Цыганка

Анжела появилась у нас перед новым годом. С первого взгляда я приняла её за беженку: маленькая худая смуглая женщина с девочкой позвонила в нашу дверь и попросила милостыню. Я пригласила их поесть и стала собирать вещи.

Анжела ни от чего не отказывалась, и вещей набралось так много, что пришлось вызвать такси и помочь их довезти. По словам Анжелы, дома её ждали ещё двое маленьких детей, оставленных на попечение её брата.

Когда в ранних зимних сумерках мы приехали на городскую окраину, там у большого деревянного дома стояла телега с высоким красивым конём. Внутри дома было темновато. Девочка лет пяти бросилась нам навстречу, в одном углу светился телевизор, в другом за столом восседала группа мужчин, было накурено, у печки, сложенной посреди единственной комнаты - никаких кухни с прихожей - на лежанке спал мальчик.

Николке понравился весь этот раскардаш, еле увела. Таксист ждал нас, и на обратном пути я передала ему рассказ Анжелы, что они - погорельцы, сами с братом сироты, у её детей сбежал отец, с которым не были они зарегистрированы в загсе. Анжела не ходила в школу, читать умеет, писать - нет, после смерти матери отец снова женился и бросил их с братом, Анжела "вышла замуж", но после рождения третьего ребёнка её сожитель исчез, и где он сейчас, она не знает.

- Мне её стало жалко, явно непьющая, а мы  недавно долго лежали в больнице, и там насмотрелась я на многодетных мамаш. Сначала две сестры-детдомовки с нами лежали, старшая уже родила троих, младшая помогает ей с детьми, живут вместе безо всяких признаков отца детей. Вроде и неплохие девушки (они все впятером лежали), но орут на детей и курят безпрерывно, старшую 3-хлетнюю девочку отдали в сад, и вот теперь она младших заражает, не работают, живут на детские пособия.

Вторая мамаша только ненадолго приходила своих троих детей повидать, их у неё отобрали и определяли в приют. С первого взгляда - пьющая, и по детям видна мамашина деградация, старший мальчик с виду нормальный, а младшие - с явными признаками вырождения. Других многодетных не видели.


Таксист после моего рассказа взял за проезд половину суммы и сказал не расстраиваться, что на месте притон я увидела, дескать, это всем известно, что цыгане - наркоторговцы, но поймать и посадить их трудно, норовят всё свалить на жену, есть даже зона особая, где в основном цыганки сидят! "Утешил".

Через пару дней Анжела появилась снова. Объяснила, что приезжал проведать детей брат её бывшего сожителя, он иногда их навещает. Показала свои и детей документы. Они только летом их получили, до этого не имели. Прописаны в Могилёве "по знакомству", а живут в незарегистрированном доме, закрыли окна плёнкой, сложили печку, подключились к столбу, воду берут в колонке, дрова в лесу, ни за что не платят.

Я позвонила в центр занятости, выяснила, что необходимо для постановки на учёт и, снабдив деньгами, отправила Анжелу туда. Она отксерила все документы, но вернулась ни с чем. Я перезвонила в центр, и инспектор мне говорит:

- Мы могли и без прописки её взять на учёт. Но она не стала заполнять бумаги, мотнула хвостом и ушла.

Ладно, я накормила их, и они ушли. Ещё через день Анжела привела ко мне детей купаться, я сама ей предложила. Покупались, поели, сохнут. Анжела говорит:

 - Я сама крещёная, а вот дети - нет, может, Вы в крёстные к ним пойдёте?

Я ответила уклончиво, мол, спрошу в храме. Они высохли и ушли. Тут приехал муж. Не сразу всё ему рассказала, по частям. - Вот, -говорю,- что-то Анжела не появляется, а я в храме узнала: нужно с благочинным после воскресной службы о крещении договориться.

Позвонила ей - оказалась, болеет старшая девочка, кашляет, глаз закрылся, врача не вызывали, сидят дома голодные. Набрала лекарств и продуктов, поехала. На такси не запомнила дорогу, телефона у них нет, Анжела дала мне номер соседа, ему я и позвонила, попросила встретить на остановке. Встретил меня цыган, донёс сумки.

Объяснила Анжеле, как лечить ребёнка, показала все лекарства и манипуляции, выложила продукты, и вместе поели, чайник быстро на печке вскипел. Мне у них понравилось, в доме на сей раз не было накурено, хоть и темно, окна изнутри завешены для тепла. Больше всего за санки они меня благодарили, удобно стало дрова из леса возить.
 
Стою в сочельник на остановке - смотрю, Анжела с Марлен идут. Муж без меня им не открыл, а я ехала к врачу, полезла в сумку - денег только на автобус. А у них и на автобус нет. Отдала, пошла к врачу пешком.

Потом напекла - наварила, но Анжела с младшим пришла, девочек оставила дома, старшая младшую заразила (с которой накануне  Анжела по улице ходила). Я ей с собой дала еду и подарки для детей. Муж поговорил с ней, сделал ценное замечание, что, раз брату 17, пора паспорт получать, а то как в армию он пойдёт? И уехал.

А Анжела через день снова появляется "посоветоваться". В руках пакет - подарок для меня, мол, продала на рынке кой-какие вещи и купила. Открываю, а там косметичка с такими припасами, какими я никогда не пользуюсь, но дарёному коню зубы не смотрят. Поблагодарила, смотрю, а у неё в карточке написано "острый аппендицит?".

Вчера была на Скорой в больнице, там хирург отправил её для уточнения в женскую консультацию, чтобы с этой стороны патологию исключить, но она развернулась и ушла, не стала ждать. Я позвонила в консультацию, поставила всех на уши, дала ей денег на такси. В тот же день её прооперировали.

В больнице мы не смогли её навестить, сами болели. Через неделю звонит. Сняли швы, выписывают, нет денег на автобус. А я большую сумму ей давала. Где же деньги? Сразу детям отдала. Ладно, присылай соседа. Смотрю, тот же цыган приходит, что вёл меня с остановки. Помогите, - говорю ему, - купите Анжеле мешок картошки и других продуктов побольше, чтобы сразу после операции ей не ходить побираться.

Через пару дней Анжела звонит. "Хочу придти посоветоваться". Я оставила Николку у соседки, побежала в магазин, купила ей зимние сапоги. Её старые развалились, и она в моих старых туфлях ходила. Отдала ей сапоги - впору.

Написала крупно на листе все адреса с телефонами: Центр занятости, опекунский совет, сельхозотдел в райисполкоме. Реально же в деревне работу с жильём получить, я звонила, узнавала, а не хочет в деревню - можно обратиться, чтобы временно взяли детей в приют, пока найдёт жильё и работу, я и туда позвонила и всё выяснила.

- Но,- говорю,- тебе самой нужно решать, что именно делать. Дала денег и лекарств для детей, предупредила, что в ближайшее время больше не смогу! Соседка психологом работает в приюте, через пару дней звонит:

  - Хочу сходить посмотреть на этих детей, может, их в самом деле в приют забрать?

Я позвонила Анжеле (соседу).

-  Нет, в приют не отдам.

-  А что будешь делать, где была?

Была в Центре занятости, отправили на рынок уборщицей, но там не взяли. Из Могилёва приезжали, чтобы срочно выписалась, здесь тоже хозяин дома просит к весне освободить его.

- Что же ты будешь делать? Отдай детей временно, пока не найдёшь работу с жильём!

- Нет.

На днях звонок в дверь - Анжела. А у меня тётка была в гостях, пришлось объясниться. Тётка повозмущалась и Анжеле выговорила:

 - Ближе никого не нашла! С Южной (на другом краю города) сюда ездишь!

Я всё-таки пригласила Анжелу на другой день придти, если ей нужна моя помощь, но, говорю, прежде определись, в чём именно, денег больше не дам, нет.
 
Ясно, что ей выгодней по квартирам ходить, чем уборщицей, народ у нас добрый, та же соседка приютская, как разговорились, оказалось, тоже много всего ей надавала. Да и в деревне работать надо. Спрашивала её, умеет ли она сажать, растить, корову доить. Нет, не умеет.

У нас многие шьют игрушки на продажу.   

 - Шить умеешь?- спрашиваю.

 - Нет.

 - Я бы на твоём месте поучилась, если б заставила нужда!

Вывод. Во-первых, приятно было цыганят полечить с успехом, не хитрое дело - простуда. Девочки хорошенькие, просто куколки. Во-вторых, цыганки штанов не носят и волосы не стригут, по виду - больше на женщин похожи, но характер! Мы, славянки, смиреннее, даже я.


Открылся сетевой магазин, "Евроопт", на входе объявление, что нужна уборщица. Позвонила Анжеле, сообщила. Реакции не последовало. Для уборщицы зарплата хорошая, больше нигде не дадут. Про жизнь не спрашивала.
 
А зря. Анжелу, оказывается, посадили за воровство. Узнала я об этом позже от неё самой, отсидев два месяца предварительно, она после суда отпущена была на неделю домой. С двумя другими цыганками обворовала старушку. По её словам, ей только часть денег досталось, она машину дров купила, продуктов, и тут её "закрыли" ("посадили" - ни разу не сказала). Вторую цыганку тоже судили, а третья свидетельницей проходила, сказала, что не знает, которая из двух воровала, вторая же всё на Анжелу свалила. В результате ей  присудили полгода тюрьмы, 4 месяца ещё нужно отсидеть.

Детей смотрел брат, а сейчас она созвонилась с родственниками мужа и увезла к ним детей. В тюрьме сидела в Гомеле в 8-местной камере, заработала цингу, поскольку гулять не ходила (сокамерницы не хотели, а в одиночку нельзя) и свежего не давали.

 - Чем занимались?
 
