда будет разом покончено со всем. Уутьема больше не вернется в эти места никогда!
– В любом случае, пацана не трогать! Даже если зверь попрет на вас! Пацана не трогать! Его нужно забрать с поляны! Быстро! Забирайте туриста и уходите от оборотня! Просто держите зверюгу в поле зрения!
– Пацана невозможно забрать, – возразил Лопырев, понимая, что эти переговоры сейчас слышат все спецназовцы. – Турист инфицирован и должен быть уничтожен при любых обстоятельствах. Приказ начальства.
– Что?!!! Что за чушь? Что вы несете? Меченый – ключ ко всему! Только с его помощью можно полностью нейтрализовать зверя! Я все объясню! Ждите меня! Ничего не предпринимать!
– Подполковник, повторяю, – продолжал Лопырев, – операцией руковожу я, есть приказ – уничтожить и инфицированного туриста, и зверя-людоеда. Пока вы неизвестно где отсутствовали два дня, мы нашли в отчете капитана Листровского записи, что при стычке со зверем на Киалимском кордоне, из тела убитого больного Коробова шла белая кровь. В нашей лаборатории анализ той крови показал наличие неизвестного вируса в неактивной форме. А у этого парня, судя по всему, как раз такой же вирус, только в активной форме.
Шакулин потер лоб, он понимал, что формально Лопырев прав и Раевский реально инфицирован. До места действия ему оставалось максимум минута. Надо было еще потянуть время.
В эфире раздался бесстрастный голос одного из спецназовцев:
– Турист, двинулся в нашу сторону.
– Близко не подпускать его! Дать предупредительный выстрел под ноги! – скомандовал Лопырев.
– Не стрелять, идиоты! – заорал Шакулин.
– Всем перейти на резервную частоту! – сказал Лопырев, и из рации Шакулина исчезли все переговоры.
– Давай, родной, скорее! – подполковник с надеждой посмотрел на водителя своего грузовика, который итак гнал во весь опор, возможный на этой дороге.
Колямбо медленно стал подходить к людям из «Урала», расставив инстинктивно руки в стороны под прицелом снайперских винтовок. Он громко кричал им, что сам расправился с оборотнем, и что мертвое тело монстра лежит в тех елках, куда движутся трое спецназовцев. Но ужасный грохот «Ми-2» перекрывал все его возгласы. После того, как Колямбо прошел метров десять к машине, возбужденно бегающий перед ней бритый фактуристый человек в штатском, нервно ткнул в туриста пальцем. Один из снайперов приложился к винтовке. Через секунду, что-то прожужжало, и рядом с ногой Колямбо снег разрыхлила выпущенная пуля.
«Они в меня стреляют!»
Колямбо тут же остановился.
«Только не бежать! Иначе они тебя точно пришьют!»
А так хотелось куда-нибудь смыться. Он даже почти дернулся сразу после того, как понял, что по нему пальнули. Но, похоже, выстрел был предупредительным.
«Может лечь на снег?»
Он снова стал кричать людям у грузовика, что абсолютно не опасен, и сам обезвредил причину их беспокойства.
«Да уберите этот долбанный вертолет!»
Колямбо сделал еще пару шагов вперед, и услышал вторичное жужжание. На этот раз пуля ударилась прямо перед носком его бахила.
Все выглядело максимально глупо, как это часто бывает в России.

– Отставить, отставить! – заорал Шакулин, выскочив из наконец-то доехавшего до пункта назначения грузовика. – Не трогать его! – он подбежал к двум снайперам, следившим за каждым движением Колямбо.
Сзади подскочил Лопырев:
– Вы мешаете операции, подполковник! Уйдите к черту! При уважении к вашим годам, я вас просто скручу!
Но Шакулин вывернулся из объятий Лопырева и встал перед снайперами на линии огня.
– Убери вертушку! – проорал он Лопыреву.
– Уйдите с траектории! – рассвирепел Лопырев. – Снайперы, занять другую позицию.
– Убери вертушку, капитан! Дай мне поговорить с пацаном! Убери вертушку!
Колямбо только успевал переводить взгляд с вертолета на троих спецов, застывших метрах в тридцати от елок, где лежал Уутьема, и потом обратно на людей у грузовика. Там совсем творилось что-то невообразимое, какой-то новый человек, но уже в форме выскочил перед снайперами и, кажется, начал препираться с фактуристым бритоголовым.
«Хана, они сейчас и себя перебьют! И меня заодно!»
У него мелькнула мысль воспользоваться этой неразберихой и дернуть влево в чащу. Но, быстро бросив туда взгляд, Колямбо понял, что далековато, десяти секунд этим товарищам вполне хватит, чтобы засечь его побег и пальнуть вдогонку.
– Убирай вертушку! – прорычал Шакулин в лицо подошедшему Лопыреву. – Убирай, я сказал!
Вид у Шакулина был настолько решительный, что Лопырев приложился к рации.
