Белла Ахмадулина в Гаграх

Собрались побузить, погудеть множество случайностей. И среди этих вот случайностей за вечерним столом под чоканье-перечоканье и несмолкаемый гомон безпардонного балдежа – возьми и окажись рядушком  я, непростой несоветский архитектор и уж совсем и вовсе… просто очень даже известная, тоже несоветская, читающая свои стихи с особенным придыханием…

У нас с ней за столом как-то сразу заладилось. Я ей с вилочки подавал прямо в её капризный ротик то маринованный грибочек, то зелёную горошинку… креветочку на листике петрушечки… Мы как бы с ней играли в игру под названием – а вот отведай весь стол и получи удовольствие ни капельки объевшись. Мы так заигрались, что незаметно для себя, взявшись за руки медленно               поплыли-пошагали  по лунной дорожке. Справа серебристо-ночное море, а слева пепельные горы, поросшие алычой, арчовником.
А у дороги – кипарисами, фонтанчиками и беседками.

Ночь нам улыбалась её стихами… Но! Счастье бесконечным не бывает… Навстречу нам, как бы из небытия, выплыл на «луноходе» патруль местной милиции. Грубо затолкал нас в злополучное чрево «хмелеуборочной» машины, обвинив нас во всех смертных грехах, вплоть до нарушения покоя кипарисов, гор и моря.
В мгновение ока мы были доставлены в опорный пункт милиции, допрошены и заключены под стражу большого навесного замка.
Да… печаль ночная полуношница… Так всё у нас начиналось и так всё внезапно обломилось!

За што! Вскричала моя Муза. На что ей мент ответил: «Да ви тут чо хатите, то и делаете и нас грузинОв за людей не считаете! Обижаете, понимаеш ли!»
Муза моя вспылила и под предлогом «попроситься сбегать кой-куда» выбралась из-под замка, уселась на стул верхом и с вызывающим хулиганским задором стала читать наизусть стихи грузинских поэтов – Галактиона Табидзе, Шота Руставели, Важи Пшавелы…

Я прибалдел от её чтения… и что явилось для меня полной неожиданностью – менты заслушались, прониклись к ней каким-то особым уважением… Ведь в конце каждого стихотворения моя Муза громко называла автора – Ираклий Абашидзе! Галактион Табидзе! Шота Руставели! Важа Пшавела! Николоз Бараташвили!
Откуда-то взялась скатерть-самобранка с великолепным грузинским вином и грузинскими же закусками и до самого рассвета под стихи -

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим…

Утром с почётом и уважением на «волжанке» в сопровождении кучи родственников и друзей на самых разных авто под неумолчное бибиканье нас привезли в наш Дом отдыха. Притом моя Муза была удостоена особого внимания. Когда она шла от авто до входа, то под её ноги бросали охапками розы…