Стройотряд

Мы учились на третьем курсе и после летней сессии отправились в Сибирь – это была не ссылка – это был стройотряд. Добирались до места стройки на двух самолетах и автобусе. Рейс Москва – Красноярск делал промежуточную посадку в Воронеже. А из Красноярска на АН-2 до Северо-Енисейска, а там несколько часов автобусом до поселка Тея, что на местном языке означает «красивая». И действительно поселок уютно расположился в долине между сопками, покрытыми лесом и река с названием Тея удивительно красиво огибала посёлок. Наш отряд должен был сделать основные работы по бетонированию фундамента для кирпичного завода. В основном применялся бутобетон, т. е. для уменьшения расхода бетона использовали местный камень в качестве бута, который укладывали в опалубку и заливали бетонной смесью.

Река Тея впадала в реку Подкаменная Тунгуска, которая в свою очередь была притоком Енисея. Короче были мы почти в центре Сибири, но скучать нам было некогда. На месте будущего кирпичного завода был вырыт котлован и установлена опалубка для бетонных работ, однако для того, чтобы развозить бетон и бут имелись тачки, но не было помостов, по которым все это можно было развозить. Вот строительством помостов или мостков и занималась группа плотников под моим руководством. Когда все мостки были построены, я предложил бригадиру проехать в тачке по мосткам и оценить работу. Я сам провез бригадира в тачке по мосткам и он дал добро. После этого и началась собственно – работа. Заработала бетономешалка, поехали тачки с бетоном и с бутом по мосткам и стал постепенно обретать реальные формы фундамент кирпичного завода.
Во время работы один студент решил сходить в ближний лесок по нужде. Через некоторое время мы услышали крики этого студента, а затем увидели и его самого. Он пытался бежать, но мешали штаны, которые он придерживал руками и кричал: «Медведь! Медведь!» Когда он успокоился и застегнул наконец штаны, то рассказал: Он мирно сидел под сосенкой, делал свое дело, как почувствовал какое-то движение позади себя. Он резко обернулся и увидел, как медведь наклонился к продукту его жизнедеятельности и ест его. Подхватив штаны студент побежал. Мы немного пошумели, чтобы отогнать медведя.

Через некоторое время к нам в  отряд пришел председатель совхоза. Нас построили и он обратился к нам с вопросом: «Кто-нибудь из вас умеет обращаться с лошадью?» И конечно я не удержался и сказал: «Я умею.» Тогда он переговорил с нашим командиром и после этого мы с председателем направились в другой конец поселка, где была конюшня. Председатель привел меня к конюху и оставил. Конюх подвел ко мне лошадь и сказал: «Запрягай!» Я сказал: «А как?» Он спросил: «Ты что, не умеешь запрягать?» Я ответил: «Не умею.» «А чего вызвался?» - спросил конюх.  «Лошадей люблю и всегда мечтал с ними поработать.» - ответил я.              «Ну ладно. Тогда смотри.» - и конюх начал показывать мне, как надо запрягать лошадь в телегу. Я быстро освоил это дело и мне дали пожилую кобылу по кличке «Сирень» и бочку для воды на колёсах, в которую я и должен был запрягать свою «Сирень». Моя задача была обеспечить нашу кухню водой из реки, а для этого я должен был встать раньше всех, придти на конюшню, запрячь лошадь, проехать через весь поселок, набрать в реке воды в бочку ведром или черпаком и наконец доставить воду на кухню.

            Когда я ехал от конюшни до реки по булыжной мостовой через весь поселок, моя пустая бочка грохотала и все просыпались. К реке вел довольно крутой спуск и однажды, набрав полную бочку я повёл свою «Сирень» наверх, а она немного споткнулась и бочка потянула её назад. Я шел рядом с ней и схватился за оглоблю и начал ласково уговаривать её поднатужиться и мы вместе вытащили бочку наверх. Я всегда носил с собой или кусок хлеба, или сухари, чтобы подкормить лошадку. И в этот раз я поблагодарил свою «Сирень» и угостил хлебом.
         Работа наша продолжалась, но не только она составляла квинтэссенцию нашей жизни. Мы выпускали стенгазету, где я в стихах воспевал нашу стройку, а вечером в субботу в местном клубе были танцы. Честно говоря до клуба добрались не все. Многие после тяжелой работы предпочитали полежать на кровати, чтобы восстановить силы.  Мы с Пашей пошли в клуб – познакомиться с местными девчонками. Клуб оказался несколько мрачноватым, и если бы не одна девушка, на которую я сразу обратил внимание, и к которой я через весь зал подошёл первым, как только зазвучала музыка. Её звали Маша, но она была не похожа на русских маш, в ней текла кровь эвенков, хотя она и была огненно рыжей, но с золотистым оттенком. У Маши уже был ребёнок, хотя мужа на горизонте не было.

        После танцев я проводил Машу до калитки и помчался к себе – надо было поспать часа три до работы. Паша вернулся под утро неспавший, но довольный. Время шло и нас решила навестить комиссия из Москвы. По этому поводу мы выпустили новую стенгазету и решили устроить что-то вроде вечера отдыха для всех студентов и возможностью пригласить гостей. Конечно же я пригласил Машу, которая привлекла внимание, не только наших студентов, но и председателя комиссии, который пытался пригласить её на танец, но получил отказ от меня. Инцидент замяли, но командир отряда мне потом высказал своё «фе». Дело в том, что этот председатель комиссии работал в институте на одной из кафедр и был женат, поэтому не особенно выступал, и впоследствии мы с ним не пересекались.

