Легенда о Финисте - 18

Глава 18. Эскадра наносит удар

Для вылазки царь подготовил флотилию из тридцати двух боевых лодий, каждая из которых имела дополнительно по две десантные шлюпки и по два подготовленных к атаке брандера, снаряжённых взрыво-зажигательными фугасами. Основная часть флота оставалась защищать город; в боевой вылазке участвовали только его третья часть и одна десятая часть ратной дружины. Но преимущество аратов перед неандерталоидами, благодаря их выучке, вооружению и бесстрашию, – именно в битве на реке было подавляющим.
Флотилия, покачиваясь на свежем речном ветру, ожидала посадки боевых экипажей во внешнем, гостевом, затоне городской Посадской протоки. Дружинники, ещё на дворцовой площади построенные вместе с экипажами корабельных команд, подходили к своим суднам, и, быстро взбегая по трапам, занимали боевые места согласно ранжиру. Флагманская лодия стояла у причальной стенки первой в ряду. Царь поднялся на её борт, и в этот же момент царский штандарт вспорхнул над парусом боевого корабля, заняв своё место немного выше адмиральского штандарта. Опытный, просоленный всеми ветрами, в том числе и бешеными ледяными шквалами Седого Ледяного океана, адмирал Твердослав отдал приказ отчаливать. Остающиеся в порту экипажи торговых судов, даже экипаж лодии Леля Сладкоголосого, – парадно выстроились вдоль бортов своих кораблей, и каждое отправляющееся на бой судно аратов, проходящее мимо, приветствовали троекратным «Ура!» – два мощных, коротких, третий гулкий, раскатистый…
При военном положении выходить за городские вРата родным, провожающим экипажи, не разрешалось, поэтому во внешнем порту воинов, кроме гостей, провожали только его охрана и швартовые команды…
Вверх по течению эскадРа, выстроившись красивым кильватерным ордером, двинулась на вёслах вдоль левого берега Великой реки, находящегося теперь справа от лодий. Долго по речной глади доносилось до Яр-города раскатистое затихающее «Ха!» в такт мощным ударам вёсел…
Идти нужно было до затона, в устье пРавобережного притока горной таёжной речки Маны, где были сосредоточены основные силы Ханумана. По пути, в устье небольшой, тоже горной, речки Базы, располагалась ещё одна разорённая и захваченная неандерталоидами маленькая правобережная аратская крепость. Было доподлинно известно, что там противнику удалось захватить две боевые лодии, три вёсельных грузовых дощаника и около двадцати рыбацких однодревок. Оставлять у себя в тылу вражескую группировку речных судов было нельзя, учитывая, что каннибалы приготовили для переправы несколько сотен связок плотов из кедровых стволов, уничтожив для этого большой священный кедровник. Срубить живой Священный кедр – источник жизни и жизненной силы всего живого в тайге – у аратов было одним из самых тяжких преступлений, многим более тяжёлое, чем даже убийство воина или жреца. Но для обезьян ничего святого и запретного не было – священные деревья они повалили, а жрецов, охранявших, оберегавших и ухаживающих за ними, съели (конечно, тех, кого смогли изловить)… Само арийское название кедровника - Тай-Га – означало «тайная, запретная дорога». Даже на простое нарушение покоя таёжных Великанов, занятых напряжённой и ответственной работой по управлению Природой, непосвященными людьми был строжайший запрет, с ними общались только жрецы, и только с их разрешения, как с добрыми, могущественными, справедливыми Духами Природы, с кедрами советовались при принятии сложных решений, согласовывали квоты на сбор урожая дикоросов и даров тайги, к ним же обращались за помощью в случае нагрянувшей беды, болезней, мора или неурожая… Мудрые Великаны всегда помогали друзьям… Но они умели и жестоко мстить, и проклинать своих врагов… Уничтожив два больших компьютерно-антенных квантово-цифровых энергетических поля, управляющих огромным природным массивом, обезьяны, естественно, вынесли себе смертный приговор…
…Когда эскадра поравнялась с устьем Базы, дозорные, стоящие на перекладинах мачт, доложили оперативную обстановку на правом берегу. Царь приказал подготовить к атаке двенадцать снаряжённых брандеров и зарядить все имеющиеся дальнобои. Брандеры у аратов были скоростными и очень лёгкими двухместными байдами-байдарками, снаряжёнными взрыво-зажигательным смертоносным грузом «Адского огня». На лёгкий сборно-разборный деревянный каркас натягивалась выделанная шкура морского зверя. Байду можно было легко собрать и разобрать, легко можно было перенести на другую речку через водораздел в заплечном мешке и, собрав в боевое положение, десантироваться в водную систему соседних великих рек либо изолированных озёр… В случае необходимости - даже сплавиться до Лукоморья… Байду можно было снарядить бомбами-фугасами, и получался брандер, который можно было использовать в качестве страшного надводного оружия – живой торпеды-фугаса – способного на воде сжечь вокруг себя всё, что угодно, в радиусе не менее двухсот метров.
Царь внимательно читал береговые знаки, выставленные для него разведкой. Дважды выпускал верного боевого сокола, используя свои волхвовские способности, чтобы досконально изучить боевую обстановку. Когда эскадра поравнялась с устьем Базы, байды аккуратно, по блокам на поворотных кРановых стрелах, опустили на воду. Добровольцы, по давней аратской традиции, надели поверх доспехов просторные белые льняные смертные рубахи, передали наследникам или подарили друзьям своё личное оружие. Погибнуть в бою за други своя – привилегия лучших… Двадцать четыре пирата с плетёными корзинами, полными ручных гРанат, с луками – спрыгнули с лодий на брандеры и заняли свои боевые места на этих живых торпедах: «Братцы, не поминайте лихом!..».
Адмирал Твердослав сделал отмашку боевым флажком – «Атака!!!», – и все двенадцать брандеров одновременно оттолкнулись от левых бортов лодий. На максимально возможной для юрких байдарок скорости пиратская команда ринулась наперерез течению реки к причальным сооружениям Базы, захваченным неандерталоидами и издали похожим на гигантский, кишащий насекомыми, муравейник. В это время огромное количество человеко-обезьян бестолково крутилось вокруг плотовых связок и захваченных ранее аратских судов. Среди великанов-неандерталоидов тут и там сновали с важным видом пытающиеся командовать, наконец получившие властные полномочия полутораметровые коротышки «неприкасаемые», казавшиеся карликами на фоне трёхметровых людоедов.
Увидев плывущую дюжину брандеров со вкусными, по их представлениям, матросами, всё это плохо организованное полудикое воинство пришло в ажиотажное движение; началось заметное гребцам оживление. Проголодавшиеся обезьяны чуть ли не по головам друг друга, насмерть затаптывая в образовавшейся давке истошно визжащих мелких демоноидов, кинулись к тому месту на берегу, куда, по их мнению, могли пристать брандеры со спешащей прямо к ним в лапы едой. Задние людоеды напирали на передних, те падали в воду; образовалась невообразимая давка, в которой одновременно копошилось около двадцати тысяч особей. Они карабкались на причаленные связки уже готовых плотов, заполняли до отказа трофейные суда и лодки, прыгали через штабели кедровых стволов на берегу, надеясь первыми захватить добычу…
Брандеры веером, с интервалом примерно в сорок метров, стремительно приближались к месту ристалища, вызывая вопли радости у голодных обезьян, которым, на их беду, ещё не приходилось видеть русских пиратов в бою на воде. Это совсем не то, к чему они привыкли, – скрытно и тайно резать спящих… Сидевший первым матрос отложил вёсла в тот момент, когда дистанция сократилась до боевой, и начал прицельный отстрел обезьяньих офицеров, которых отличал по головным уборам; через каждые десять секунд в бой вступал новый лучник идущего следом брандера. Когда дистанция до противника сократилась метров до тридцати, сидящий первым гребец поднялся на одно колено и начал быстро, прилагая все силы, швырять глиняные литровые бутылки с «Адским огнём», доставая их из плетёной корзины и стараясь закинуть их как можно дальше, чтобы отрезать огнём путь к бегству ближайшему обезьяннику.
На каждом брандере было размещено по семь больших, шестидесятилитровых, глиняных двуручных кувшинов. Эти кувшины-фугасы пираты вдвоём швыряли последними, когда брандер уже врезался в гущу противника, с арийским боевым кличем «Ура!», утонувшем в грохоте и сплошной канонаде нескольких десятков мощных взрывов.
Стена «Адского пламени» от взорвавшихся гранат отрезала обезьянам пути к отступлению. Куски разорванных и горящих заживо, отчаянно вопящих людоедов разлетались, разбрызгивая смертельный огонь и поджигая других обречённых… Стена огня от разорвавшихся фугасов в течение двух минут проглотила прибрежную часть реки со всеми находящимися там людоедами, штабелями деревьев и плавсредствами… Царь склонил голову, снял свой шелом и громко произнёс короткую молитву: «Упокой души их, Господи, с пРаведными».
