Р. Холл. Беньян в поисках уверенности

БЛАГОДАТЬ К ПЕРВОМУ ИЗ ГРЕШНИКОВ:
ДЖОН БЕНЬЯН В ПОИСКАХ УВЕРЕННОСТИ
Роберт Холл

Джон Беньян родился в селе Элстоу, недалеко от Бедфорда, в 1628 году. Это была скромная семья, о которой мало что известно. Его отец обладал простой, но респектаьельной профессией лудильщика, и хотя он был неграмотным, он имел достаточное присутствие духа, чтобы отправить сына в гимназию. Однако еще мальчиком Беньян из-за бедности и дурного влияния одноклассников оставил школу, стал учеником своего отца и начал медничать сам. В 16 лет он попал в парламентскую армию, однако о его военной карьере мало что известно. В 1647 году он вернулся в Элстоу и женился. Четыре года спустя Беньян попал под влияние баптистского священника-кальвиниста Джона Гиффорда, очень глубокое и интеллектуально, и духовно. В 1660-1672 гг. он был заключен в тюрьму. Большую часть времени заключения он мог писать и написал за это период девять книг, не последними из которых были "Благодать, изобилующая к первому из грешников" (1666) и его самая известная работа - "Путешествие пилигрима" (1678).
У Беньяна не было высшего образования. Он просто был духовно чутким человеком. "И все же, несмотря на низкое происхождение моих родителей, благоугодно было Богу положить им на сердце отдать меня в школу и выучить читать и писать... хотя к стыду своему признаю, что я скоро забыл многое из того, что узнал там". Он также отмечал, что никогда не читал Платона или Аристотеля. Возможно, это потребует от нас быть очень осторожными при истолковании его сочинений. Позже, в 1675 г., Беньян мог с уверенностью утверждать, что его произведения были строго основаны на библейской истине, а не извлекались у других богословов. "Я не заимствовал свое учение из библиотек. Я не могу зависеть в своих высказываниях ни от одного человека, я нашел все истины в Писании, как в Слове Божием". Это в основном верно, но не все так просто. Богословие Беньяна является кальвинистским и в основном оно соответствует хорошо развитой схеме двойного завета, которая тогда уже не была оригинальной. У медника была дисциплинированная экзегеза, яркое творчество и поразительная простота, украшающая эрудицию и созидающая ясность в понимании Евангелия, а также предлагающая по-новому взглянуть на христианскую жизнь, при том что его труды одинаково доступны и аристократу и нищему.
Борьба Беньяна за уверенность в спасении лучше всего изображена в "Изобилующей благодати". В предисловии он рассказывает: "Я так долго лежал на горе Синай, видя огонь, облака и тьму, что я могу бояться Господа во все дни жизни моей на земле и рассказывать детям своим о чудесах Его". Против пуритан часто повторяется приговор из-за их чрезмерной интроспекции. Но здесь имеет место нечто противоположное. Много ли людей, которые так часто говорят о благодати, любви и милости, в состоянии коснуться личным свидетельством о том, что их пребывание на Синае было предпосылкой для приближения к Голгофе?
Духовное странствие Беньяна, как представляется, прошло пять этапов: совесть подавленная, смущенная, ожививашаяся, измученная и, наконец, освобожденная. Мы расссмотрим эти этапы, чтобы определить, можно ли найти в них некий библейский свет на вопрос об уверенности в спасении, или же повествование Беньяна есть не более чем артефакт, добытый под нравственными пытками, и невежественные души нуждаются в дополнительном свете Писания, чтобы прояснить его.
С детства Беньяну было мало равных в ругани, проклятиях, лжи и богохульстве. Одно время в детстве у него были страшные мысли о суде и адском огне. Они утихли после того, как он вошел в отроческие годы, в течение которых восхищался всякого рода пороком и нечестием. Он был заводилой среди своих сверстников.  Он не хотел познать Бога и презирал тех, кто, по его убеждению, имел искренние отношения со Христом.  Позже он считал, что может положиться лишь на чудо благодати, которое помешало совершиться вечной справедливости. В двух случаях он чудом не утонул. а однажды опрометчиво играл с ядовитой змеей, не причинившей ему вреда. В армии он случайно занял в бою конкретное место, которое его спасло, а его сосед, стоявший на часах, был убит. Все эти события, однако, не склонили его к Богу.
