Сергей Иванович

Это утро, как и почти все остальные, Сергей Иванович начал с глажки своих трусов. Полинявшее, телесного цвета исподнее исходило легким, едва заметным паром. «Не просушились, гадины!»-ядовито пробубнил Сергей Иванович себе под нос ,еще сильнее нажимая на утюг.

Он всегда гладил свои трусы и находил в этом большое удовлетворение. К самому процессу, как и почти ко всем совершаемым с неодушевленными предметами действиям,  он был равнодушен, но мысль о том, что он идет по улице в глаженных трусах, приходит на работу в глаженных трусах, ведет урок в глаженных трусах помогала ему парить над действительностью и само возвышаться над знакомыми и незнакомыми людьми. «Вот идет человек, казалось бы и аккуратный, и причесан прилично-всё чин чинарем, а трусы-то у него не глажены! Знаю, что не глажены, поручиться могу и спорить! Еще начальник пади! а думает, наверное: «что за глупости такие- трусы гладить», а не понимает, что в человеке все должно быть прилично и аккуратно, а только оттого, что трусов не видно-не значит, что нужно махнуть рукой на этот компонент! Не дела-с, не дела-с..»-негодующе  рассуждал Сергей Иванович.
Иногда он позволял этой глубокой, с метастазами мысли развиваться еще дальше, но обычно она проносилась в его голове стремительно, как больная бешенством старая  пони, и исчезала из вида вместе с человеком, на которого он обратил внимание. Он ловко и легко ловил в этот мыслительный сачок всех и каждого из людей и ему становилось спокойно и сладко.- и из этих трусов, словно кряжистые ноги солдата контрактника, росли снобизм, презрение к окружающим неряхам и всему человечеству.

Но глаженные трусы были хоть и важным, но все же второстепенным смыслом в жизни Сергея Ивановича. Главной своей целью он считал моральное просвещение подрастающего поколения. Он преподавал природоведение в районной школе. Не то что бы его увлекало природоведение, просто  тридцать лет назад во время приемной комиссии в местном пед.институте самая маленькая очередь была к столику, где записывались на факультет природоведения, а его матери, упитанной женщине в вечном пальто из чебурашки, нужно было успеть домой- поправить ковер на стене, поэтому они спешили. И через пять лет тогда еще не Сергей Иванович, а просто Сережка вышел с дипломом без троек  и устроился в школу номер «653», где стал Сергеем Ивановичем.

Он строго спрашивал про виды облаков. Вызывал по журналу. Кто-то гундосо отвечал ему:
  «перестые..перьевые..обложные.. дальше забыл,  Сергей Иванович». Сергей Иванович молча хмурил брови и смотрел на столешницу своего стола с  видом человека, столкнувшегося с чем-то таким, чему не так просто дать объяснение, и даже противно пытаться это сделать. Он любил разыгрывать такие маленькие сценки, мучая школьников паузами, недомолвками, намеками и речевыми изворотами.
Он покачал головой, зная, что все тридцать человек в классе ждут его реакции.

-Ты, Филимонов, вообще как дальше жить собираешься?

Саша Филимонов знал, что сейчас начнется и просто стоял, опустив глаза. Лучше было не отвечать, чтобы всё побыстрее кончилось.

-С таким отношением к своим обязанностям.. а учеба-это твоя обязанность, Филимонов, твоя единственная обязанность. Я даже не знаю, что из тебя вырастит, кому ты будешь нужен. Ты как поступать собираешься в вуз без фундаментальных знаний, объясни мне?- твердо и спокойно спрашивал Сергей Иванович- он редко повышал голос.

-Я.. не знаю.

-Вот и я не знаю. Можно подумать, что все эти знания тебе не пригодятся! Можно подумать, что просто так учебник составляли, чтобы вам тут посидеть, пока родители на работе! Мы закладываем в вас сейчас фундаментальные знания, понимаешь, Филимонов, фундаментальные!

-Понимаю..

- А вы не хотите их брать.. просто отторгаете их.. я бьюсь.. Дело даже не в этом, Филимонов, не в облаках.. а в твоем отношении, понимаешь, отношении к своим обязанностям.. Тебя же воспитывает одна мама?

Саша Филимонов покраснел. Две толстые девочки на первой парте обернулись и уставились на него. Ему стало ужасно неловко, он знал, что никто не будет над ним из-за этого смеяться, но публичное объявление того, что знали только два-три человека из класса- близкие друзья., его очень смутило. Он два раза робко, словно надеясь, что никто не заметит его согласия, кивнул головой.

-Ну вот видишь, одна!! Работает на стольких работах, старается для тебя, а ты, что ты делаешь? Что ты делаешь, чтобы стать ей опорой? Бездельничаешь, вот что ты делаешь. А мама вечером приходит с работы, уставшая, да? Ведь уставшая! И приятно ей будет это прочитать, скажи мне, приятно?!

-Что прочитать?-тихо спросил Саша.

Сергей Иванович мысленно улыбнулся. Рыбка захватила наживку.

-А то, что я тебе сейчас в дневник напишу, что ты не готов и вызову ее в школу..

-Да за что?!-Саша быстро заморгал, он знал, что мать будет кричать и бить его за замечание, а уж тем более за вызов в школу.

-А за то, что ты не готов, вот за что! За дурной пример, который ты подаешь своим одноклассникам, вот за что. Давай сюда дневник.

Саша перестал моргать и пытаться сдерживаться, он заплакал, заплакал тихо, горько и обреченно, достал из сумки дневник и положил на стол учителю.
Сергей Иванович также знал, что  мать будет бить Сашу, он несколько раз видел ее на родительских собраниях, с первого взгляда обнаружил в ней простую, пролетарскую женщину, которая легко подвергалась его внушениям и намекам о необходимости телесных наказаний. Сергей Иванович делал запись без особого азарта, краткую «Снова не готов к уроку, 2. прошу принять меры.» Вполне достаточно было и того, что Саша расплакался, но все же надо было и запись сделать- подумал Сергей Иванович. «И пусть тебе будет стыдно перед ней.»-сказал он громко, обращаясь сразу ко всем.

Прозвенел звонок.

Съев макароны с «сосиськой»-так он говорил, Сергей Иванович отправился в учительскую, где в компании толстых, неряшливо крашенных дам с дряблыми, строгими, мучнистыми лицами рассуждал о падении нравственности в общемировом масштабе. «Вы посмотрите, что делается! Каждый себе индивидуалист, каждый делает, то хочет! А что им навязывается- какой срам, молодому-то поколению! Интернет этот поганый!- Сергей Иванович особенно ненавидел интернет, поскольку не умел пользоваться компьютером, это, как и все неизвестное, страшило его., он невольно чувствовал свою отсталость, поэтому, как и всякий здесь, старался  максимально унизить и смешать с грязью то, чего боялся и не знал. Он запомнил несколько фраз и слов, например «гугл». Так он и говорил на уроке мимоходом «гугл там и всё шито крыто» -как бы обозначая свою подкованность в данном вопросе, чтобы ученикам не могло показаться, что они знают больше него.  Дети велись.- А в этом интернете-клоака! Чего там только нет, а ищут всё не то, что надо, а всякий срам! Оттуда и про гей парады узнают и музыку поганую находят-уши вянут, и картинки поганые!

-Коли вянут, то надо оборвать,- не к месту, но не заметив этого, выпалила одна из дам-учительница географии и затряслась всем толстым телом, словно готовилась к взлету, а уж только потом рассмеялась.

-Вот как Америка нам мстит, растлевает с самых ранних лет молодежь, а нам потом жить среди этих людей, вот какое поколение растет!-он сыпал заученные фразы, а женщины хмуро кивали головами. Забежал молодой учитель информатики,  быстро, чтобы Сергей Иванович не успел к нему обратиться, взял с полки журнал и выбежал обратно в коридор. Сергей Иванович презирал его,распускал поганые слухи, но не возражал, если бы тот послушал его рассуждения.

Распалился, перешел к теме масонского заговора, немного коснулся новостей политики. Одной из толстых дам захотелось выйти и съесть пирожок с повидлом, а потом попИсать, но уходить было неловко и она терпела. Похвастался тем, что директор обещал дать ему курс светской этики, вводившийся со следующего года.-«3 часа в неделю, еще 750 рублей., и о птичках там говорить не надо, а можно сразу перейти к главному.-нравственному воспитанию»- мысленно рассуждал Сергей Иванович. Закончил сожалениями о том, что сейчас не восемнадцатый век и в школах нельзя применять телесные наказания хворостиной.

Он возвращался домой, как всегда, в маршрутном такси, где сидел в самом дальнем углу и  тупо смотрел в спинку впередистоящего сиденья. На следующей остановке вошел молодой парень в наушниках и сел рядом с ним. «За проезд не передает. Подожду еще минуту, может, опомнится.» Однако и через минуту, и через две парень за проезд не передал.
«Молодой человек, вы проезд оплачивать собираетесь?»- громко, чтобы слышал весь салон и водитель, спросил Сергей Иванович ,картинно повернувшись к парню.

Сидящая впереди старушка обернулась. Парень смутился, что-то пробубнил себе под нос, достал из кармана деньги, отдал их водителю, и вернулся на место, с ненавистью глядя на своего соседа. «То-то же.»-подумал Сергей Иванович. И продолжил путь, довольный восторжествовавшей справедливостью

Так он проехал еще несколько остановок, прислушиваясь к ритму биения своего сердца. Внезапно ему захотелось почесать яйца. Это было так необычно и неожиданно, что он даже немного подскочил. Казалось, за долгие годы его тело словно само привыкло не нарушать приличий, а тут такое. Он попытался свести вместе бедра, в надежде на то, что это поможет- не помогло, зачесались еще сильнее. Он поставил на колени портфель и начал ерзать. На следующей остановке вышел парень, рядом осталось пустое сиденье. Сергей Иванович засунул руку в карман брюк и попытался почесаться через подкладку кармана, но помогло слабо. Яйца чесались неумолимо и даже как-то оголтело. И тогда он решился: «почешу как следует., пока никто не видит.».
 Он засунул левую руку под ремень, как бы сбоку, и закрыл глаза от удовольствия. Внезапно маршрутка, ехавшая до этого по-обычному быстро, резко остановилась, словно перед замеченной в последний момент пропастью. Сергей Иванович ударился лбом о спинку впередистоящего сиденья. Быстро вытащил руку и положил на портфель. Раздался женский крик. Детский плач. Старушка, сидящая впереди, обернулась и со сверкающими тихой ненавистью и презрением глазами сказала, словно сообщая миру какую-то трансцендентную тайну:

- Я видела!

-Да всэ видели, чего уж там! Всэ в курсе!-подхватил водитель.

-И как же тебе не стыдно, госпадя..- сказала толстая баба, сидящая за водителем и  по деревенски всплеснула руками.-ведь грешно ж!

-Это вы ко мне? Да а что я, собственно, сделал?-громко, негодующе защищаясь спросил Сергей Иванович.

-Нет, ну это надо?! «что сделал?»-он еще спрашивает, наглец, совсем уже, видно и в правду люди последний стыд потеряли. Ты, может, еще хочешь сказать, что это нормально-ЯЙЦА ЧЕСАТЬ ТУТ ПРИ ВСЕХ?!- надрывно кричала худосочная дама в  нелепо-белоснежном пальто.

-А он, наверное, думает, что всё нормально. Сидит тут, делает вид, что и не было ничего!- перекрикивая плачь сидящего на коленях ребенка кричала старуха.- Он, наверное, хочет чтобы вот и внук мой чесал! Пусть, думает, посмотрит и тоже чешет!- сказала она, начиная всхлипывать вместе с внуком и дрожащей рукой гладя его по голове.

-Да а что, собственно в этом такого, какое ваше дело?- бледнея, спросил Сергей Иванович.

-Госпадя..дожила!-на выдохе вскрикнула толстая баба за водителем и начала биться головой об стекло маршрутки. Сергей Иванович испугался. Сидящий рядом с бабой толстый верзила схватил ее за волосы и начал бить об стекло еще сильнее, тихо приговаривая «ну не надо ,не надо, ну успокойтесь, успокойтесь, ну не надо так, не надо». Через 15 минут он закончил, гневно и яростно взглянул на Сергея Ивановича. Встал с места  и пошел к нему.

Сергей Иванович вжался в сиденье. Ему было очень страшно, он не понимал, что происходит и почему то, что он сделал вызывает у людей такую реакцию. «Да, это аморально, конечно, но ведь не так уж чтобы..да и что тут, собственно аморального, какое их дело?» Исходя легкими спазмами, он описался. Верзила уже стоял рядом с ним- на пол , с сиденья Сергея Ивановича, капали последние капли мочи., словно сообщая всем пассажирам азбукой морза приговор тому, кого они так вовремя успели покинуть. Верзила поднял свою огромную красную ладонь и ударил Сергея Ивановича по щеке.-хлоп.

-Не так страшно

Хлоп

-Что ты

Хлоп

-Это сделал

Хлоп

-Как то

Хлоп

-Что ты

Хлоп

-Считаешь это нормальным.

Сергей Иванович плакал, ему было больно и обидно.
Маршрутка зааплодировала. Деревенская баба и худосочная женщина в нелепо-белоснежном пальто слились в роденовском поцелуе.

-Эй, слыщь, слыщь, казел,доалбаеп!-кто-то толкал его в плечо и снова ударил по щеке.
Сергей Иванович открыл глаза, рядом стоял какой-то кавказец и гневно материл его.

-Прыехали! Прыехали! Обоссался, казел, чтоб вас всех аллах покарал! Пщел на *** из моего автобуса!

«Так это всего лишь сон.»-подумал Сергей Иванович, быстро выбегая из машины с портфелем под мышкой. «Слава богу, просто плохой сон».

Дома он включил передачу «поле чудес», смеялся и вскоре совсем позабыл про этот инцидент..а про то что описался.. «так никто ж не узнает.»