Триптих

     Саше Ландбергу - старинному другу и художнику


1
Чемоданы давно уже сложены,
все слова давно уже сказаны,
целоваться нам не положено -
мы с тобой только дружбой связаны.
На перроне в толпе отъезжающих
мы не сможем сказать: До встречи!
Ты - в вагоне, а я - провожающий,
я кассиром не «обилечен».
Ты меня из памяти вычеркни,
как вычеркивают из списков.
Говоришь, выражаюсь вычурно?
Извини, мне не до изысков.
Нас осталось всего-то двое,
это, в общем, совсем не много.
Мне понятно, что под тобою
лента Мебиуса, не дорога.
Ты по ней побежишь, собираясь
разорвать этот круг порочный,
но вернешься, не сомневаюсь,
на вокзал в отправную точку.
Чемоданы сто лет как сложены,
лентой Времени перевязаны...
Что ж ты смотришь так настороженно,
словно что-то еще недосказано?

2

“Эшелон уходит ровно в полночь,
Паровоз - балбес пыхтит: Шолом"
А.Галич

Не пытайтесь найти утеху
в болтовне, что все перемелется:
если вы решились уехать -
ваш вокзал никуда не денется.
Паровоз ваш уже под парами
и бельишко для вас получено,
и не надо играть словами:
ведь свидания не получится.
Вы решились? Так уходите
без печали и без сожаленья.
Провожать не приду, извините.
Да, вы правы, к чему извиненья.
Так, давайте теперь прощаться,
и давайте без слез поплачем.
Будем в мыслях с вами встречаться.
Пожелаем друг другу удачи.
Не пытайтесь меня успокоить,
не бухтите, что все «устаканится»,
как известно, ломать - не строить,
несущественная, но разница.
Что ж, еще одна новая веха
в Книге сУдеб проткнула страницу...
Мне не нужно куда-то ехать -
я и так всю жизнь за границей.

3

“Уходят, уходят, уходят друзья,
Каюк одному, а другому стезя”
А.Галич

Когда ты “пределы” покинешь и обживешь зарубежье,
думать начнёшь на иврите и позабудешь идиш,
как-нибудь между делом, где-нибудь на побережье
в дымке миражной родину может быть вдруг увидишь.
Возможно, мираж будет розов и голубы вкрапления,
наверное, будет золотом раскрашен миражный фон
и вот тогда, по какому-то властному повелению,
рука вдруг сама собою возьмется за телефон.
Сколько прошло столетий с последнего разговора?
Ах! Кто из нас считает прОжитые года?
Что на вопрос ответит тебе на иврите Тора?
Да то же, что и по-русски: годы - та же вода.
Если тебе не ответят, загодя не угадаешь,
сам ты поймешь: с Хароном он сплавился по Реке,
впишешь воскресшее имя в свой поминальный Кадеш
по-русски или еврейски, дело не в языке.
В Книге судЕб расписано все до последней строчки:
кому жить у Мертвого моря, кому плыть по Мертвой Реке.
Хронос успеет поставить в Книге последнюю точку.
Вон тусклый фонарь Харона светится вдалеке...

1983 г.