Брак, казалось, несколько успокоил его поведение. Он женился на девушке из благочестивой семьи, бедной, как и он сам. Ее единственным приданым были две книги начала XVII в.: "Простой путь на небеса" Артура Дента и "Практика благочестия" Льюиса Бейли. Беньян признает, что в этот период он испытывал некоторый интерес к религии, но она "не достигла его сердца". Он стал жить внешней религиозной жизнью, сохраняя свои злые привычки. За это время, что интересно отметить, он был исполнен почти суеверного почтения к внешней пышности, формам и облачениям англиканской церкви. Любопытно также, что его совесть зашевелилась, когда он услышал проповедь о нарушении субботы. В этот день, говорит Беньян, предположительно в воскресенье, во время игры в карты райский голос пришел ему в душу. "Оставишь ли ты свои грехи и пойдешь в рай, или останешься с ними и пойдешь в ад?". Здесь возникает вопрос: говорит ли Бог с нами независимо от Его Слова? Беньян не был ни мистиком, ни энтузиастом. Тем не менее он записывает это в число "ярких впечатлений" от Господа. Он рассматривает в единстве целую серию таких событий в его жизни, так что становится очевидно, что его субъективные переживания были привязаны к цели Слову Божию. Его споры с квакерами и трясунами также имели значение. Этот опыт принес интенсивное осуждение греха до точки отчаяния. Беньян всерьез думал, что для него слишком поздно, и он может с тем же успехом продолжать грешить. Но грех не приносил ему удовлетворения. Он начал проявлять интерес к чтению Библии и стремился несколько изменить свою жизнь хотя бы внешне. Он старался соблюдать заповеди, но неизменно нарушал некоторые из них. Это волновало его и вызывало определенные угрызения совести вместе с желанием стать лучше. Этот цикл многократно повторялся. Его соседи были впечатлены, но, как говорит Беньян, "я не знал ни Христа, ни милости, ни веры, ни надежды".
Совесть Беньяна была оживотворена, когда он подслушал разговор трех женщин, сидевших в дверях. Они говорили о новом рождении, о работе Бога в их сердцах, о том, как они были убеждены в своем грехе и как Бог посетил их души. Беньян был впечатлен их радостью. Его душа глубоко обеспокоилась, как только он понял, что это новое рождение было глубоко чуждо его опыту. Он понял, что не обладает им, но хочет иметь то, что получили эти женщины. Он хотел уверенности, доказательств, что он принадлежит к благочестивым людям. Он был убежден, что это блаженное состояние достижимо, если он обратится. И это безусловно ознаменовало собой поворотный момент в его жизни, после которого уже не было пути назад. Беньян пытался искать общения с этими женщинами, ибо он был "сильно впечатлен их словами". Чем больше он общался с ними, тем больше подвергал сомнению свое собственное состояние. Две вещи появились в его сознании - нежность сердца, убедившегося в истине того, о чем говорится в Писании, и новая склонность размышлять над Писанием. "Мой ум так погрузился в эти вещи, что они присосались к нему как пиявки (Притч.30.15), и таким образом я сконцентрировался на вечности и на Царстве небесном". Он мог засвидетельствовать и об изменениях в своей жизни. Он бросил компанию приятелей в городе, "злых людей, полных брани и блуда, которых я покинул". Стоит отметить, что говоря в своих богословских работах об этом моменте, Беньян не указывает навидимые изменения в жизни человека как на свидетельство истинного обращения. Можно красноречиво обсуждать Евангелие и все же быть чуждым его жизни. Некоторые могут проявлять изменения в жизни, но только временно (2 Пет.2.20).
