Дешевка
Из машины вышли четверо: трое мужчин в плащах и фетровых шляпах, с миловидной белокурой девицей в переливающемся на слабом солнечном свете манто. Все четверо сразу увязли в грязном мокром песке. Кто-то один чертыхнулся. Затем все четверо оглянувшись поморщились; мужчины, завидев клубы дыма струящиеся из исполинских, закоптелых труб консервного завода, ухватились за свои портсигары. Подул ветер, повеяло сырой рыбой из доков и все четверо снова поморщились.
- Ну и дыра! - сказала девушка, когда они вошли внутрь.
- Ты сама захотела посмотреть как живет рабочий класс. - сказал человек с маленькими акульими глазками под широкополой серой шляпой нежно стаскивающий шкурки с ее шеи.
- Я передумала! - коротко фыркнула она в ответ.
- Ну давай хотя бы кофе здесь выпьем. - предложил кавалер в котелке.
Они прошли к столику у окна и заказали 4 экспрессо и 3 пирожные, человек в котелке заказал сэндвич.
- Жалкий тип! - сказала девушка бросив коварный взгляд в спину робкого официанта.
- А вы видели его очки?! Они наверное с палец толщиной! - не утаивая смешка пробормотал третий. Он был одет точно также как и первый, но ввиду более хрупкой и аскетичной фигуры выглядел вахлюем, что он успешно компенсировал самоутверждаясь в роли шута компании.
- Наверняка он один из тех трусов, что отсиживались дома, пока другие проливали кровь за свою страну! - взбешенным тонном вскрикнул первый и символично погрозил кулаком.
- А вы помните того жалкого прыща, Томи Бентона? — ухмыльнулась девушка. - Он мне его чем-то напоминает.
- Так вот о ком ты думаешь, когда за окном дождь и тебе одиноко! Ай-я-яй Беатрис! - вскрикнул второй и разразился гнусным, противным смешком.
- Брось! Это даже не смешно, Скотт! - обиженно сказала девушка и отмахнувшись от него белоснежной ручкой. еще плотнее прижалась к человеку акуле.
- Не обижайся на него, он просто шутит. - отвергнутым детским голоском пролепетал третий.
- А вот и кофе! - протрезвонил первый.
Приятная, молодая девушка в переднике ловко составила чашки на их столик и удалилась.
- А она вполне даже ничего! Что думаешь, Джо? - спросил Скотт после ее ухода.
- Погоди! - сказал тот и сделал жест рукой. - Девушка! Подождите!
Девушка оглянулась.
- А где Том?
- Том?
- Да, он принимал у нас заказ.
Девушка не ответила и ушла, бросив в его сторону лишь пару недоумевающих взглядов.
- Дурак! - вскрикнула Беатрис хлопнула его по плечу.
- Так, что ты думаешь, Джо?
Девушка и вправду была очень милая, вполне симпатичная, но сильно уставшая. Человек с опытным взглядом мог бы моментально разглядеть в ней всю ту красу, которую так усердно скрывала эта рабочая корка, которой не было у Беатрис, что та сразу заметила и не дав Джо одуматься вынесла вердикт — Дешевка.
- Не похоже... - тихо прошептал Скотт.
- Не похоже... - повторил еще тише Джо.
Оба они не спускали взглядов с несчастной, милой девушки. Вот она сидела у стойки, красивые каштановые локоны безумными водопадами спадали на нежные плечи; пухлые розовые губки покусывали карандаш; томный, проницательный взгляд зеленых глаз околдовывал и пленял в свой омут. Пышные формы теснились в плену ткани.
- Ведьма - тихо прошептал Скотт.
- Мадонна — еще тише пролепетал Джо.
Все это время был слышен лишь стук дождя, да шум кофейного аппарата, но вот раздался телефонный звонок, к аппарату подозвали прекрасную незнакомку. Как оказалось, звонили ей отнюдь не для выказывания восхищения. Что-то случилось. Она коротко отвечала расстроенным, огорченным голосом - «Хорошо, я скоро буду». Она повторяла эти слова словно молитву и с каждым разом голос ее становился чуть веселее.
- Нянечка снова сбежала. Можно я уйду сегодня пораньше? - спросила она у хозяйки заведения повесив трубку.
- Это уже в четвертый раз. От тебя няньки бегут как от пожара! - ответила та хриплым, уставшим голосом.
- Видимо они знают, что мне нечем им платить. - сказала она глубоко и тяжело вздохнув, затем надела плащ, вышла за дверь и скрылась в дожде.
- Я же говорю, дешевка! Я просто уверенна, что и мужа у нее нет, а отца ребенка она и в помине не знает! Возмутительно! Я бы себе такого никогда не позволила! Ну, да чего от нее стоило ждать, от дешевки! - с неподдельным презрение возмущалась Беатрис, но монолог ее никто не слушал.
- Дождь судя по всему уже не закончится до утра. Поехали уже из этой дыры! - глубоко вздохнув сказал Джо. - Вы пока собирайтесь, а я пойду оплачу счет.
Когда он подошел к стойке чтобы исполнить свое обещание, его слуху случайно попался один весьма интересный разговор:
- Тяжело наверное быть матерью одиночкой. Бедная девочка! - сказал какой-то старик обращаясь к хозяйке.
- Жизнь вообще штука тяжелая, а девочка и вправду бедная, я ею восхищаюсь! В таком возрасте, пойти на такое! Она сама росла без родителей, ее воспитывала старшая сестра. Год назад, муж сестры погиб на фронте, где-то в Италии, бедная глупышка с горя наложила на себя руки. Нет бы о детях подумать! Детишки остались круглыми сиротами, одни на всем белом свете, а наша бедная девочка их приютила, бросила колледж. Вот так вот они и живут, втроем.
Люди сидевшие в зоне слышимости долго охали, несколько женщин пустили слезу. Джо оплатил счет и вышел на улицу. Вся компания дружно залезла в черный «форд» и отчалила назад в район шикарных ресторанов и загородных вилл и все для них осталось прежним.
Ночью, Джо долго не мог заснуть, не мог забыть услышанное, вспоминал увиденное когда-то давно, он лежал на огромной кровати собственной спальни, глядел в в потолок и представлял как та милая девушка заходит в крошечную квартирку, где-то среди трущоб, с порога ее встречает маленькая девочка лет семи, прыгает и виснет у нее на шее, а рядом в тесной спаленке в крошечной самодельной колыбели спит младенец. Девушка берет его на руки, называет «свои маленьким солдатиком» и целует в крошечный лоб. Если бы любовь и забота продавались на ряду с сотнями обычных житейских вещей, то она непременно была бы дешевкой, но пока, это не так.
Он вновь представил себе все эти картинки, немое кино для слепых, и в голове его, возможно впервые, родилось изречение его сердца и разума - «Мадонна с младенцем». Нужно это запомнить! - подумал он и улыбнулся, и на душе у него стало светло и тепло. Он больше не испытывал отвращения к бедности, а в его груди билось самое что ни на есть настоящее сердце. И закрыв глаза — он уснул. Уснул как младенец, со спокойной душой.
Свидетельство о публикации №213041201200