Короленко, который Дети подземелья или Соль жизни

                КОРОЛЕНКО, КОТОРЫЙ «ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ»…
               
                или
               
                СОЛЬ ЖИЗНИ


«Осталась в душе на всю жизнь
со свежестию  болящая пустота», -
о смерти матери В.Г. Короленко

*ДЛЯ НАЧАЛА

В моей жизни случилось некоторое время пожить в Джанхоте.
Это необыкновенно красивое местечко расположено на берегу Черного моря недалеко от Геленджика,  точнее - около  Ложного Геленджика, сейчас называемого Дивноморское, в сторону  Прасковеевки.
Еще называют его «Корзиной лесов», в которой  множество пицундских сосен и даже несколько  вековых экземпляров канадского клена.
Он настолько хорош в любом состоянии, что поневоле навевает  лирическое желание стихотворствовать: « Луна, перламутром смотрящая, белые «тучи» в движении медленном и небосвод, синевой говорящий, – «корзина лесов» в ночь погружается…»
  О Джанхоте можно много рассказывать и потому, что он ещё  достопримечателен и своей историей, да и народом, в прошлом и сейчас в нём проживающим.
В Джанхоте  же находится  музей Владимира Галактионовича Короленко (ВГ), российского писателя и публициста, очень известного в свое время.
В Советском Союзе его широко знали  по рассказам  «Дети подземелья» и « Слепой музыкант».
Это ему принадлежит: «Человек создан для счастья, как птица для полета…»
Правда, ему заметили в «Парадоксе»: «Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него»,- но тем не менее... На всё можно «замечать».
Это  свой  псевдоним  Ленин выбрал под  впечатлением прочитанных  сибирских рассказов ВГ.
Правда,  после революции  Ленин назвал ВГ  «жалким мещанином, плененным буржуазными предрассудками». Возможно потому, что
это ВГ состояние после революции сравнил с поднявшейся пылью, в которой ничего не видно, но вот уляжется…
Вероятно, с Лениным у него «укладывалось» по - разному.
Это он заметил о гибели России в революциях 1917г.: «Судьба подарила нам такого царя, который делал не просто поразительные глупости, но глупости точно по плану, продиктованному каким-то ироническим гением истории».

Знают ли о ВЛАДИМИРЕ ГАЛАКТИОНОВИЧЕ  сейчас что-либо, я не знаю, потому и пишу так подробно.

Дом, в котором находится музей, собственно принадлежал  брату ВГ, в нём жившему, но сам  ВГ принимал деятельное участие в его строительстве и выборе участка, а потом просто приезжал сюда на отдых.

Так вот. Я ещё успела и поработать в этом музее экскурсоводом, пытаясь  занять свое время  чем-либо интересным.
Но речь пойдет не о музее, а о самом ВЛАДИМИРЕ  ГАЛАКТИОНОВИЧЕ в одном аспекте его жизни.

Дело в том, что, устроившись на работу, я начала искать материал о ВГ, стараясь найти такие моменты его жизни, которые  заинтересовали бы экскурсантов.
Сделать это было не так просто, так как и материала было не очень много, да и ВГ был более публицистом и общественным деятелем, а эти темы не столь привлекательны для многих.
Естественно, что я перечитала и всё, им написанное.
Я, конечно, нашла, что искала, немного, но для экскурсий материала получилось достаточно.

Такое  длинное вводное «для начала»  получилось потому, что всё описанное в нем привело меня  к  истории взаимоотношения ВЛАДИМИРА  ГАЛАКТИОНОВИЧА  и его матери.
Истории, которая запала мне тогда в душу, о чём я почти не упоминала в рассказах о музее, но часто вспоминала  потом.
Вспоминалась она  мне в двух ракурсах: представленная моим воображением по описанию  ВГ  картина, как он каждое утро в течение нескольких лет поднимал маленькое тело больной Вавочки, так звали дети мать, и выносил его в сад, где она и была большую часть дня рядом с трудившимся над рукописями сыном, и сказанное им: «Мне кажется, если бы уже ничего не оставалось в жизни, жить стоило бы для одних зрительных впечатлений».
Но это высказывание имело уже и непосредственное отношение к нему.  ВЛАДИМИР ГАЛАКТИОНОВИЧ в результате его болезни перед уходом из жизни  последовательно терял способность свободно перемещаться, слух и зрение, речь.

*СОЛЬ ЖИЗНИ

Удивительна же была жизнь  родителей ВГ, возбудившая  мой интерес и дальнейшее любопытство.

