К порядку через хаос

   
         Я шел поздней ночью на очередной митинг рабочих по грязным дорогам, что были размыты осенними дождями, фонари освещали глухие кварталы, я не мог опаздывать на мероприятие, я спешил, чтобы услышать речь вождя, которому в ноги кланялись мужики и бабы. В нирване сидел тот самый дедушка, который воевал черт знает где и за что, просто пел в ночи свои песни, рушил ваши мечты, думал о мире ином, горел весь, словно солнце, взлетел выше неба, выше звезд. Космодром снится по ночам деду, ему вновь кажется, что пора лететь в космос, там ждут его друзья, которые дадут ответы ему на все вопросы научные.
      У огромного массивного дома на углу кто-то сидел. Вот и он: робкий такой мужичек в тулупе, жевал сонно табак, веки были прикрыты у сторожа, что сидел под окнами и грел на костре чай, штык-нож лежал на столе, папиросы лежали у него в брюках, мечтал он стать великим, чтобы все люди любили его, чтобы дали ему пиджак с медалями. Чтобы было много медалей, очень много и много медалей, чтобы люди, что видят его пиджак, забыли о себе хоть на миг. Свое эго покинули, любви чтобы не миновали, чтобы засунули руки в карманы и промолчали, глядя на бессчетное количество его медалей. Дед Миша пытался сказать кое-что важное:
- Упырь этот Ленин. Никогда Ленину не быть диктатором. Пузатый и плешивый, а вот Савинков мог бы вполне им стать. Мой метафизический возраст около шести сот лет. Слушай, я тут в сорок пятом году уже в Киеве дома строил. В двадцать шестом уже учился на инженера, пытался строить мосты, читал много книг по стройке, пожарником хотел быть, все-таки удалось. На пожарных нарвался: курил в амбаре, чуть не сгорел, машина подъехала пожарная, вышли молодцы в шлемах, говорят, парень будь с нами. Так я и стал вскоре инспектором по пожарной части. Моя сестра уже мертва. У нее было два сына и три дочки. Жила в Норильске, работала в школе учительницей алгебры, я ее лет двадцать перед смертью не видел. Она мне открытки высылала. Канта и Гете обычно на новый год по томику в бандероль положит и радуется за мой ум. Мои награды, сынок, велики, я прям и вижу, что на моем пиджаке все звезды, все медали лучшие висят. Сам люблю себя, когда на мой пиджак смотрят людей. Я жил не зря. Много сделал. Танцевал, пил, гулял, молодость в хмелю сгубил. Не люблю меланхолию, хочу снова на войну, буду матросом, снова дадут мне лодку и автомат. Что еще надо? Ницше сказал важную вещь: мужчина рожден для войны, женщина для отдыха война. Золотые слова! Каждому бы так жить не по лжи, тогда бы у нас страна сильная была бы, а так США лезет своим рылом к нам. Тут собрание будет, болтуны страшные стоят там, но я тебе скажу, что Сталина на них нет. Они предали идеалы КПСС, они вареники предпочли книгам Ницше, им даже Горький не интересен, а ведь он был поклонником Ницше, даже усы такие носил огромные, чтобы быть похожим на великого философа мира. Мне скоро будет сто лет. Мои дед и баба жили до ста пятидесяти. Я родом из Минска. Мой двоюродный брат прожил до двухсот лет, умер от простуды. Моя сестра двоюродная из Ялты прожила до ста девяносто, медом одним сто лет питалась, я сам до двухсот буду жить, я все помню, совсем не забываю ничего. На войне связистом был, в леса нас бросили под Курском, бомбили немцев мощно, отдавал телеграммы, приказы главнокомандующим, меня ценили. Интернет – это зло, опиум для народа. Культ тела кругом, все любят прокалывать себе соски, татуировки делать, жуки в их головах ползают сиреневые, мозги им выели клопы. Современный люди – это сброд люмпенов. Ненавижу их! Я тут работаю лет тридцать, чую, что еще сотню поработаю, мне дома делать нечего, там стол. Да стул, ступеньки да подвал, лампа, грибы в лукошке лежат, мысли мои плавают в стакане с чаем. Дома пустыня проросла, жуть там берет меня, а тут все милые, все молодые, вы молоды, а я тоже молод, мне сто лет, но я вас люблю, вашу молодую кровь, вы ценны для меня, журналы читаете по химии? А я повторяю вновь и вновь:
не умирай, любовь, не умирай, любовь, не умирай, любовь, ну не умирай, любовь! Все пьют, все упиваются, все пьяницы, все пьют, все алкоголики. Пей и ты, пропойца, пей, не жалей сил, молодость свою в алкоголе убей! Ты любить спеши женщину своей мечты, не то весна пройдет, а пройдет не ворожи, ведь любовь не ждет. Примиренье обещанья, заверенье как прощанье, женщину любить спеши, не забудь надеть шляпу и взять трость, как пойдешь к ней, кнут тоже возьми, дабы она знала свое место и свои права. Читаю по ночам я Ницше, конечно, Канта тоже люблю, но Ницше – это мой любимый философ, в нем есть все: любовь, смерть, жизнь, реинкарнация, жажда небытия, слава человеческая, убожество времени, мысли в час ночной под луной, вздохи чернокнижника, вампирическая тяга к иномирью. В его турах по Европе я вижу лишь желание блистать, он молод был, не опытен, любил свою персону, жаждал славы, а вы тут сидите на стульях и смотрите в окно, едите колбасу, созерцая падающий снег. Вы забыли о смерти бога. Бог умер и умер тот мир, тот самый, где было сакральное. Самокрутку курить люблю в туалете и думать о высших делах божьих. Качаю я качели мохнатою рукой. Слава КПСС! Я могу сутками говорить о политике и про свою родню, иных тем не знаю, я только этим и живу: прошлым и политикой. У меня нет субъективной жизни своей личной. У меня нет хобби иных: читаю лишь газеты политические и смотрю ТВ. Когда пьян, то вспоминаю своих родных и погружаюсь в их миры. Прошлое – это моя защита от настоящего и будущего. Люблю вспоминать молодость, ой как люблю ее вспоминать!

      Огромное серое здание на углу Тверской, кажется, что беда там творится, так ощущается, словно бы в этом здании ЛСД употребляют ученые, что свою психику исследуют. Стук в дверь, пароль требуют, снова стучу, снова требуют, в желтом плаще моем есть записка с паролем, ответил им что надо, а потому легко прибыл в ДК вовремя. Там на сцене стоял вождь в белом халате, он прибыл из Москвы, ему тут было приятно видеть красные глаза зевак и искателей правды и истины. Вождь играл на гитаре свои песни, он был волосат и бородат, лихо кричал в микрофон изо всех сил о том, что белый кролик роет норки в огороде, а белая собака поедает черных кошек, которые есть слуги дьявола, да, черные коты мешает колхозницам работать, наводнили своими клонами все города и села. Белые кролики не против того, чтобы белые псы поедали черных котов, ведь белые псы - это воины света и добра, а черные коты – это слуги мелких бесов.
- Я ценитель тонкого искусства. Вещаю вам о том, что меркнут за окном звезды. В лесу я нашел массу грибов, их сварил ночью, сам жил в палатке, не желал никого видеть. Черная гора меня к себе в гости пригласила. Зайцев в полях тьма. Ружье думал купить, но решил, что не надо их убивать. Товарищи мои любимые, я убил Будду, ура! Жертвенник неведомому богу я у себя во дворе создал. Я тут пиджак привез свой из дому. На нем сорок три медали. Все я получил их законно, документы на все есть, не крал, не покупал, сами дали, правители мне дали их лично, говорят, ты заслужил, молодец, воевал сильно и дерзко, будем дружить! Мы будем жить дружно! В сексе мужчины становятся посредниками между Дионисом и Аполлоном.
         Люди взяли бокалы с шампанским, стали танцевать, хлопать в ладоши, бить себя по ляжкам. Вождь, бросил со сцены гитару в толпу и басовито стал говорить:
- Мы тут собрались в этом тесном и потном зале для того, чтобы стать свободными, чтобы выйти за пределы всех измерений. Мы тут даже свет включили, а то темно и тошно от всего мне что-то уж больно. Я понял, что жить буду лишь для себя. Поймите, люди добрые, что этот ваш любимый белый кролик масштаба нашей страны, изувечил умы и души многих наших сограждан. Он просто дал им стимул для того, чтобы идти на войну ради царя.
         Кто-то из первых рядов стал дико хихикать  и шептать тоскливо: «Не мое кино, ма, не мое, шляпа не моя, шутники мы тут все, в кадетское училище не хотим уйти, уроки почти не делаем, не будет работать на заводах!». Батя же моей невесты, что сидел во втором ряду, крикнул: «Слава белым собакам!»
