Ой-Ля-Ля или Только, Без Обид

Но это, я так сказать, немного отвлёкся на пространственные размышления, чтобы лучше отразить характеры наших героев, а сейчас, мы опять возвращаемся к непосредственным событиям, происходящими непосредственно на экране - и камера сейчас на чердаке, и мы видим, что гильзы, к этому времени, засыпали Игоря уже выше пояса /почти по грудь/, и ему всё труднее, и труднее шевелиться, и поворачивать /"рулить"/стволы пулемётов, а Галине - заряжать очередную ленту.
Ожёги от горячущих гильз, он, уже не замечает и почти не чувствует, так как, за время боя, у них у обоих, очень высоко поднялся их, болевой порог, а их кожа выработала некий, пОтовой иммунитет, при помощи которого, гильзы охлаждаются в кратчайший срок прямо об них, не успевая нанести значительные повреждения их кожного покрова./чуть позже зрители в этом конкретно убедятся по полной./
И в связи с этим, Игорь, так глубоко увязнув в горячие гильзы, практически не ощущает боли, и она его не отвлекает, и не мешает ему продолжать свои, боевые действия.
А сумашедшая жара на чердаке, сейчас ему, в каком-то смысле, даже на руку, так как, по закону природы, заметно увеличивает его потовыделения, с ходу гася и охлаждая гильзы до приемлемой, его организмом, температуры.
И именно,по причине этого же, их феномена, и Галя, передвигаясь по чердаку только на четвереньках, либо ползком, поверх всех этих, гильзо-баталистических нагромождений, и ящичных баррикадств, которые её, бедную, не только обжигали, но, и кололи, царапали до крови, и били по всему телу всякими, торчащими в разные стороны, заострёнными железками, и деревяшками, к этому времени, тоже уже перестала обращать внимания на свои раны, и скорее всего, даже их не чувствовала.
Лишь, пару раз, особо мешающие, кровоточащие порезы, она прижгла с фляжечной пробочки горячим спиртом и перевязала лоскутками от Игоревой, шёлковой рубашки .
Кстати, все эти Галины передвижения согнувшись и четвереньках, а она в домашнем халатике, едва достающем по коленей, смотрятся сейчас ненавязчиво эротично, особенно в ракурсе сзади, особенно с мельканием /эстетическим/ её нижнего белья, и обнажением её, ещё чуть-чуть розоватых /не совсем чёрных/ бёдер в самом их начале /сразу после её попы/.
Но это - всего лишь, ненавязчивое предложение режиссёру, немного скрасить или сгладить черезмерную драматургию фильма, и слегка отвлечь зрителя от крови, и боли.
Но если смотреть на ползущую Галю спереди, то кроме лёгкой эротики /отсутствие бюстгалтера под халатом/, получается, очень даже героически - из-под её, чёрной, немецкой каски, двумя фотобликами блестят, всё время протираемые её, очки, а из только что открытого ею, очередного ящика, она на четвереньках тянет и тащит к Игорю две тяжёлые ленты патронов, передвигаясь по кучам, и кучищам гильз, и пустых ящиков под самой, самой крышей с реально одухотворённым, и целенаправленным лицом.
И это действо, стоит ей огромного, просто титанического напряжения всего её тела, и зритель, всё это видит, и понимает, а так же, зритель видит, и понимает, что черпает она свои силы, только у себя в душе, в самых её глубинах.
Я к тому, это пишу, что зритель, это всё, обязательно, должен как-то понять, а талантливая актриса, своей игрой мимики и пластики, должна, обязательно, это всё донести до зрителя, в самом, полном, своём объёме.
Условия, динамика и трагичность, этой её "работы", должны шокировать, и поражать зрителя своей патриотичностью, и самопожертвенной самоотдачей.
И все эти слова, в полной, своей мере, будут справедливы, и по отношению к Игорю.
И это, должно выглядеть не пафосно, и напыщено,а реально, и убедительно.
Актёры, исполняющие эти роли, обязаны реально постараться на съёмках фильма.
В их актёрской игре должны сказаться и выплескнуться на экран не только, засевшие в их ДНК, пионерско-комсомольские идеи их дества, марксистко-ленинская философия, и советское воспитание их, институтской юности, и начала их взрослости, но, и обыкновенная, природная, человеческая любовь к своей Родине, и ко всем людям, живущим в ней рядом с ними.
То есть, они должны вести себя естесственно и по-российски, обыкновенно.
А сверх-энергично и сверх-агрессивно играющий, и орущий во всё своё, магнитофонное горло, "Сектор Газа", сейчас, как бы помогает Гале, и Игорю своей динамикой, и как бы выполняет роль, зовущего в атаку, военного марша.
И вот, на фоне всей этой героической картины, случается страшное - их заметили враги!
К этому времени /по сюжету фильма - второй день боя идёт/, вражеские трупы, их куски, и кусочки, уже лежат по известному полукругу сплошной стеной, и высотой эта стена с высокое дерево, или даже с Памятник Победы над фашизмом, там в скверике, раньше /до боя/ стояла мемориальная стелла, её больше нет, она скрошилась до самого основания.
И Поминальная Православная часовенька в сквере Победы, тоже скрошилась, погребя под собой, не одну сотню незванных, и обнаглевших захватчиков, символизируя тем самым, неизбежную Божью кару /в лучшем случае/ для всех, кто посягает на нашу с Вами Родину .      
Камера сейчас, опять на улице, смотрит с крыши, типа глазами Игоря.
И она видит, как зелёно-красно-мясо-металлическая, инострано-лицая, и ещё тёплая /шевелется и стонет/ стена-цунами, всё то время, пока Игорь стреляет по ней из пулемётов, растёт, и растёт из-за этого во все стороны, и вверх, и неотвратимо, метр за метром, приближается к зданию Цеха Пр.Ав.
Ресторан, ателье, парикмахерскую и кинотеатр, вообще всё, что напротив, и рядом, из слухового окна Цеховского дома, уже не видно.
Стена закрыла всё.
Видно только Сопку с телевышкой и небо над головой.
Вражеские диверсанты, живые которые, вначале, в первый день боя, относили своих раненных сослуживцев и их, несильно расчленённые трупы в стороны /во дворы, подъезды, за углы/, но потом, перестали,- стало некуда, незачем, и некогда это делать.
И сейчас, враги  - живые которые, просто лезли, и лезли /какрабкались, как альпинисты/ через эту жуткую, мёртво-ранено-живую стену, а Игорь, тут же, косил их из пулемётов разрывными пулями, как косой, реально сотнями, а может, даже, и тысячами, а они всё лезли, и лезли.
Пулемётные пули, которые и так, как стаканы /сто грамм/, за счёт того, что они - разрывные, ещё, и взрывались внутри неприятельских военных, и поэтому, не только, и не просто, убивали врагов, пробивая их насквозь, а буквально /живописно и с фантазией/ рвали, взрывали, и разрывали их на части, на куски, и кусочки.
И вот, на экране - эти самые куски, и кусочки наглых, и вероломных захватчиков повсюду летают по воздуху, и сваливаются в итоге огромными баррикадами, к которым добавляются более целые трупы, от которых эти самые куски, в принципе, и оторвались.
И все эти баррикады, тут же сростаются, и становятся одной, сплошной стеной.
Раненных из-за этого, практически не было, а которые и были, то тут же, заваленные другими телами, и придавленные, лезущими поверх всего этого живыми, они, либо задыхались под тяжестью чужих тел, либо, полностью истекали кровью, и умирали сами по себе./ в эти многочисленные, жуткие моменты разрывания и разлетания вражеских подстреляных тел, а всё это крупно, и отчётливо видать с экрана, нужен очень хороший, профессиональный оператор-эффектист, с богатым экшеновским опытом, и необузданной, плотоядной фантазией./
продолжение следует.