Именно поэтому примерно через год пришло извилистое  время приливов и отливов, сомнений и уверенности, отчаяния и надежды. С этого момента, как следует отметить, Беньян искал уверенности в Слове Божием, хотя и понимал, что может ошибаться на этом пути. Он говорит, что когда учение о законе и благодати развернулось пред ним, в нем "благодать в какой-то мере поддерживала единство с Богом в молитве и таинствах". Но он был в отчаянии, не находя уверенности в спасении. Он начал нащупывать некую почву для подтверждения, что он обладает спасительной верой, ибо чувствовал, что пропадет без этого. Возможно, таким подтверждением могло бы быть чудо. Прогуливаясь по дороге в дождь, он заметил лошадь, подковы которой были сухими. Как некогда Гедеон, он усмотрел в этом знамение, что ему ничего не дано, и впал в отчаяние. Нас может позабавить такой образ благочестия, но Беньяну было не до смеха! Он мучился совестью лишь с короткими периодами утешения. Он думал, что не избран или что время благодати для него прошло. Сатана воспользовался этим сомнением, подсказав мысль, что тот, кто не избран, может вернуться к старому образу жизни, ибо ему ничто не поможет. Но Беньян уже был слишком напуган судом и адом, чтобы когда-нибудь вернуться к прежнему пути. Он любил идею избрания и действенного призвания, но боялся, что оно его не коснется. И это породило в нем нарастающую тревогу.
Остановимся кратко на этом моменте, чтобы понаблюдать, как это ставит под сомнение утверждение арминиан, что избрание подрывает ответственность человека. Все как раз наоборот, и это правда. Психологический эффект учения об избрании, по-настоящему воспринятого в библейском контексте, таков, что оно никак не наносит ущерба доверию к благодати, которая находит инструментальную причину спасения в акте верующей воли. Избранные с должной осмотрительностью относятся к святости жизни, ибо они всерьез воспринимают слова апостола Павла:  "В Нем мы и сделались наследниками, быв предназначены к тому по определению Совершающего все по изволению воли Своей, дабы послужить к похвале славы Его нам, которые ранее уповали на Христа" (Еф.1.11-12). Избрание для них - не просто некая абстрактная богословская конструкция, но истина во Христе. Избрание во Христе глубоко затрагивает всю жизнь.
Возвращаясь непосредственно к теме обеспокоенной совести у Беньяна, следует отметить, что он также достиг повышенного осознания греха, будучи скрупулезно чувствительным к наименьшим падениям. Периодически он находил утешение в таких стихах, как Рим.8.38: "Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь и т.д.", 2 Кор.5.21: "Он соделал Его грехом за нас", и Рим.8.31: "Если Бог за нас, то кто против нас?". Однажды, размышляя о нечестии и богохульстве в своем сердце, он подумал о Кол.1.20: "Заключив мир Свой через крест" (KJV). Он смог увидеть, как "справедливость Бога и моя грешная душа могли облобызать друг друга чрез Его Кровь". Следует отметить, что в самые темные моменты он тем не менее не оставлял общения со Словом Божиим, единственным способом борьбы с сомнением.
Беньян попал под влияния комментария Лютера на Послание к Галатам. Он считал, что эта книга "как бы написана из его сердца". После Библии это была его самая любимая работа. Она тронула его до глубины души: "Я почувствовал тогда, как мне дорог Христос.  Мне казалось, что моя душа тает от любви к Нему, мои привязанности ломаются; я чувствовал любовь к Нему, горячую как огонь". Это было недолго: самые ожесточенные сражения его личной духовной войны еще не произошли. Наиболее тяжелая борьба началась тогда, когда Беньян опасался, что он совершил непростительный грех хулы на Духа Святого. "В другое время я подвергался самым яростным нападкам этого искушения, требующего оставить Христа; оно просто звучало как "продай Его, продай Его, продай Его!", и я отвечал как только мог быстро: нет, нет, нет, тысячу раз нет!.. Но в конце концов, когда я почти изнемог от долгой борьбы, я почувствовал: пусть все будет как будет. И мне показалось также, что я почувствовал, что мое сердце согласно с этим. О хитрость сатаны! О испорченность сердца человеческого!". Это психологическое страдание было типичным для Беньяна. "Я упал вниз, как птица, застреленная на верхушке дерева". Он чувствовал, что делает то, чего он никак не должен делать, что его одолевают все худшие человеческие гадости. 
Прервемся здесь, чтобы отметить важный факт в странствии Беньяна. В это время он пользовался всеми средствами благодати, молитвой и изучением Писания в соответствии с учением г-на Гиффорда. Именно этот служитель призывал своих прихожан, в том числе Беньяна, "сильно взывать к Богу, чтобы Он убедил нас в реальности того, что Он возвестил Духом Своим в Своем Слове". Хотя серьезные сомнения и муки все еще ждали Беньяна, уверенность шла к нему шаг за шагом, "кирпич на кирпич, заповедь на заповедь". После замешательства и страха новый взгляд на Евангелие принес временное облегчение, особенно по осознании того, что вера есть дар Божий, что никто не назовет Иисуса Господом кроме как Духом Святым, и так по изучении Евангелия постепенно пришло яркое осознание Личности и дела Христа от Его рождения до Его Второго Пришествия.
