Наедине со всеми

Странное ощущение неловкости не покидает меня после просмотра фильма Сергея Снежкина «Похороните меня за плинтусом», созданного по мотивам одноимённой повести Павла Санаева. Собственно, дело не в самом фильме – он, безусловно, талантлив. Да и повесть не бездарна. Но вот о чём я думаю: имеем ли мы право то, что послано нам как испытание в отношениях с очень близкими людьми, превращать в прямой сюжет? Конечно, в нашем творчестве всё играет роль, каждая деталь, каждый человек, встреченный в жизни. Однако возвышающего обмана взамен тьмы низких истин Бог требует от нас во спасение от грехов отчаяния и мести.

Александр Пушкин не был любимым ребёнком у своих родителей, если бы не увлекающийся художеством дядя, не видать ему ни лицея, ни «Зелёной лампы». Михаил Лермонтов разрывался между любовью к бабушке и отвергнутым ею отцом. Драматическими и жестокими были отношения супругов Тургеневых, которые, возможно, повлияли на отказ их сына Ивана от семейной жизни вообще. Юного Антона Чехова родители оставили на произвол судьбы в Таганроге, скрываясь от разъярённых кредиторов. Кто-нибудь из этих людей впоследствии написал автобиографические произведения по данным поводам?

У нас-то теперь каждый пупкин торопится описать своё неповторимое житие. Зачем выдумывать новые фабулы, развивать характеры, искать ответы на каверзные вопросы, которые задаёт совесть? Будем проще, и люди потянутся. Когда Лев Толстой увидел, что Николай Некрасов приписал его повести «Детство» в заглавии словечко «моё», был взбешён: «Кому нужно именно моё детство, кроме меня самого?»

А если очень болит душа? И хочется выговориться, чтобы избавиться от этой оглушающей боли? Ну, не можете свою интимную жизнь держать при себе – заведите дневник. Это же очень качественный исповедальный и психотерапевтический инструмент. Так у нас теперь и здесь новая мода – публичные дневники в сети. Именно интимные. Чудные мы всё-таки: с одной стороны, кричим о священности частной жизни, с другой, превращаем её в проходной двор.

Мы вырастаем и предаём суду своего духа наших ближних – этого не надо бояться, если этого не делать, можно повторить их ошибки. Но на суде этом может быть свидетелем только Бог. Зачем ещё кого-то звать? Эти прохожие будут теперь думать, что киношный Толик – эквивалент гениального Ролана Быкова, а Всеволод Санаев врал всю жизнь, изображая душевных и мудрых стариканов.

13 февраля 2011 года