Землекопы
– Сначала мы будем копать-сажать, потом вырастут овощи, мы будем их полоть, поливать, потом они поспеют, мы их сорвём и сварим суп. И это будет овощёвый суп!
Дедушка наточил лопаты, и мы в охотку вскопали всё, что запланировали, и ещё изрядный кусок. Дочка, 14-летняя Иринка, готовила вкусные завтраки и обеды, а по вечерам мы жгли костёр, пекли картошку и сардельки и заваривали в самоваре пахучий чай с веточками смородины и вишни.
На третий день мы с ребятами выбрали из земли все сорняки и корни, разрыхлили и разровняли нашу пашню, и я приступила к посадке, а они полезли на старую раскидистую яблоню делать «домик на дереве». Я живо разметила грядки, сделала бороздки и крикнула дочке, чтобы она принесла семена. Иринка пристроила пакет с семенами на перевёрнутое ведро, обозрела пашню и, вздохнув, позвала меня к себе на дорожку. Я выбралась из середины огорода, она взяла меня под руку, отвела в сторонку и сочувственно сказала:
– Смотри!
Да уж!.. Грядки, широкие у забора, подходя к дорожке, резко сужались, а бороздки явно тяготели к левому краю, к тому же их было разное количество на одинаковых, как мне казалось, грядках. С глазомером у меня всегда было плохо. Подошёл дедушка, переглянулся с внучкой и, выразительно подняв бровь, оценил мои усилия в своей обычной манере:
– Всё вкривь и вкось. Разве ж грядочка такая должна быть? Да, Надёк, это очень плохо. Это минус в твоей работе. Надо же по шнурочку… – и удалился по своим делам.
– Не переживай, – сказала Иринка и задумалась. – А можно это всё обратно… – она неопределённо помахала в воздухе рукой, подбирая слово, – ну, чтобы убрать все полоски?
– Заборонить? – Догадалась я.
– Ну, да, наверно, – неуверенно согласилась она, – чтобы опять всё ровно…
Я взялась за грабли, а Иринка, позвав братьев, велела им заточить два колышка и разыскать на террасе моток белого шнура. Когда я разровняла землю, она сунула мне в руки пакет и сказала:
– Разбирай пока семена, какие куда сажать. – И пошла на край огорода, где после короткого совещания с мальчишками воткнула первый колышек.
Я блаженно сидела на перевёрнутом ведре, перебирая маленькие красочные пакетики; солнышко грело ноющую спину, глаза потихоньку начали слипаться. Мимо пробежал Илюшка с двумя лопатами, потом донеслись голоса:
– Ещё чуть-чуть левее, ещё… стоп! Переноси его сюда. Дотянешься? Молодец!
Меня окончательно разморило, я прислонилась к тёплой стенке сарая и задремала. Растолкал меня дедуля.
– Надёк, посмотри-ка!
Я ахнула! Вся пашня разделена на идеально ровные длинные узкие грядки, междурядья утоптаны детскими сапожками. На каждой грядке по четыре бороздки, Иринка как раз проводит колышком последнюю.
– Давай семена. Морковка? Куда сыпать? – Она встала так, что указанная грядка оказалась у неё между ногами и, пятясь назад, проворно распределила мелкие семена по бороздкам с равномерностью хорошего дозатора.
– Дальше что?
Я подала пакетик с петрушкой и стала заделывать морковную грядку. Подошли мальчишки с лопатой.
– Мам, – начал старший, заискивающе глядя на меня, – можно мы ямку выкопаем?
– Где?
– Ну, там, – он махнул рукой, – где мы играем.
– А зачем?
– Клад будем искать, – доверчиво объяснил младший.
Я подумала, что эта игра займёт их на какое-то время, а мы как раз закончим посев, и разрешила.
И точно, мы управились со всеми делами, дедушка пошёл ставить самовар, я начала готовить ужин, а мальчишки так увлеклись, что даже не пришли разжигать костёр.
– Ничего, - сказала Иринка, – сейчас на запах прибегут.
Но появился один Илюшка, чумазый и запыхавшийся.
– Мам, дай нам ведро побольше.
– Какое ведро? Зачем?
– Землю поднимать.
– Какую землю? Идите умываться. Ужинать пора.
– Серёжка сказал – надо ведро! – Стоял на своём Илюшка.
Я спохватилась.
– Да что вы там делаете? Пошли посмотрим!
Илюшка, расстроенный тем, что не выполнил поручение брата, и уже предчувствующий, что так захватившее их занятие может закончиться раньше, чем успеет надоесть, обречённо повёл меня в сад.
Увидев «ямку», я пришла в ужас. Рядом с яблоней, на которой они утром строили шалаш, была вырыта траншея, формой и глубиной напоминавшая небольшую могилу. На дне её стоял Серёжка с лопатой.
– Господи, зачем же такую огромную? – Потрясённо спросила я.
– В маленькой клада не оказалось, – объяснил Илюшка, – пришлось дальше копать.
– Ну, ребята, яму надо засыпать, – сказал подошедший дедушка. – Это не дело – яма посреди сада.
Но эта идея никакого энтузиазма у мальчишек не вызвала, яма стала наполняться дождевой водой, и после долгих напоминаний дедушка засыпал её сам.
А через пару дней дед решил сделать то, до чего уже несколько лет не доходили руки – выкорчевать старую засохшую яблоню у крыльца. Сначала он её спилил, оставив невысокий пенёк. Мальчишки не отходили от него ни на шаг, и не зря – дед разрешил им спилить со ствола крупные ветки и обрубить топориком мелкие. Потом они обкопали пень, подрубили корни и попытались его вытащить, но центральный корень, очень мощный, уходил глубоко в землю и крепко держал пень. Дедушка махнул на него рукой.