Это утешение не было последним. Новые атаки на уверенность пришли, когда он читал в Писании об Исаве: "чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца, который бы, как Исав, за одну снедь отказался от своего первородства.Ибо вы знаете, что после того он, желая наследовать благословение, был отвержен; не мог переменить мыслей отца, хотя и просил о том со слезами" (Евр.12.16-17). Начиная с этого момента Исав был его главным мучителем. Все периоды утешения длились очень недолго, ибо Исав часто возвращался, подбрасывая свежее топливо в мучительный огонь. Беньян чувствовал усталось от жизни, но боялся умереть. Ему стало трудно молиться. Он сравнивал себя с некоторыми из наиболее одиозных библейских злодеев. Не Иуда ли он? Есть ли у него знак Каина? Возможно, некоторое утешение он мог почерпнуть из грубых грехов Давида, Соломона и Манассии. Хуже ли они, чем Петр? Увы: ему казалось, что милость для всех, кроме него. Два отрывка Послания к Евреям усиливали его муки: "Ибо невозможно - однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему"( Евр.6.4-6), и "Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников" (Евр.10.26-27). Была ли его вера самообманом? Обращены ли к нему вообще обетования и поощрения Библии? Или они лишь закрывают ему уста из-за его беззаконий?
В конце концов новый луч света проник в его душу. "Разве я не клялся никогда не отказываться быть оправданным через Кровь Христову? И к тому же во всей моей жизни и исповедании был момент, когда мне открылось, что я стал тем, чем я не был. "Смотрите, не отвратитесь и вы от говорящего" (Евр.12.25). Снова в Беньяне поднялась надежда, что Божия благодать не откажется от него. "Это странным образом захватило мой дух, принесло ему свет и сердце обрело покой от бурных мыслей, терзавших его и производивших внутри меня отвратительный шум". Увы, и эта надежда длилась лишь считанные дни, когда сомнения стали расти снова. Надежда не оправдывалось, отчаяние давило. Ему становилось жалко Христа, ибо Он ничего не мог сделать с грехом людей, за которых Он умер. Упоминание об Исаве терзало его, ибо тот не нашел места покаянию, хотя и просил о том со слезами. Беньяном овладело уныние. "Я сравнивал свое состояние с ребенком, упавшим в мельничный ров и отчаянно барахтающимся в воде, не находя места для рук и ног, и чувствующим, что ему суждено утонуть". Это продолжалось около двух с половиной лет.
Было ли чем-то специфически пуританским упиваться душевными страданиями, наполняющими дущу угрюмой печалью? Возможно, это было в характере самого Беньяна, но для него Евангелие должно было предоставить нечто большее, чем просто удивительный свет. Если Божья благодать действительно богата ко грешнику, то тьмы души не может быть просто освещена свечой, она должна быть сметена светом молнии и громом Слова Божия. Для Беньяна это было необходимым этапом в обретении уверенности. Он еще был в унынии, но начинал сопротивляться. Искуситель продолжал пытаться убедить его, что он вне досягаемости Крови Христа и милости Божией и что, следовательно, нет смысла молиться. Беньян взял за правило молиться в любом случае. Он сделал небольшой, но, как ему представилось, важный шаг. Несмотря на все сомнения, если есть выбор - верить дьяволу или Христу, можно принять решение в пользу Христа. Что я в таком случае проиграю? Полгода спустя он понял, что это действительно акт веры. Это был новый поворотный момент. Его повседневная жизнь продолжалась, ставя перед выбором между миром и конфликтом. Как на весах, достаточность благодати, с одной стороны, и бедственное положение Исава с другой, попеременно давили на ум. Он отбивался с молитвой. Он также начал применять слово Божие к себе лично: "Моей благодати достаточно для тебя". Как всегда, Исав стоял в тени, чтобы тянуть душу вниз, но его влияние стало уменьшаться. Мир и радость обрели превосходящую силу. Новая уверенность через Писание постепенно стала вливаться в душу. Он увидел, что слово закона должно уступить место слову жизни и благодати. Голгофа является более славной, чем Синай. Моисей и Илия должны уйти, оставив нас со Христом. Он пытался развить эту мысль в продолжении своего трактата о молитве - в "Престоле благодати". В Ковчеге завета хранится закон, крышка же ковчега - это место, где Бог встречается со Своим народом. Таким образом, благодать выше закона. Если Евангелие присутствует в церемониальном законе, то Беньян использовал эти прообразы как только мог. Так приходила новая уверенность, которая была все сильнее, хотя Исав еще мог приносить страдания. Сомнения не уходили все и сразу. Скорее, их частота и интенсивность уменьшились, как если отпустить веревку колокола, он еще будет звонить некоторое время.