Родился Владимир Галактионович в 1853году в г. Житомире Волынской губернии в семье уездного судьи.
Его отец - Галактион Афанасьевич – был очень колоритной самобытной фигурой.
Внук казачьего писаря, без хорошего образования.
Он много размышлял над устройством мира и его сложными явлениями, делился своими мыслями с детьми, задавая и им взрослые вопросы, читал журналы, внедряя в свою жизнь  интересное, и самое главное – он никогда не колебался  в верности царю.
Имея красивую внешность, он хорошо погулял в молодости.
Из-за этого  потом, не доверяя больше женщинам, выбрал себе в жены 14-летнюю девочку,  Эвелину   Скуревич, дочь польского  шляхтича, обремененного большой семьей.
Обвенчавшись, ждал ещё свыше года начала совместной жизни с ней.
           Таким образом, Эвелина  вышла замуж, играя ещё в куклы.
Но такой шаг в жизни не освободил Галактиона Афанасьевича  от недоверчивости к женщинам.
И ЭВЕЛИНЕ пришлось  терпеть ревность мужа по малейшему поводу,  будучи  очень милой, доброй женщиной.
Всё  закончилось  тем, что в суд попало требование посторонних развести Галактиона  Афанасьевича  с женою из-за невыносимого поведения  оного.
При этом сам Галактион Афанасьевич  пользовался авторитетом  очень честного судьи, и никогда этим не поступался.
На 3 или 4 году после свадьбы  он  угорел, ночуя в деревенской избе, после чего половина его тела оказалась парализованной. Это не вылечилось, Галактион Афанасьевич  на всю жизнь остался калекой, прихрамывая и волоча ногу.
У них родилось пятеро детей. Все дети были с литературными способностями.
Образование детей не  жестко контролировалось родителями, но выбор Галактиона Афанасьевича с Эвелиной   во время польских волнений (восстания 1861года) в качестве основного русского языка  определил  дальнейшую судьбу  всей их семьи и направил в определенное русло. Это при том, что Галактион Афанасьевич  был украинцем, дед только, подчеркнуто, по–украински  разговаривал всю жизнь, Эвелина же была из польской семьи.
Галактион Афанасьевич  умер за несколько месяцев до окончания  выслуги по службе, оставив ЭВЕЛИНУ с детьми в очень сложном положении с небольшой пенсией.
Всю оставшуюся жизнь ЭВЕЛИНА неотступно была при детях, сопровождая и живя с  ними при достаточно нередких переездах.
ВЛАДИМИР ГАЛАКТИОНОВИЧ говорил о ней, как о натуре,  изначально жертвенной. 
Во время продолжительного суда по разводу, мучительно-неопределенном  в своем  окончательном решении  для ГАЛАКТИОНА  АФАНАСЬЕВИЧА,  ВГ  однажды застал мать и отца с заплаканными глазами, отец целовал её руки, мать ласково гладила его голову.
И это при том, что ЭВЕЛИНА, попав в жены девочкой, обречена была  на жизнь с человеком  почти в три раза старше её, хромым инвалидом, да ещё безобразной ревностью её мучавшего.
И ВГ в тот момент  понял, что родители  «давно сжились и любили друг друга тихо, но прочно».

Эвелина  умерла  в 1903г.  в Полтаве,  до этого 2 года жившая с сыном.
Вавочка  умерла от туберкулёза.
«Конечно, мы были подготовлены,  и горечь этого сознания, распределяясь на продолжительное время,  притуплялась.
Но только, когда всё это кончилось, я почувствовал, сколько горя в этом, ставшем совершенно неизбежном, конце.
…Я удивлялся, как могла, она дорожила этой мучительной жизнью, но теперь, часто, глядя на её пустое кресло, которое и теперь стоит в её комнате, я чувствую острое сожаление, что не могу опять поднять  её исстрадавшееся измученное тело, посадить в кресло  и везти в сад…
…Я  сначала боялся коляски, потом привык брать её, усаживать в коляску и возить.
И теперь, кажется, готов бы вернуть хоть эту степень жизни, хоть на несколько месяцев, чтобы ещё договорить  с ней многое, что осталось недосказанным…», - писал ВГ.

Володя-ВЛАДИМИР ГАЛАКТИОНОВИЧ  обладал мечтательным характером, впечатлительным и любознательным.
  Встреча в Ровенской гимназии с учителем словесности Вениамином Васильевичем Авдиевым открыла для него  мир русских писателей.
Авдиев привил ему любовь к  русской литературе и открыл  талант писателя во  ВЛАДИМИРЕ ГАЛАКТИОНОВИЧЕ.
О Короленко писали, что он трогает сам по себе, независимо от содержания.
Все его рассказы есть случаи из его жизни и виденного им в жизни, вся его жизнь нашла отражение в его творчестве.
ВГ очень боялся быть похороненным живым, в летаргическом сне, -  детские впечатления  не оставляли его  всю жизнь.
ГАЛАКТИОН АФАНАСЬЕВИЧ же послужил прототипом   судьи в рассказе   «Дети подземелья». 


*В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я без зазрения совести привожу когда-то сказанное или написанное ВЛАДИМИРОМ ГАЛАКТИОНОВИЧЕМ  КОРОЛЕНКО, потому что поняла, что большая часть написанного (вообще) обречено на одноразовое прочтение, неважно каким количеством людей, впервые напечатанного.
Дальнейшее – от лукавого: случайно сохранившееся  при гибели, неважно от чего,  мира, мораль и цели  «просветителей» эпох и народов. Конечно, высокопарно, но объёмно и по сути верно.
И в свете этого я была бы рада, если бы на мысли В. Г. Короленко, пусть какое ни на есть малое, количество  читающих наткнулось.
Тем более, что я уже вхожу во вторую из болезней, так  тонко определённых  ВЛАДИМИРОМ ГАЛАКТИОНОВИЧЕМ:
«Есть на свете две болезни у человека – молодость, которая быстро, к сожалению, проходит, и другая – старость – затяжная».
               
                ***