Мы с ней

Наташе…


Мы с ней живм на двух разных краях, на двух разных набережных. Москва-река, делая полукруг, в центре которого Лужники, поворачивает к парку горького, главному парку столицы и месту, которое я очень люблю. И к ней, конечно - теперь это главное. На другой набережной, она смотрит на ту же самую воду, что и я. Иногда по воде плывут куски льда, почти уже растаявшего. Но чаще все спокойно.

- В какую сторону течет река, справа налево или слево направо? - задаю я ей коварный вопрос, когда мы сидим, как обычно, утром - завтракаем и смотрим на воду. Я то знаю эту оптическую иллюзию, уже один раз на нее попался. Река течет от меня к ней, то есть от киевской к парку культуры, но то ли из-за ветра, то ли из-за еще чего, возникает ощущение, что все наоборот. Полное визуальное соответствие. Я однажды уже попался на этом, перерыл википедию в поисках подтверждения. Самому стыдно, такие мелочи, а не знать. Куда река течет в моем городе. Да а какая, в сущности, разница. Мне никогда не было до этого дела, я был слишком занят, как и все мы в этом городе.

Она предсказуемо ловится:
- Слева направо!
Я объясняю, и мы смеемся и еще раз смотрим на воду. Река течет от меня к ней. Когда я утром бегу по набережной, я смотрю на эту темную воду и на башни Москва-Сити вдалеке. Башни никуда не денутся, а вот вода потечет к ней на противоположную набережную и будет видна из ее окна. Наверное даже можно что-то отправить, забросить на льдину какой-то предмет и ждать, пока он доплывет до нее, созваниваться и обсуждать.

Но нам и так есть, что обсудить. Наш разговор по телефону длится минимум полтора часа. С ней вообще время летит каким-то теплым вихрем. Как в торнадо - вихрь подхватывает тебя и ставит обратно, а что между этими моментами - пролетает мимо. Было светло и вот уже темно. Было начало выходных, и вот уже вечер воскресенья. Пропадаем, растворяемся.

"Мы умеем расслабляться, - говорит она мне - Даже не сразу удается в себя прийти потом". И я понимаю - черт, да, и мне тоже. Мы принимаем дозу друг друга каждые несколько дней, и расстаемся до следующей дозы. Мы засыпаем и просыпаемся вместе, и сон с явью переходят друг в друга мягкими волнами.
Иногда кажется, что мы рассказали друг другу столько, что больше уже совсем нечего сказать. Но чем больше мы говорим, тем больше появляется тем для последующих разговоров.

Я уже как будто породнился уже с этим участком московской земли, от саввинской до фрунзенской набережной - столько времени я ездил по ним и между ними. Я знаю, как фантастически выглядят купола новодевичьего монастыря, когда сворачиваешь с Садового на Большую Пироговку. У меня есть знакомый армянин на усачевском рынке, отличный ушлый армянин, из серии тех, кто пытается заставить тебя покупать свежие томаты только у него и ни у кого больше - здоровается с тобой нараспев, помогает донести пакеты до машины, всегда "досыпает" сверху, как бы делая подарок, - хотя и цена оказывается потом такой же, как и обычно - ну это же у них в крови, на это даже не стоит обращать внимания. Я знаю тут всё и всех.

Сколько маршрутов я откатал на роликах между двух наших набережных. Сколько раз я скандалил с ментами, которые пытались оштрафовать меня за распитие спиртных напитков на мухиной горе. Сколько раз я пробегал там с утра,  и снег разлетался мокрыми ошметками под моими кроссовками в ожидании весны. Сколько раз я приходил туда в смятении, в ярости, злости, в печали, в тоске, в каком-то немом оцепенении, смотрел на высотки москва сити и уходил успокоенный. Это место со своим характером, но постепенно мы с ним стали одним целым. Возможно, именно оно взяло и притянуло нас с ней, живущих на разных концах реки.
 
И вот в какой-то момент дождь барабанит по крыше, а мы занимаемся любовью. День перетекает в ночь и я даже не помню момента, когда мы засыпаем на середине фразы. Ее маленький песик - джек-рассел, девочка с смешным именем, конечно же залезает на кровать, пользуясь нашей беспомощностью, и я просыпаюсь утром окруженным с двух сторон двумя теплыми спящими телами.

Наше утро всегда именно такое, каким и должно быть утро выходных: в нем нет и намека на действие, оно растворено в абсолютной гармонии. Мы пьем кофе, и рассматриваем парк горького на другой стороне реки, где люди кормят толстых и наглых уток. И опять говорим обо всем - я и забыл уже это прекрасное чувство, когда можно говорить обо всем. Мир сжимается до размеров однокомнатной квартиры с высокими потолками, откуда видно, как тает снег на соседней крыше.

Скоро будет лето. Оно приближается неумолимо, как течение реки, которое соединяет две набережные. Смена сезонов растворит лед в реке, а нас с ней - унесет вихрь сменяющих друг друга декораций. Никто не знает будущего. Но эта весна в каком-то смысле останется со мной навсегда. Набережные переходят друг в друга… и мы с ней тоже.

11 апреля 2013 года
Георгий Вербицкий