– Засальский, отлети в сторону! Тут подполковник подъехал, хочет пообщаться с туристом.
– Но я потеряю оборотня из вида!
– Ничего, зверь на прицеле у троих наших.
– Хорошо, ухожу!
Вертолет еще немного повисел на месте и медленно стал отваливать в сторону Дальнего Таганая. Грохот от его лопастей начал уменьшаться и пропадать, путаясь в верхушках деревьев.
– У вас две минуты, подполковник, – процедил Лопырев. – Но если оборотень хоть чуть-чуть пошевелится, а отдаю приказ снять туриста и уничтожить главный объект.
Шакулин, зыркнув глазами, развернулся и поспешил на встречу Колямбо, который продолжал стоять, не совсем понимая, что будет происходить далее.
Над поляной повисла тишина, разбавляемая уже почти не мешавшими отзвуками вертолета.
– Не стреляйте в меня! – прокричал, наконец, Колямбо, когда понял, что теперь может быть услышан.
– Николай Раевский? – гаркнул Шакулин, оставив между собой и туристом около двадцати метров расстояния, и не сближаясь дальше.
– Да! – Колямбо бросил взгляд на троих спецназовцев, которые вдруг начали подбираться все ближе к елкам, за которыми «притаился» Уутьема. – Он мертв! – прокричал Колямбо и показал в ту сторону.
– Кто?
– Та тварь за елями! Слышите!
– А кто там?
Колямбо всмотрелся в лицо силовика, начавшего медленно подходить. Где-то он его уже видел. В голове промелькнул визуальный ряд, который туристу вкачали прошлой ночью тени.
– Там, то, что двадцать семь лет назад дышало вам прямо в лицо, когда вы были лейтенантом, товарищ Шакулин.
Шакулин встал, ошеломленный.
– Что вы сказали?! – переспросил он у Колямбо.
– Там тело Уутьема. Я его прикончил. Вот, что я пытаюсь сказать. Хотя, наверное, сейчас вы не лейтенант. Но вы почти не изменились.
Подполковник оторопел, такой же эффект возник у Лопырева, которому в повисшей тишине без труда удавалось расслышать все переговоры в подробностях.
– Откуда ты меня знаешь? – недоуменно пробормотал Шакулин.
Колямбо твердо, но немного смущенно смотрел ему прямо в глаза.
– Я все знаю. Я все видел. Я все расскажу.

Кто-то усиленно колотил его по колену, пытаясь разбудить:
– Колямбо, давай, поднимайся, уже скоро.
– Что скоро?
– Город скоро, уже подъезжаем.
Колямбо открыл глаза. Рядом с его верхней полкой стоял Зубарев, надевавший свою походную куртку. В окне вагона мелькали заснеженные проселки. Поезд спешно приближался к большому населенному пункту.
– Я надеюсь, Омск? – Колямбо помнил только, как они загрузились, и он сразу выключился, положив под голову свой зеленый пуховик.
– Да уж не Златоуст, слава богу! – в проеме купе появился отец Николая. Он вместе с матерью, хотя они давно были в разводе, тут же примчался на Урал, чтобы забрать сына, после того, как им объявили, что Колямбо все-таки нашелся.
– О, привет! – Колямбо улыбнулся и потер глаза. – А мне приснилось, что я снова в лесу. – Он потянулся и опять посмотрел в окно. – Ну что там, где мы уже?
– Да уже скоро мост через Иртыш, собирайся, давай, – ответил ему отец, а Зубарев выскользнул в проход.
– Ну, что, проснулся наш сынуля? – это была мама.
Поскольку поезд был проходящий, разместились они все, как попало, на свободные места. Колямбо с Зубаревым – в одном купе, родители – в другом. Но был еще кое-кто из сопровождавших, разместившийся вообще в третьем.
В купе шагнул человек в форме. Его приставили для сопровождения после того, как Колямбо на протяжении нескольких дней беседовал с разного рода офицерами ФСБ в Златоусте. Жаль, что это был не тот подполковник, которого Колямбо узнал на поляне, а какой-то простой оперативник.
– Поднялись, молодой человек? – в голосе фсбэшника слышалась какая-то фальшивая забота. – Ну, хорошо. – Оперативник в звании капитана обратился к его отцу: – В общем, отправляйтесь домой, отдыхайте, приходите в себя, а через недельку обратно к нам.
Отец Николая понимающе кивнул офицеру и снова обратил свой взор на сына.
Капитан аккуратно похлопал Колямбо по руке:
– Нам с вами, молодой человек, предстоит еще долго общаться, – с толикой сарказма закончил он.
А Колямбо спокойно сидел на верхней полке и просто внимательно смотрел на фсбэшника. «Интересно, – не без удовольствия думал он, – как бы изменилось лицо этого самоуверенного товарища, если бы ему пришлось похлопать не по моей ладошке, а по огромной лапе живого Уутьема?».