Зверёныш

Зверёныш остервенело вонзила свои беленькие, остренькие, хоть и молочные, зубки, в противную тёплую плоть. Плоть податливо расступилась под зубками, и рот Зверёныша наполнился чем то солёно-приторным. Глотать эту гадость не хотелось, тем более в нос так и шибал запах чужой женщины. А тут ещё и во рту …   Но зубы Зверёныш не разжала, несмотря на истошный визг укушенной. Не разжала и тогда, когда стали отрывать родные руки от противного и тёплого. Так и оторвали её, с кусочком плоти.
  А всё начиналось так идиллически ….
  День был весенний и яркий. И они яркие – Зверёныш и его мать.
  Идут себе из магазина с полной авоськой апельсинов. Авоська большая, красная, апельсины – оранжевые, так и светят боками в ячейки, а выскользнуть не могут.
  Пальтишко на Зверёныше – красное в белую клетку, сапожки – красные с белыми отворотами. А шапочка-капор, заботливо связанная матерью - белая.
  Красная то шапка была бы перебором, Вам так не кажется?
  Идут они домой, несут авоську вдвоём, так как Зверёныш в свои четыре года уже понимает, что кроме неё – у матери нет помощников, ведь живут они вдвоём, и мужским духом в их доме не пахнет. Да им и так, без мужского духа, не скучно. Так говорит мама, а маме Зверёныш верит.
  Мама не обманывает, даже когда приехал папа Зверёныша их забирать к себе, в город, где родилась Зверёныш, мама ему сказала: «Нам одним лучше, хочешь – дам тебе развод. Ты свободен».
  Но папа ей не поверил, и допытывался у Зверёныша, приходят ли к ним дяди.
  А когда Зверёныш сказала – «Нет», закричал на неё «Обманщица», на что Зверёныш сразу оскалилась: «Ты сам чужой нам дядя, уходи» и убежала в комнату. Дверь закрыла, но, услышав, как папа заорал за дверью: «Зверёныша растишь», вышла, стиснув зубы, и прижалась к матери, своим теплом пытаясь унять дрожь её тела. И такой был выразительный вид при этом у Зверёныша, что отец замолчал, только пробормотал: «защитница».
 Мама тогда засмеялась:
 «Характером и внешностью она вся в тебя, ничего моего нет».
 Папа Зверёнышу подарки привёз, как раз эти пальтишко, сапожки и красную шапочку. Красивую! А когда Зверёныш их примерила, родители дружно засмеялись «Сказочная девочка».    Но Зверёныш не обиделась, пусть лучше над ней смеются ….
 
 Вспомнилось ей, а меж тем они с мамой уже сворачивают в проулок, и оказываются между высокими глухими заборами.
 И тут им навстречу выплывают павами две молодые тёти, такие все дородные, в кримпленовых коротких платьях, да в джерсовых пальто. И в сапогах резиновых, по сельской моде.
 Ну, выплыли, так выплыли, дорога не купленная. Тем более эти тёти им знакомы, соседки почти. Да в их посёлке – все соседи.
Однако мать Зверёныша отчего то насторожилась, сунула авоську с апельсинами ей в руки, и за спину спрятала своего детёныша, со словами: «Держи сумку крепче».
  Дальнейшее Зверёныш запомнила навсегда, потому что голову из-за спины матери всё таки высунула, когда одна тётя обошла их сзади, а вторая – схватила мать Зверёныша рукой, а свободной начала бить по лицу, со словами:
- Так вот почему мой то в школу зачастил, вот какое образование ему там дают!!! Образованным стать захотел, и мне ещё выговаривать повадился, мол – деревня глупая.
 Визжала тётя противно, брызгала слюнями:
- Сволочь ты, чужих мужиков приваживаешь, привораживаешь.
 Била крепко, а сама при этом рыдала:
- Что он в тебе нашёл то, старая ты, некрасивая … да ещё и с выродком.
 А мать Зверёныша стояла бледная, хрупкая, и не отвечала на удары. Только голова её моталась, да на щеках уже проступали красным следы пощёчин.
 Вторая тетя, та, которая перегородила им сзади дорогу, молча стояла, сочувствовала видно, страданиям товарки, а когда мать Зверёныша всё таки отступила назад, толкнула её в спину сильно к первой тетё. Мол – нечего, получи своё.
 «Нечестно это, вдвоём на одну, да ещё слабую», подумала Зверёныш. Подумала и молча просунулась к толкнувшей, а, так как руки были заняты авоськой, укусила её за пухлую ляжку. От неожиданности и боли вторая тётя завизжала громко.    Попыталась оторвать Зверёныша от себя, но не тут то было – зубки сжались сильнее, удары тоже не принесли результата, по ляжке потекла кровь, и тогда тётка заорала:
- Ой, смотри, что делается то, она меня сейчас загрызёт.
  Первая тетя неохотно бросила свою жертву и стала оттаскивать Зверёныша от подруги. Совместными усилиями им это удалось, и Зверёныша, не выпускающего авоськи из рук, швырнули о забор.   Укушенная тетя подбежала к упавшему комку – и начала пинать Зверёныша ногами, попадая большей частью по авоське, оставляя грязные следы на красно-белом пальтишке.
  Ох, зря она это сделала, ибо ни одна мать, пусть и воспитанная, сугубо интеллигентная, не сможет спокойно смотреть на то, как её дитя бьют. Природа знаете ли!!! А тут ещё Зверёныш очень тихо пискнул чего то вроде «Мама». Потому что больно Зверёнышу и страшно. Первый раз в жизни били, да ещё и сразу ногами.
 Пискнул Зверёныш … и услышано было …. «Мама» ….
 Включились все реакции, весь процесс эволюции сдвинулся в начало.
 А в начале – там единственное настоящее. Писк «Мама». Никаких слов больше не надо, для того, чтобы мать перевернула и разметала весь этот огромный и красивый мир за один писк своего Зверёныша.
 