Адмирал, наконец, получил от своих боевых пловцов знак: «Проход свободен», и поднял флаг – «К бою!». Сделав крутой левый разворот, двигаясь теперь вниз по течению реки на расстоянии около пятидесяти метров от берега, лодии эскадры выстроились, чтобы приступить к огню по противнику. Дружинники, матросы и пираты, все без исключения, изготовились к бою и заняли свои ратные места; только кормщики стояли у руля-правила, да ещё гребцы – у трёх вёсел левого борта, они управляли положением корабля и строго соблюдали безопасную дистанцию, чтобы лодия не загорелась от разлитого по поверхности «Адского пламени». Течение быстронесущего Гой-неси составляет около восьми метрических километров в час, – для прицельной бомбардирской атаки лучшей скорости не пожелать. С каждой стороны лодии расположено по двенадцать вёсел. Сейчас вёсла правого борта были надёжно приторочены к бортовому брусу особым защитным способом, когда последующее весло накладывалось на предыдущее, и образовывался своеобразный дополнительный защитный бортовой панцирь-бруствер. В образовавшиеся  бойницы гребцы, вместо вёсел, установили станковые арбалеты – по двенадцать штук с правого борта на каждой лодии.
С дальней дистанции, которая для бомбардировок метательной машины составляла до 600 метров, носовые онагры начали обстрел тыла противника кувшинами «Адского огня». Задача слаженных, синхронных действий бомбардиров была в создании на расстоянии 400–500 метров непреодолимой для разбегающихся человеко-обезьян, сплошной заградительной стены огня, окружающей место побоища – ловушка должна была захлопнуться! В это время бортовые арбалеты-самострелы наносили максимальный урон противнику, находящемуся в центре ристалища.
Лодии подоспели вовремя. Десантная дружина на каждой из них прицельной стрельбой из ручных луков добивала пытающихся убежать ближайших неандерталоидов. Жуткое огненное побоище, которое устроила людоедам геройски погибшая пиратская команда брандеров-торпед, – заставило выживших обезьян, истошно визжа, в ужасе разбегаться в разные стороны, пытаясь скрыться вглубь тайги. Но именно этого не позволили им быстрые и меткие пираты-артиллеристы. Скорострельность онагров у ловкой бомбардирской тройки боевого расчёта – семь выстрелов в минуту. За десять минут пираты каждой из тридцати двух лодий могли успеть выстрелить сорокалитровыми бомбами-кувшинами до семидесяти раз.
Бомбардировку военного лагеря противника завершили, как только круг огня замкнулся полностью. Это случилось уже на седьмой минуте боя. Адмирал Твердослав сделал флажковую отмашку, и битву продолжили только бортовые арбалетчики и лучники-дружинники, которые тщательно уничтожали живую силу противника внутри огненного кольца. Через десять минут всё было кончено…
Плоты догорали ещё около часа, а тлеющие брёвна и обгоревшие тела плыли по Великой реке до конца следующего дня. Людомир решил провести зачистку и окончательно покончить с пристанищем неандерталоидов, находящимся в устье реки Базы, если получится, на обратном пути. Ещё двое суток будут гореть земля, вода и останки обезьяньего войска. Зачистку можно будет безопасно провести только когда полностью выгорит вся «Лукоморская смесь».
Примерно восьмой части обезьян всё же удалось вырваться в суматохе из того Пекла, которое устроили геройски погибшие пираты и бомбардиры-артиллеристы… Хорошо хоть, что «неприкасаемых» предателей в живых не осталось, – слишком силён был жар на поверхности воды и земли, которая тоже горела; да и потоптали их (несчётное количество) обезумевшие от ужаса каннибалы…
Сухопутную зачистку побоища проводить было некогда. Нужно было торопиться на Ману, где было не менее ста пятидесяти тысяч людоедов, пока остатки уничтоженного у устья Базы войска неандертальцев не добежали туда с вестью о приближении страшной и ужасной для обезьяньего воинства боевой эскадры аратов.
Батальону разведки флажковой сигнализацией была дана команда срочно выставить заградительный заслон, вступить в бой и всеми возможными способами предотвратить сообщение и даже единичное просачивание уцелевших особей неандерталоидов, между остатками разбитого войска с реки Базы и основными силами на Мане. По распадкам и сопкам полетела птичьим языком команда Всеславвича: лазутчикам-разведчикам приготовиться к бою.
На Мане царь решил использовать другую военную тактику. Адмирал с эскадрой должен был после восхода Ярилы, двигаясь сверху, наносить удары, сплавляясь мулём по течению реки. Первыми удар по берегу и плавсредствам нанесут, как и на Базе, брандеры, число которых пиратами было восстановлено путём сборки и снаряжения вместо погибших двенадцати дополнительных байд. Когда лодии поравняются с затоном, их поставят на якоря, и команды начнут методичный, прицельный обстрел вражеского лагеря сорокалитровыми бомбами-фугасами из метательных машин. Сам царь собирался перед рассветом высадиться выше по течению на правый берег Великой реки со своей верной дружиной, её самой проверенной в боях частью, и напасть на противника с тыла, в пешем строю, максимально воспользовавшись его паникой.
Победить врага Людомиру, во что бы то ни стало, нужно было именно завтра, пока не подошли основные обезьяньи войска…