        Мы уже проработали больше месяца и приближался день строителя, где нас должны были посвятить в строители. Был объявлен выходной и мы на берегу реки Тея устроили праздник. Ритуал посвящения в строители заключался в следующем: Посвящаемый поднимался на специально построенное возвышение, где находился котёл с морсом и висела на веревке варёная коровья нога – окорок – посвящаемому зачитывали заповеди строителя, затем давали выпить ковш морса, после чего ему позволялось не касаясь руками окорока откусить от него сколько сможешь. Откусить было сложно – он качался на верёвке, поэтому нужна была определенная ловкость, острые зубы и сноровка. Официально выпивка была запрещена, но студенты народ находчивый, поэтому все кто хотел запаслись заранее. Мой бригадир поставил мне задачу – откусить кусок окорока, чтобы хватило закусить всей бригаде. Когда я подошел к окороку после ковша морса и дождался, когда окорок качнулся в мою сторону, я вцепился зубами в мясо поглубже и рванул кусок вдоль ноги – мне удалось оторвать кусок, весом не меньше полкилограмма. И вот я с мясом в зубах бегу к месту, где мои коллеги уже налили и ждут меня. За мной кинулись те, кому не удалось откусить так много и просили поделиться – я вежливо отказал и всё таки донёс свой вклад в наше застолье.

        В нашей бригаде основу составляли студенты третьего курса, но нам «на воспитание» дали двух первокурсников и конечно бригадир поручил мне непосредственно заняться их воспитанием. То, что они не слишком жаждали работать, мягко сказано – порой они просто отказывались, например носить носилки с песком или бутом. Как выяснилось впоследствии они оба уехали в Израиль, и одного из них даже показывали в новостях – он служил в Израильской армии в зоне конфликта. Я, как мог, постарался воспитать их и не применял никаких наказаний, а только убеждение и поощрения. Может быть когда-нибудь они вспомнят меня добрым словом.
        Как водится бригады соревновались между собой и наша бригада была одной из первых. Нас наградили трехлитровой банкой березового сока и двумя шоколадками. Мы закончили работы по кирпичному заводу и руководство решило устроить нам прощальный банкет. Нас привезли в Северо-Енисейск, поселили в какой-то общаге и мы отправились в местный ресторан, где был устроен шикарный банкет. Организация, на которую мы работали называлась Трест «Енисей-Золото» и занималась добычей золота. На банкете присутствовали руководители треста и как водится все сильно напились. После выпивки захотелось попеть и я вспомнил украинские песни – меня поддержал лысоватый мужчина грузинской внешности. Как потом выяснилось – это был секретарь парткома Треста «Енисей-Золото» - по фамилии Симанишвили.  У него под столом стоял ящик болгарского вина «Варна» и пока мы его не уговорили вместе с другими подпевающими мы не успокоились. Когда же ящик закончился мой новый друг Симанишвили попросил меня найти еще выпить.

      Я нашел нашего комсомольского секретаря и озвучил просьбу друга. Наш секретарь по секрету сказал мне, что на кухне в холодильнике стоит одна бутылка «Варны». Я нашел заветный холодильник и изъял оттуда эту бутылку. После чего мы продолжили наши песни, пока не подошел автобус треста и тогда моего друга Симанишвили унесли его верные коммунисты, а когда они его уносили он всё повторял моё имя и просил не разлучать нас. Перед самым автобусом он каким-то образом вырвался от своих друзей и бросился ко мне, чтобы попрощаться, а я не смог удержать равновесия и мы оба упали в лужу перед рестораном, причем я оказался сверху. Нас разъединили и его мокрого и грязного загрузили в автобус и увезли.

       Остатки нашей бригады я пытался построить, чтобы строем направиться в общагу, но это было нереально, и мы по деревянным мостовым и уже нестройно пошли, причем некоторые периодически падали в канаву рядом с мосточками, а мы их периодически  вытаскивали.  Наша общага это был один из множества деревянных двухэтажных бараков с общим коридором и множеством комнат, в одной из которых нас временно поселили.  Как только мы добрались до нашей комнаты мне захотелось выйти во двор по малой нужде. Видимо выпитое накануне начало действовать и я немного потерял ориентацию. Я стоял во дворе и передо мной было много одинаковых домов, который из них был наш я забыл, поэтому вошел в первый попавшийся.

        Я зашел в комнату, где на полу спало много людей. Я потихоньку разделся и нырнул в середину между двух, лежащих поодаль друг от друга.     Я сильно замерз на улице и мне хотелось согреться, поэтому я прижался к ближайшему тёплому телу. Только-только я почувствовал тепло, как услышал крики, вопли, меня подняли и вытолкали в коридор, а в лицо мне полетели мои вещи – брюки, ботинки и т. д. Это оказалось женское общежитие и я немного ошибся. Тут я почти протрезвел и быстро нашел своих. Они уже потеряли меня и спрашивали, где я был. Когда я им рассказал – они чуть не умерли от смеха, а я попросил банку с рассолом от огурцов и немного поправился.

       На следующий день нам надо было снова ехать в Тею, чтобы залить  ленточный фундамент для лесной школы – ещё один объект, который наше начальство пообещало выполнить до нашего отъезда. Когда мы проезжали мимо местного кладбища, где стояли большие деревянные кресты – то увидели плакат: «Береги тайгу. Она не останется в долгу.»
   Фундамент для лесной школы мы залили, как говорится, с грехом пополам. Хуже нет после банкета заниматься физическим трудом – это плохо и для организма и для труда. На заработанные деньги я пошил себе зимнее пальто, которое носил несколько лет.