Вождь же басовито трубит, глядя на смеющегося гражданина, что на пол упал и за живот свой схватился.
- Не думай даже о смехе, пора тебе идти на восток, там тебе надо убивать себе подобных, чтобы стать слугой кролика, а еще тебе надо кошек убивать, тогда станешь героем, просто убивать кошек бродячих. Ты проказник,  друг мой, ты жаждешь небес, но я лишь тебе дам дорогу к узким и лиловым теплым кущам, в которых змей даст тебе яблоко спелое и бабу с умом. Улыбку новую в студию! Созерцание – магический акт. Искусство – вот самое мощное оружие против наступательной силы природы. Женщина и природа всегда готовы низвести мужчину до мальчика и ребенка.
          И тут на экране огромном и белом вспыхнула красная улыбка. Повар, что улыбался, торт в руках держал кремовый, в столовой пахло рыбой, грузовик новые партии творога привез, люди стоят и ждут своего часа, когда можно будет скупить все, что им надо. В универмаге ждут люди покупок. Новые ботинки привезли, красные такие и белые, для молодежи, а для бабушек платки вязаные синие и тапочки белые, а для дедушек тросточки и мохнатые пиджаки из шерсти овец. А вот показали военных, что сидят в овраге и молятся, ищут в прицел врага, ждут полевой кухни, не ели пару дней, курить им охота, но сигарет нет. Смех сразил весь зал, шутки полились рекой, гармонист Яшка талым снегом утерся, мастера из актерской трупы стали шахтеров развлекать. Поставили на сцене «Пир» Платона. Мужчины напротив женщин встали. Все стали понимать, что завтра будет вечность за окном цвести и пахнуть всеми прелестями сладостной такой бешеной собаки.
- Трагедия – сугубо западный литературный жанр. В Японии его не существовало до девятнадцатого века. Эротика – область, посещаемая духами. Она находится за гранью приличий, она проклята и притягательна. Секс демоничен. Секс, как искусство, нагружен символами. Поиск свободы в сексе обречен на неудачу. Человек Запада познает мир визуально. Жизнь человека начинает с бегства и страха. Женщина всегда была идолом магии чрева. Женское тело – хтоническая машина, безразличная к обитающему в ней духу. Тело женщины – океан, его приливы  отливы вызваны притяжением луны. Каждый месяц для женщины – новое поражение воли. Сейчас, граждане, будет идти речь о глобальных вещах, влияющих на сумму чувств и ощущений жизни огромного числа людей, соприкасающихся с тем или иным аспектом массового внедрения в сознание людей продукта, что сотворила цивилизация неистовая, разбуженная силами ада, демонами преисподней. Женщина каждый месяц обречена представать перед бездной бытия и времени, и эта бездна – она сама. Тело женщины – лабиринт, в котором заблудился мужчина. Вклад мужчин в размножение краткий и случайный. Для мужчин секс – борьба за идентичность. Похожий на рану разрез женских гениталий – символ неисцелимости хтонический природы. Эрекция – мысль, а оргазм – действие воображения. Пенис – такое же продолжение простирающегося вовне «я», как глаз или рука. Женщина – менада, готовая разорвать жертву на части. Мужской секс – роман-поиск, исследование и умозаключение. Сексуальный объект – ритуальная форма, навязанная природе. Это тотем нашего причудливого воображения. Кролик в той или иной степени любил размножаться. Посмотрим, что можно с этим всем сделать. Наука – это попса, вот миф – это все. Хлопцы, да ведь недавно вышел новый фильм про кролика, легко ли голодать годами? Вообще, Я считаю, что мифы – это наша жизнь, наша кровь, наша игра, наша природа, мы живем в мифе прочно и уверено. Я сам снимал фильм и думал о том, что спаса мир от греха. Олдос Хаксли наш друг, мы тоже понимаем суть его «Нового мира», а Оруэлл тоже нам помог, он показал убогость любой Системы. Сам писал сценарий, пару недель не спал, не пил, не курил, все сам, только потому, что люблю вас. Сам монтировал. Сам рулил проектом. Сам пел и плясал в нем, надев на голову кроличий колпак. Название фильма «Дым над луной», а после можно и «Легкое дыхание» написать, чтобы снять потом фильм. Всем смотреть, даже тем, кто в космосе и на дне океана! Фильм раскроет механизм внедрения программы захвата всего мира и разовьет дальше идею о том, что отцы наши и матушки на других планетах будут жить и размножаться дальше и дальше. Мы все животные, но у кого-то из нас есть душа и ум, а кто-то просто зверь, оскал которого скрыт маской и духами вся плоть окроплена.
- Лошадь, крыса и свинья скоро будут про себя фильмы снимать? – спросил кто-то с дальних рядов, - мы тут все животных любим, я котов не люблю, они мышей едят. Мышей едят коты с потрохами, когтями, зубами, кишками, одним словом, коты есть нечистоплотные животные, слуги сатаны они, без всяких обид, но кошки – это гнусные твари. Кошечки еще ничего, они хоть мышей ловят и не наглые, но коты – это мерзость. Мышей едят, понимаешь ли, целиком едят, едрить туды! Мы хотим создать планету, где не будет кошек, как думаете, вождь, это реально? А я повторяю вновь и вновь: не умирай, любовь, не умирай, любовь, не умирай, любовь! Белая собака раздирает на части черного кота. Победа. Свобода. Мы побеждаем. Победа будет за нами.
    Вождь, выпив стакан минеральной воды, потрогал свой кадык и в ответ сказал следующее:
- Мы тут все в клетке, очень любим читать Пруста, грустить с Жене, обсуждать на партийных вечерах творчество Бодлера, пить за Виана, жрать гусиное мясо за Хайдеггера. Сталин наш отец, мы славим его, мы богатыри, для нас нет преград. Секс – прощупывание, проникновение, выделение, извержение.
- А ад и рай есть? Сибирь – это наша мать, верно? – спросил кто-то из зала.
- Не знаю, пока что мне это не ясно, - ответил вождь без обиды, - товарищи, да ведь это ж гениальный фильм! Я снял его, вы все должны увидеть мое творение. Я светлый гений. Не сумрачный. Германию не люблю. Ницше не уважаю, Канта тоже не уважаю. Розанова люблю пивом угощать и Федора Сологуба пирожками моей бабуси угощаю, в моей комнате их портреты висят, а еще я Блока вижу в парке каждый день по пару часов, Маяковского как увижу, так руку ему на улице даю при встрече. Немцы все дикари. Спешите смотреть фильм «Кроличья лапка». Пиратские копии фильма про кролика считать недействительным, там плохой перевод, там не все сказано, там многое скрыто, может быть, я новые фильмы сниму для вас. Я могу продать вам книгу по метафизике ислама, там про смерть бога сказано все четко, после этих книг вам кошмары ночью будут сниться. Вам самим должно быть стыдно, что вы не читали моих книг, видимо, ночами будете локти под одеялом кусать от досады на самих себя, а кошмары ночные – это прелесть, бесы искушают, миряне трепещут. Не видели этих фильмов, отстали от жизни, мещане, вы все-таки тут все. А надо идти со скоростью мира, лететь куда угодно, но лишь бы подальше от этого мира.
        Рабочие, пили чай, молчали, желали добра всем, слушали речь вождя, который продал свою квартиру, чтобы купить себе гитару и пару печатных машинок. Его труды лежали на столах, продавались они по цене небольшой, ему снова нужны были деньги на очередную дозу морфия. Рядом стояли столы, на которых диски лежали, камнями кидались дамы, им хотелось фермера себе найти, чтобы детей на ферме родить. Фильмы, в которых были кадры о прекрасном новом мире, где нет места буржуям. Рабочие купили себе фильмы, побили стекла в ларьке, и пошли домой спать, но дома их ждали друзья, что сделали революцию у себя в вишневых садах.