В конце концов его совесть была освобождена. Как человеку, вновь садящемуся на лошадь, что сбросила его, Беньяну отчаянно хотелось знать, что добытый с таким трудом мир совести не будет эфемерным. Он снова с трепетом подошел к тем местам Писания, что были наиболее проблемными для него. Одним из таких мест было Евр.6, которое продолжало беспокоить. Он пал, но не отпал. Он не отвергал Евангелие и прощение греха через Христа. Но он чувствовал, что его грех позорит дело Христа. Более того, он не закрыт для духовной слепоты, ожесточения и нераскаянности. Ему действительно трудно прийти ко Христу с сокрушенным духом, хотя он пришел и готов. Другим беспокоящим отрывком было Евр.10. Он согрешил умышленно, хотя и не в той степени, чтобы публично отвергнуть Христа и Его закон. Он не презрел отвращение ко греху и стремление к святости жизни. А как насчет его заклятого врага Исава? Эта проблема тоже была решена. Брат Иакова презрел первородство, но не благословение. Первородство, по Беньяну - это возрождение. Исав не хотел ходить с Богом. Он презирал образ жизни, характерный для возрожденных. Эти идеи были согласны с Писанием и друг с другом, что усилило его поддержку и утешение. Что с того, что дьявол посылает нечестивые мысли, от которых нас лихорадит, если Христос за нас? Если, размышлял Беньян, он просто верил бы Богу, а не искусителю, и не принимал от него, он был бы избавлен от многих страданий, которые он пережил. С другой стороны, это страдание души является необходимым для принятия милости и благодати Божией, ибо она не значит ничего для того, кто не прошел через ужас и страх бытия, славу и святость Бога. "Грома не было, - пишет Беньян, - но осталось несколько капель, которые вновь упали на меня".
 В это время он постиг важнейшее средство обретения уверенности - праведность Христа, вмененную нам. Это был еще один религиозный опыт.  Однажды во время прогулки в поле ему пришла ему в голову мысль: "Правда Твоя на небесах".  Он увидел Христа одесную Бога. "Там, говорю я, моя праведность, так что где бы я ни был и что бы я ни был, Бог в Своей милости хранит меня. Он хочет, чтобы недостающая мне праведность была от Него". Это стало краеугольным камнем его уверенности. Оковы спали с него, и он был освобожден от искушения сомневаться в возможности своего спасения. Но дело было не только в этом. Этот опыт, принесший ему мир, был главным шагом в его стремлении к уверенности.
Мы не должны впадать в заблуждение, думая, что Беньян полагался исключительно на внутренний опыт. Здесь важно отметить, что он решал эти конфликты не через рациональную интроспекцию, но через Писание. "Через эти искушения я смог больше увидеть природу обетований, чем когда-либо раньше, ибо я был смирен теперь под крепкую руку Божию и испытал гром Его правосудия, и это заставило меня с тщательным сердцем и бдительным оком, с большой серьезностью переворачивать каждую страницу, и с усердием, смешанным с трепетом, рассматривать каждое утверждение Писания во всей присущей ему широте и силе".   Действительно, можно утверждать, что все это время он использовал Священное Писание, чтобы успокоить его сомнения, даже когда это, как казалось ему, приносило мало утешений. Даже среди самого большого уныния он оставался при этом на правильном пути. В ретроспективе его длительные испытание было признаком того, что он действительно был возрожден. Христианин покинул город Погибели, он был на правильном пути; но несмотря на это, его бремя по-прежнему лежало на его спине. Слишком много верующих в наши дни обходят тесные врата. Как лицемеры и формалисты, они пытаются перелезть через стену небесного Града.