 - Иголок не дают, шить нельзя, кто умеет - читали.

Я дала ей денег, продуктов, чайник электрический, детских вещей, коляску Николкину и коробку пакетов с витамином С. Пообещала букварь купить, если появится у меня перед отсидкой. Возможно, она правду говорит,  у цыган принято на многодетных валить, поскольку большого срока им не дают. Но вряд ли она куда устроится, спрашивала в Евроопте, взяли бы они цыганку уборщицей. Ответ:

 - Никогда! Цыганам рядом с деньгами и продуктами нельзя, будут воровать, пусть в дворничихи идёт!

Сосед передал ей, как вышла, что я звонила насчёт работы, вот она и появилась под предлогом "пимы вернуть", о чём я её просила: как зима кончится, вернуть мне детские пимы оленьи, их ещё надолго хватит.


- Анжела, ты при мне уже и в больнице на операции, и в тюрьме побывала, у тебя всегда такая жизнь?

- Нет, это как с Вами познакомилась, Бог меня посетил!
 
В Вербное воскресение позвонила, что зайдёт попрощаться перед тюрьмой. Я купила ей букварь, а Новый Завет с Псалтирью нашла дома. Анжела пришла с одной из девочек, Верой, сказала, что двоих младших оставила у родни с братом, а Вера не осталась, ревела и цеплялась за мать. Взяла её с собой и вместе они переезжали. Из того дома, где они зимовали, хозяева их выгнали, Анжела нашла пустующий дом в деревне и с помощью нашей коляски часть вещей туда перевезла. Обстановка в доме была хозяйская, надо было только одежду и посуду перевезти, но и это не до конца сделали, тяжело было с Верой, она далеко не идёт, занимает коляску.

Ночевали на новом месте, хотя у нас ещё довольно холодно, а печи там нет, разломана, замка в доме нет, оставили так. Вера была очень голодная. Накормила их, и Анжела заторопилась, нужно было отвозить Веру родне, утром в Страстной понедельник ей нужно было явиться под стражу на четыре месяца, до конца лета. Брат её бывшего сожителя живёт с женой в деревне, двое детей-школьников, троих Анжелиных согласился под опеку взять. Обещала мне написать из тюрьмы, как освоит грамоту, "больше-то некому".
 
  Эпилог

Как многодетную мать Анжелу помиловали, не отправили досиживать, на это её подельницы и рассчитывали. Но из дома-то её уже выгнали! Не сразу, но всё-таки дала ей денег снять на год дом в деревне, а потом муж запретил мне деньги ей давать.

Анжела стала реже появляться, но однажды появилась,когда я болела влёжку. Отправила её с ребёнком погулять, заплатила как няне и на маршрутку денег дала. А на другой день обнаружила, что денег в сумке нет совсем. В России у меня регулярно кошелёк из сумки изымали, так что я ношу деньги прямо в кармашке сумки. В Беларуси ни разу до Анжелы не обокрали.

Через неделю звонит в домофон.

 - Ты деньги пришла вернуть?

 - Нет, я не брала.
 
 - Ну, тогда не открою.

Через несколько минут снова звонит.

  - Откройте, я всё объясню.

  - Я впущу, когда ты придёшь вернуть мне украденное, - ответила я.

После чего она не появлялась. Как моя тётушка сказала - впредь умнее будешь!

Прошлой весной встретила её - в городе с детьми бежит по улице. Сказала, что ушла из того деревенского дома, который на мои деньги сняла - я не стала спрашивать причину  и вообще говорила сухо.   
 
Домой к нам больше не приходит. А я приобрела понимание того, что цыгане - они и есть цыгане, правда всё, что о них говорят. У нас их много: в городе металлургический завод и процветает наркоторговля, целый посёлок цыганский рядом с заводом, по слухам - с властями в сговоре и откупаются.

Анжела с детьми - в самом низу их жестокого мира. Она пыталась честно зарабатывать, брала лошадь с телегой и ездила по дворам - собирала металлолом, БМЗ работает на ломе и некоторые цыгане зарабатывают тем, что собирают его и сдают на завод. Оставляла детей на брата, таскала на себе железо.

Но большая очередь сдавать и цыган - хозяин лошади много с неё содрал за "аренду", она попробовала раз-другой и поняла, что побираться легче. Если цыган с цыганкой ездят, то она будет железо таскать, а он покуривать.

А собаки какие у них жуткие, живые скелеты, не кормят совсем. И лошади "пасутся" до самых морозов, то есть ходят-рыщут по помойкам, прямо под окнами у нас.

Столкновение с этим жестоким миром меня отрезвило. Самое страшное для Анжелы - тюрьма, то, что "закрыли". А всё остальное она спокойно переносила.

Что почувствовала бы и сделала любая русская женщина с тремя малыми детьми на руках без крыши над головой и средств к существованию? А Анжела выплыла с помощью воровства, родни и такой дурочки, как я.