      После просмотра фильма, тетенька с завода «Искры небесные», купила сагу о кролике. Она радостно и счастливо теперь живет, ибо видит изображение кролика на бумаге. Тетрадь свою откроет и нос кролик видит, лапы, уши, морковку. За окном в огороде ест морковь кролик в ее огороде, а она не стреляет из ружья в него, жалеет, думает, что кроликом сама будет в той жизни, если убьет эту похотливую тварь. Ей ужасно нравится кролик, он говорит ей по ночам, что она скоро будет популярна, что она будет молодой вечно и никогда не умрет. Ротшильд даст ей свою руку, мужики будут на руках носить по Парижу, сам Сталин ее в свой райский парк пригласит, а Ленин даст ей пирожка с маком. Плачет и смеется тетенька Оленька, танцует голая, стоя перед зеркалом в коридорах сновидений блуждает, ей новости никто не шлет, слетел ее кабель с крыши, нет теперь интернета, она одна зависает после работы у себя на хате. Танцует всю ночь напролет. Решается на одну сделку с дьяволом. И так, основные элементы посвящения в клан кролика: убить себе подобного, а лучше двух, закопать их в темном лесу, потанцевать голой на холме ночью пред крестом. Зажечь костер, достать зеркало, вызвать духов темных и страшных, а потом уйти с ним на встречу с кроликом. Тайна вхождения в культ кролика: покончить с собой, доказать тем самым, что ты любишь его, а потом замена своего образа, образом кролика. Все это будет легко происходить, безболезненно. А там, глядишь, и будет встреча в том месте, где синий кролик обитает, а он еще сильнее, чем кролик красный, что обитает на земле. Изображение кролика отныне для нее будет священным, кроме того, она выбрасывает все картинки, на которых синий слоник изображен, бросает их с балкона на головы прохожих. Основной упор на одежду: желательно много-много одежды, пропитанной эманациями белокурой бестии, чтобы не показаться прохожим истеричкой, ведь нервозность - это смертельный порок и настоящие люди не должны иметь ничего общего с нервными людьми. Улыбки надо самозабвенно коллекционировать у себя в саду для того, чтобы блеснуть ими при случае на параде или на оргии, ведь больше кролик ничего не требует от тебя, но лишь тебе следует смеяться от того, что ощущаешь чудовищный абсурд бытия. Кровавые жертвы кролик не требует, но не откажется, если вы ему что-то дадите серьезное, например, людям, идущим по пути кролика, надо уяснить, что они уже не люди, а просто марионетки, манекены, персоны, в которых пустота залита, а будущее кролик вам подарит сладкое и беззубое. 
         Комната черная, запахи миндаля, жасмина, мака, она вся в пауках, вся пропитана табачным дымом, кажется, что это будуар богини тьмы. Та комната той удивительной тетки Оленьки уже увешана плакатами кролика, ей почти сто сорок лет, летает над городом на метле, ведьма все-таки, крапиву ест, молодая такая, парни слюну глотают, едва видя ее на бульваре. Ей обещали место инспектора в Питере, она ждет письма, но письма уже нет десять лет. Враги ей завидуют, крадут письма из почтового ящика, ненавидит она врагов, поет себе свою песню: «Смерть врагам! О, боги, какой мужчина, я хочу от тебя сына, еще я хочу дочку и точка и точка! Ты ****ун, я ***** – будушего нет!». Ночам поет эту песню, сидя на балконе, глядя в бинокль в соседские окна, подглядывает чужие сексуальные акты,  а еще есть у нее тайная страсть одна. То чтение Ницше. Вещает о мире тонком, жарится на солнце за городом в бухте нудистов, мечтает о замужестве, детях, шьет будущим своим детям носочки, рубашечки, читает газеты перед сном, чтобы в курсе быть всех новостей. А звезды смотрят ночью на город, где каждый день напоминает о том, что очередным  потопом можно украсить любое недоразумение - это необходимая штука для посвящения в клан кролика, а ведь потом адептов пути кролика накроет эйфория. Тех, кто будет против кролика, такого фюрера, такого нового вождя всех времен и народов, короче против Антихриста, так вот, те будут отправляться на войну, они будут парней в бой вести, в бой, где им надо траншеи и котлованы рыть день и ночь. Если вступишь в банду кролика, то сможешь попасть в его сад, вот, где можно будет блеснуть своей коллекцией погребальных огней, шиком и блеском искусственной кожи, новенькой кофточкой для бродящих туда-сюда вдоль болот теней.
       В том саду летают стаями мухи, они, ищущие славы, больны, но надо быть в нужном диапазоне запахов и внешнего вида кролика - это называется вселять страх в ближнего своего. Дальше нужно адептам кролика смотреть передачи про дома терпимости, колонии рабов в Африке, концлагеря, а все для того, чтобы убить в себе человека. Желательно знать все, что там творится и быть в курсе: кто с кем и где, а там, глядишь, глядишь, и кролик возьмет тебя в свою глубокую и темную норку, а там дружественно пожмет твою руку своей пушистой и мягкой, но цепкой лапкой. Иоанна Богослова читать надо, дети мои, плоть на вас болит, и душа ваша на вас страдает. Нет мира нечестивым.