Учитывая тот факт, что опыт Беньяна был уникальным для него и не может быть воспроизводим, должны ли мы просто отмахнуться от него как от меланхолии, перегруженной причудами темперамента? Есть ли библейские основания для таких мук совести? Католики сказали бы, что нет, ибо уверенность подрывает усердие. Но, конечно же, эта позиция является плодом полупелагианства, причем результат духовного процесса всегда остается неопределенным. Мы ответим твердо, что уверенность действительно принадлежит христианской жизни на основе Божия избрания, действенного призвания, особого искупления, возрождения, дара веры, оправдания и освящения. Можно утверждать, что весь порядок спасения требует ее. Мы спросим, однако: принадлежит ли уверенность в спасении к сущности веры или же это субъективное переживание, дополняющее ее? Можно ли верить, но не иметь уверенности? Этот вопрос должен быть разработан с определенной осторожностью, ибо он касается более глубоких различий, чем просто в сознательном опыте верующего. Савойская декларация (18.3) полагает, что уверенность не относится к сути веры, но это утверждение нуждается в уточнении.
Есть уверенность, что тесно связана с оправданием верой. Это уверенность, вытекающая из самого предмета веры; мы могли бы назвать ее объективной уверенностью. Вера, которая оправдывает, безусловно, радикально переориентирует верующего на своего Творца."Без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает" (Евр.11.6). Кроме того, при осуществлении истинной и спасительной веры человек убеждается в его виновности пред святым Богом и вверяет себя Христу во всем, что касается Его Личности и действенного искупления. "Праведность от Бога через веру в Иисуса Христа для всех, кто верит" (Рим.3.22 KJV). Доказательство этой веры в том, что человек начинает использовать средства благодати. "Итак, как вы приняли Иисуса Христа Господа, продолжайте жить в Нем" (Кол.2.6 KJV). Есть уверенность, что вложена в саму веру, и она не изнутри ее, а снаружи, как Израиль взирал на медного змия. Эту уверенность Христос провозгласил на Кресте: "Совершилось!".
Есть также уверенность, что сопровождает спасительную веру, когда верующий обретает весть Евангелия для себя лично. В Евангелии Святой Дух соединяет нас со Христом. "В Нем и вы, услышав слово истины, благовествование вашего спасения, и уверовав в Него, запечатлены обетованным Святым Духом" (Еф.1.13). Это мистический союз: "Христос в вас, упование славы" (Кол.1.27), который сам по себе дает уверенность. Есть мир с Богом: "Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией" (Рим.5.1-2). Этот мир есть уверенность верующего в том, что на основании дела Христа Бог больше не в войне с ним: "Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш; говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои" (Ис.40.1-2). Есть также уверенность в нашем приближении к Богу на том основании, что Христос является нашим Первосвященником. "Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи" (Евр.4.16). Есть и упование на живого Бога потому, что Он "заставил нас родиться еще раз в живой надежде через воскресение Иисуса Христа из мертвых" (1 Пет.1.3 KJV).
Во всем описанном - будь то союз со Христом, мир с Богом, уверенность в приближении к Нему и живое упование - все это по большей части обретается из объективной реальности, каковой являются Личность и дело Христа. Это мы называем целью уверенности. Пуритане были заинтересованы, однако, иметь как историческую веру, так и сопровождающую ее веру опытную. Чтобы быть уверенным, верующий должен иметь представление о Евангелии, историческую веру, но также он должен быть в состоянии сказать о работе Божией благодати в своей жизни, об опытной вере. Это правда, что границу между оправдывающей верой и сопровождающей ее уверенностью трудно обрисовать. Тем не менее следует признать, что истинная и спасительная вера должна сопровождаться стремлением верующего к уверенности, которая позволяет ему идти по жизни со Христом. Поэтому вера и не одинока. Мы могли бы пойти так далеко, чтобы сказать об опыте Беньяна, что он стремился к уверенности постольку, поскольку не хотел вернуться к своему прежнему образу жизни  и был убежден, что в писании, наряду с молитвой, он всегда может почерпнуть ответы на свои личные сомнения. Он серьезно относился к словам Писания, которые говорят о самообмане и жестокосердии, и он опасался оказаться среди тех, кто находится в таком состоянии. Времена внутреннего освежения перемежались у него с периодами жестоких внутренних