 Первой получила своё пинавшая Зверёныша тетя. Причём удары наносились уже не хрупкой женщиной, а разъярённой волчицей – била мать не разбирая куда, в кровь разбив лицо тёте, вырвала клоки уложенных волос, свалила и ногами запинала слабо сопротивляющуюся тётю в самую грязь.
 Завершив экзекуцию лежащей уже покорно тёти, парой пинков в лицо, мать повернулась к первой тёте – и пошла ей навстречу, сдержанно рыча и яростно оскалив зубы. Тётя стала отступать к забору под ударами. Теперь уже её волосы были намотаны на руку матери, а голова моталась бессильно.
 Хотя продолжалось всё недолго, так как Зверёныш ожил – и, подскочив сзади, укусил избиваемую по привычной схеме – за голую ляжку.
 А куда ещё кусать то? Куда дотянулась – туда и цапнула.
 Но тут уж мать вмешалась, оторвав своего Зверёныша с кусочком кожи, правда, потому как отрываться Зверёныш не хотела, а бить её мать не стала, и спокойно отставила её подальше от эпицентра событий, вместе с авоськой, которую Зверёныш держала крепко.
  Повернувшись к побитым и покусанным мать спросила:
- Из за кого хоть весь сыр-бор?
- Да из-за Юрки, ейного мужа – затараторила охотно вторая тетя, указывая пальцем на товарку, молча утирающую разбитое лицо шейным кокетливым платочком.
- Нет такого слова «ейного», да и пальцем не показывают, нехорошо это – мать Зверёныша ласково улыбнулась женщинам, словно не она минуту назад избивала их.
- А хорошо чужих мужиков заманивать? - ворчливо включилась ревнивая тётя, перешедшая уже к осматриванию своего тела. И с обидой продолжила – И ещё кусаются до крови!
- Извините, она не специально – снова улыбнулась мать Зверёныша. – Испугалась сильно, вот и покусала вас. Но и вы хороши обе, что, нельзя было выяснить проблему без драк? Тем более - мы соседи? И Юра ваш – славный мальчик, хочет дальше учиться, говорит – буду мастером на железной дороге. Очень хочет, и я ему помогу поступить в техникум, подготовлю к экзаменам. Если Вы не против, конечно?
- Да он не говорил мне про техникум, только – что я дура необразованная и не умею даже на стол накрыть!!!!! Ой – что будет теперь, Юрка меня убьёт! – Всхлипнула зачинщица, представив последствия.
- А мы вашему Юре ничего не скажем, так будет лучше! И всё забудем? – мать Зверёныша вежливо посторонилась, освобождая путь и полагая инцидент исчерпанным.
- Так всем будет лучше! Спасибо! - хором ответили пристыженные тёти, проходя и опасливо поглядывая на Зверёныша.
- И она забудёт тоже – мать склонилась к своему Зверёнышу, нежно прошептав:
- Ничего страшного не было, дочка, это же наши соседи.
- Ничего страшного не было, мама – спустя сорок лет отвечает ей Зверёныш.