– Яблоне-то лет тридцать было, вросла намертво. Потом попросим кого-нибудь подсобить.
Но мальчишки решили не сдаваться. Сражаться с пнём, похожим на гигантского спрута, было не менее интересно, чем копать яму. К тому же, клады часто прячут под большими деревьями…
Два дня, невзирая на моросящий дождь, они копали, подпиливали, подрубали, подрезали, раскачивали… Наконец, пень зашатался. Дед принёс из гаража трос, ребята пропустили его под корнями, закрепили, и в результате объединённых усилий – дед тянул, как бурлак, мальчишки подпихивали снизу – пень с громким треском и хлюпаньем покинул насиженное место.
Соседка, наблюдавшая эту эпопею через забор, качала головой и приговаривала:
– Ну, работнички… Надо же, какие упорные. Вас хоть по дворам пускай, корчёвщиками.
Воодушевлённые победой, Серёжка с Илюшкой бродили по участку, присматривая, что бы ещё выкорчевать. Я воспользовалась случаем и с их помощью избавилась от засохшей вишни и старого куста крыжовника, очень колючего и кислого.
Пресытившись земляными работами, мальчишки оккупировали сарай. Он состоял из двух помещений, соединённых не доходящей до потолка стенкой, и имел две двери. Одна была выкрашена в белый цвет, и эта часть называлась «белый сарай», другая, некрашеная и потемневшая от дождей, вела в так называемый «серый сарай». В первом хранились инструменты, а во второй были свалены старые бочки, доски, ломаная мебель, корзины, чемоданы и другие интересные вещи. Пол там был земляной, а в щели проникало достаточно солнечного света – замечательное место для игры! Серая дверь запиралась на висячий замок, и ребята придумали такую забаву – просили, чтобы я заперла их в сером сарае, они там играли, а потом, используя подручные средства, перелезали через стенку и выходили из белого сарая, а я охала и удивлялась, как же им удалось выбраться?
Как-то раз они заигрались дольше обычного. Я слышала их голоса, мы перекликались, и я не волновалась. На улице моросил мелкий дождь – пускай играют под крышей. Вечером Серёжка вызвался сам запереть на ночь сараи, а утром дед пошёл открывать и обомлел. Внутри серого сарая из земли торчал лом, возвышаясь над полом всего на полметра. Дедушка попробовал его раскачать и вытащить, но лом сидел в земле, как зацементированный. Призвали к ответу мальчишек. Они признались, что это их рук дело, но объяснить, как им удалось загнать тяжеленный лом так глубоко в землю, не смогли.
– Вот теперь вытаскивайте его как хотите. – Я рассердилась и закрыла их в сарае.
Они повозились там немного и, выбравшись через белую дверь, пошли играть на кучу песка.
Прошло несколько дождливых дней. Лом торчал сразу за дверью и очень мешал. Мы все по очереди пытались его выдернуть, но раскисшая земля, казалось, затягивала железяку всё глубже. Дедушка, боясь, что кто-нибудь налетит на неё, запер оба сарая и спрятал ключи.
В воскресенье под вечер к нам зашёл наш сосед, дядя Толя и, отведя дедушку в сторонку, попросил взаймы стольничек.
– Романыч, выручи до завтра! А хочешь, пойдём ко мне, я крышу на террасе перекрыл, мужики помогали, теперь сидим, отдыхаем, да вот не хватило… Выручи, а?
Дед пошёл было в дом, но передумал и вернулся. У Толика вытянулось лицо.
– Романыч, я отдам, ты же меня знаешь…
Дедушка посмотрел на него задумчиво.
– Денег я тебе дам, – сказал он, и Толик радостно встрепенулся. – Но не в долг!
Толик прижал руки к груди.
– Романыч, только скажи, я отработаю!
– Зови мужиков, дело есть!
Через пять минут три здоровых дядьки топтались возле нашего лома, дыша перегаром и тихонько матерясь.
– Да кто ж это его?.. Да как же?.. Да его надо…
Толик суетился больше всех.
– Мужики, быстрей, а то магазин закроют! Не успеем!
Лом не поддавался.
– Романыч, – взмолился Толик, – давай мы завтра с утречка придём и выдернем его, а то сейчас уже темнеет, и магазин…
– Да что ты заладил – магазин, магазин! – Разозлился другой сосед, дядя Ваня, – мне вот интересно, Романыч, а зачем ты его сюда воткнул?
Узнав, что лом загнали в землю внучата, мужики посчитали делом чести его вытащить и навалились с удвоенной силой. Они раскачивали и крутили его так, что в земле образовалась широкая воронка. Наконец, сделав мощный рывок, мужики выдернули проклятую железяку, причём Толик, не удержавшись на ногах, свалился на клубничную грядку, дядя Ваня, зацепившись за Толикову ногу, упал на него, а сверху на них приземлился измазанный глиной лом. Послышалось сдавленное хихиканье. Мальчишки подсматривали, благоразумно спрятавшись за парником.
Идти в магазин было уже поздно. Но дед, заговорщицки подмигнув, сходил в дом и принёс бутылку «Пшеничной». Гордые собой и довольные дедом, мужики ушли, а дедушка стал засыпать воронку.
За ужином Серёжка задумчиво спросил:
– Мам, а что такое компостная яма?
Я объяснила.
– Значит, это нужно в хозяйстве? – Воодушевился ребёнок, – я слышал, наша соседка говорила. А у нас есть?
– Нет, а что?
– Мы хорошее место присмотрели, – сказал Илюшка, – за облепихой, там земля мягкая, легко копать будет…
– Что копать?!.
- Яму для компоста, – пояснил младший и, покосившись на брата, добавил: – только ты нам ведро сразу дай…
Свидетельство о публикации №213041200963