потрясений. Порой он отчаивался разрешить внутренний конфликт, и то, что он был полон решимости не потерять веру, является свидетельством  его уверенности в истине Евангелия. С другой стороны, если субъективная уверенность и не принадлежит к сущности веры, она обязательно связана с неей, так же как освящение связано с оправданием. В самом деле, мы считаем эту субъективную уверенность плодом, вырастающим из опыта оправдания, усыновления и освящения. Если это правда, что она есть не всегда и может лишь периодически появляться у верующего, нам возвещено, что мы можем искать ее и знать о своем спасении. "Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную" (1 Иоан.5.13). Кроме того, нам заповедуется искать уверенность: "Поэтому, братья мои, стремитесь сделать твердым свое призвание и избрание" (2 Пет.1.10 KJV). Мы хотим сказать, что этот тип уверенности достигается прежде всего через работу Святого Духа. Есть Его свидетельство: "Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы дети Божии" (Рим.8.16), причем в нем участвуют и Святой Дух, и наш дух.  Нам не сказано, как именно это происходит. Простое объяснение вполне может быть таково, что Святой Дух прямо подтверждает духу нашему, что мы дети Божии. Другой вариант таков. Библейски обоснованно говорить по крайней мере о двух свидетелях, необходимых для подтверждения факта. Для верующего это работа Святого Духа (Рим.8.9) и наш возрожденный дух и разум. В возрожденном человеке закон Божий написан на сердце. Таким образом, Святой Дух, обитающий в верующем, подтверждает посредством Слова Божия то, что пишет на нашем сердце, что мы дети Божьи. Это дар и непрерывная реальность. Тесно связанной со свидетельством Духа является близость сыновства. В Рим.8.15 мы находим очень нежное арамейское слово, означающее отца - авва. "Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!". Более того, это сыновство характеризуется любовью: "а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам" (Рим.5.5). Заметим далее слова апостола Иоанна: "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими" (1 Иоан.3.1).
Из всего сказанного мы пришли к выводу, что эта тайна единения со Христом, подтверждения и запечатления Святым Духом, чести сыновства и чуда любви Божией является одним из благословений уверенности. Таковые мотивируют нас прилежно использовать средства благодати и жить в святости. Мы растем в уверенности, постепенно открывая для себя чудо и величие Божией благодати в оправдании, усыновлении и освящении. Мы предназначены приносить славу Богу. Поэтому о чем мы можем просить Его там, где тучи закрывают солнце опыта нашей уверенности? Беньян признает, что он впадал в уныние потому, что пренебрегал средствами благодати, освежавшими его, когда он выходил из периода испытаний.  Позже он научился молиться о милости пред лицом искушений, которые должны были прийти. Он вспоминал, как тяжко ему было подниматься на гору после того, как он столько времени провел во сне, после чего свиток, который нес ему утешение в отчаянии, выпадал из его рук. Когда он обнаружива эту потерю и отчатвался исправить ее, он был вынужден возвращаться назад, чтобы найти в себе силы. В своем реальном жизненном опыте он часто сожалел о потерянном времени и даже сравнивал его с долгими странствиями Израиля по пустыне из-за неверия. Но искупительная цель всех его испытаний не должна выпасть из поля нашего зрения. "Я постоянно имел в душе теперь дивное чувство славы Божией в твари". Что касается Писания, он заявляет: "Писание стало дивным для меня, и я увидел, что его правда и истина есть ключи Царства Небесного". Он был строг в разрешении всех испытаний и нахождении утешения тольео через Слово Божие. Комментируя Иоан.6.37: "Приходящего ко Мне не изгоню вон" - он говорит: "Я убедился для себя, как велики уста Бога, утешающего мое сердце. Я знаю также, что Он говорит Свое Слово не поспешно и не необдуманно, но в бесконечной мудрости и величайшей верности и правде". Именно это было главным средством благодати, и молитва и слова Божие пронесли Беньяна через все испытания и сомнения, которые, как он знал, еще были впереди. Если они не прекращались, он учился использовать их в последующих испытаниях. "Я никогда еще не видел таких высот и глубин благодати и любви, как после этих искушений". Потому путь Беньяна поможет нам избежать ловушек самоуверенности и предупредит от опасности духовной слепоты, которая изобилует при пренебрежении дарами благодати.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn