Андрей Шкуро и Иван Кочубей. Ч-2

КАЗАКИ ГРЕЧКИНЫ

АНДРЕЙ ШКУРО И ИВАН КОЧУБЕЙ

ЧАСТЬ 2. ГИБЕЛЬ ИВАНА КОЧУБЕЯ

Началось длительное противостояние: кто кого? Штаб полковника Шкуро размещался в Баталпашинской, а Кочубея – в Суркулях.

Бригада Кочубея плотно держала границу по реке Невинке, в том числе и в родных местах: хуторе Рощинском, что рядом со станицей Георгиевской. А ведь известно: дома и стены помогают!

С осени 1918 года Кочубей командовал 3-й Кубанской кавалерийской бригадой 3-й стрелковой дивизии 11-й Красной Армии. Уже в то время на него начались поступать жалобы о малограмотности, анархии и самостийных действиях. Встреча Кочубея с Серго Орджоникидзе расставила все по своим местам, комбрига-самородка штабисты оставили в покое.

Положение красных войск на Ставрополье и Кубани ухудшилось после ухода Стальной дивизии Дмитрия Жлобы по приказу Сталина и Ворошилова в сторону Царицына. Фронт красных ослаб. Позднее Сорокина обвинят в том, что он не усилил фронт резервными частями 11-й Красной Армии. Кондрашеву ничего не оставалось, как растянуть по фронту свои полки и кавалерийскую бригаду Кочубея.

Аркадий Первенцев писал: «…Деникин, сгруппировав мощный кулак из белоказацких и офицерских полков, протаранил фронт, вломился в прорыв, образованный Сорокиным. Расчлененные на большом участке, части второй партизанской дивизии были сбиты. Невинномысская пала…

Кое-как на противоположный берег Кубани прошли по мосту артиллерия и обозы. Пехота и кавалерия кинулись вплавь. Кочубей встал в седле и, подоткнув за пояс полы черкески, направил коня в бурную воду. За ним поплыла бригада. Кто не умел плавать, держался за хвосты коней. Слабые утонули. Кое-кого скосила пулеметная строчка…»

Наступила белая полоса в жизни полковника Шкуро. Провел он по станицам дополнительную массовую мобилизацию казаков. Примерно в это время, средний брат казаков Гречкиных – Петр Абрамович Гречкин попадает в кавалерию полковника Шкуро. Через две недели он подхватил сыпной тиф, и в горячке, в тяжелейшем состоянии был доставлен домой в станицу Беломечетскую.

Вскоре с Таманского полуострова на Кубань пробилась Таманская Красная Армия. 18 сентября армии И.И. Матвеева и И.Л. Сорокина соединились в станице Дондуковской. Численность красных войск достигла 150 тысяч человек при 200 орудиях. Уже 26 сентября 1-я колонна Таманской Армии отбила у белых Армавир. 23 октября таманцы сосредоточились в районе станицы Невинномысской.

К этому времени конфликт главкома И.Л. Сорокина и руководителей ЦИК Северо-Кавказской советской республики преодолел трагический рубеж. Главком 11-й Армии РККА Сорокин заявлял в штабе: «…В Центральном Исполнительном Комитете контрреволюционеры отъявленные, которые нас продают: Рубин, Крайний, Рожанский, Дунаевский, Стельмахович, Швец...».

21 октября в городе Пятигорске по его приказу были арестованы и расстреляны: председатель ЦИК А.А. Рубин, секретарь крайкома М.И. Крайнев, председатель фронтовой ЧК Б. Рожанский, уполномоченный ЦИК по продовольствию С.А. Дунаевский.
 
27 октября в станице Невинномысской собрался 2-й Чрезвычайный съезд советов, который разослал телеграмму в войска: «…Военная срочная. Из Невинки. Всем, всем революционным войскам, совдепам и гражданам. Приказ. Второй Чрезвычайный съезд Советов Северо-Кавказской республики представителей революционной Красной Армии приказывает: бывшего главкома Сорокина и его штаб: Богданова, Гайченца, Черного, Гриненко, Рябова, Щербину, Драцевского, Масловича, Михтерова и командира черкесского полка Котова – объявить вне закона и приказывает немедленно арестовать и доставить на съезд на станцию Невинномысскую для гласного народного суда. Почте и телеграфу не исполнять никаких приказов Сорокина и лиц, здесь поименованных. Второй Чрезвычайный съезд Советов».

В эти дни Таманская армия потеснила войска генерала Дроздовского и 30 октября заняла город Ставрополь. Вскоре Сорокин со своим штабом был задержан таманцами и 1 ноября 1918 года застрелен командиром 3-го Таманского полка 1-й Таманской пехотной дивизии И.Т. Высленко во дворе Ставропольской тюрьмы.

***

Город Ставрополь находился почти в полном окружении белых войск. К этому времени генерал Покровский занимал станицу Беломечетскую, а Шкуро – станицу Баталпашинскую. Добровольческая армия стала сжимать кольцо вокруг Ставрополя.

 Дивизии Боровского и Улагая навалились на город с севера, дроздовцы действовали от Армавира, которым они овладели совместно с дивизией Врангеля. Дивизии Шкуро и Покровского подходили к городу с востока и юго-востока.

 Город Ставрополь, стратегический в военном и психологическом плане населенный пункт, красным удержать не удалось. 14 ноября Таманская Армия сдала город тому же Дроздовскому, заняв оборонительную линию: Петровское – Донская Балка – Высоцкое.

 Южнее, до города Минеральные Воды оборону держали полки 11-й Красной Армии, которую по решению 2-го Чрезвычайного Съезда советов Северного Кавказа с 27 октября 1918 года возглавлял И.Ф. Федько. [3]

В своих мемуарах Шкуро явно преувеличивает свою роль в разгроме частей Красной Армии на Ставрополье. На одном из совещаний, которое проводил генерал Покровский, Шкуро доказывал, что «…окружаемые в Ставрополе большевики, безусловно, приложат все старание к тому, чтобы вырваться из сжимающего их кольца, причем, естественно, они будут стремиться идти по линии наименьшего сопротивления – на селение Благодарное и на Святой Крест; нам необходимо отжимать их к югу, где все равно они не уйдут от нас. Тратя же наши силы на овладение отдельными пунктами, мы не выигрываем ничего.

Все мои доводы остались, однако, безрезультатными. Сжатые в Ставрополе большевики производили демонстрации в разные стороны, но в то же время стягивали поспешно обозы с юга к городу. Перебежчики и агентурные сведения подтверждали правильность моих предположений. Однако Покровский был уверен, что большевики будут прорываться к югу на Невинномысскую…

Внезапным налетом Врангель овладел монастырем к югу от Ставрополя, недалеко от города. Это послужило сигналом для красных. Прорвав фронт генерала Улагая (2-я Кубанская дивизия) и генерала Боровского, они пустились в отступление главными силами именно в тех направлениях, которые я предполагал: на Святой Крест и Благодарное. Отдельные же их отряды искали спасения во всех направлениях. Часть бросилась и в астраханские степи.

Врангель ворвался в Ставрополь и с боем на улицах овладел им. Тем временем, ввиду постоянных передвижений и как следствие, затрудненности подвоза фуража, у нас началась безкормица. Для продовольствия коней приходилось разбирать соломенные крыши, причем на полк назначалась одна хата. Кони стали падать. К этому прибавились затруднения с недостатком пресной воды, ибо местную соленую колодезную воду лошади отказывались пить, либо болели от нее. Болели от нее желудком и люди...   

Началось преследование красных. Генерал Улагай с 2-й Кубанской дивизией двинулся в сторону астраханских степей, а генерал Врангель с конной дивизией – на Святой Крест; пластуны Геймана и Слащова, объединенные теперь в 3-й армейский корпус генерала Ляхова, пошли к югу на Минеральные Воды против тех красных частей, которые, освободившись вследствие распада Терского фронта, двинулись было на выручку Ставрополя.

Я и Покровский должны были ехать в Екатеринодар на Раду. Наши две дивизии, объединенные под начальством генерала Науменко, начали преследование красных по направлению к селению Александровскому. Однако вскоре моя дивизия была выделена и придана к корпусу Ляхова для движения на Минеральные Воды, севернее линии железной дороги.
В Екатеринодар я ехал вместе с генералом Покровским…»

Известно, что в ноябре 1918 года Шкуро участвовал в деятельности Кубанской Рады. Он придерживался великодержавных взглядов и был настроен против сепаратистов-самостийцев, выступающих за автономию Кубани. [41]

29 декабря 1918 года отряды Шкуро заняли Ессентуки, 5 января 1919 года – Кисловодск. Набрав в Кисловодске специалистов и техники, Шкуро организовал в Баталпашинске производство снарядов, патронов, сукна, кожаных сапог, бурок и шуб для Белой армии. В Зеленчуке по его приказу началось строительство лесопильного завода для восстановления разрушенных станиц.

На Кубани Шкуро сформировал новый отряд. Генерал Слащёв, служивший в то время начальником штаба, этот эпизод описывал следующим образом: «Советская власть закрыла базары и стала отбирать излишки продуктов, и совершилось «чудо». Идея «отечества», не находившая до этого отклика в массах, вдруг стала понятна… настолько, что для организации отрядов не приходилось уже агитировать, а станицы сами присылали за офицерами и выступали «конно, людно и оружно».

В течение месяца Шкуро сумел организовать в Баталпашинском отделе отряд численностью около 5 тысяч человек. В феврале 1919 года корпус Шкуро был переброшен на Дон, где вступил в бои с частями Красной Армии.

***

Дороги Шкуро и Кочубея разошлись! Кочубей прикрывал отступление 11-й Красной Армии в сторону Астрахани. Стояла суровая зима, людей косил тиф: сыпной, брюшной и возвратный. От холода, бескормицы и плохой воды падали лошади. Для отражения атак, преследующих по пятам свежих сил Добровольческой армии, в бригаде Кочубея ощущался острый недостаток снарядов и патронов.

В феврале 1919 года командир 2-й бригады Особой Кавказской дивизии 12-й армии РККА Иван Кочубей был обвинён советскими властями в «партизанщине и анархии». За этим последовал приказ о разоружении бригады и аресте её командира.

18 февраля к селению Промысловка, где находилась кавалерийская бригада Кочубея, выступил красный заградительный отряд. Кочубею было приказано разоружить бригаду, на что он ответил отказом. Раздалась команда «Огонь!», бухнули пушки, застрочили пулеметы. Теряя убитых и раненых, кавалеристы Кочубея отступили в Промысловку.

В ночь на 19 февраля 1919 года Кочубей с небольшой группой бойцов направился в сторону Святого Креста, надеясь встретить  части Дмитрия Жлобы. В пути многие люди погибли. Кочубей, ослабший от тифа, его жена и несколько бойцов попали в плен к белогвардейцам.

Белый казачий офицер, генерал М.А Фостиков описал в своих дневниках эпизод пленения Ивана Кочубея: «…В средних числах февраля моими разъездами в районе селения Солдатского (ныне село Величаевское) были обнаружены красные.

Предпринятая операция удалась на славу, захвачен «товарищ» Кочубей с остатками своей дивизии и штаб 11-й большевистской армии. Взято две сотни конных, две роты пехоты и 20 пулеметов.

Как потом выяснилось, Кочубей (командовавший в Таманской армии конной бригадой) отошел со своими частями на Астрахань, где поссорился с коммунистами и вернулся обратно, но заблудился в астраханских песках. У него погибло до 95 процентов симпатизеров-бойцов, и с жалкими остатками он был мной взят в плен. Сам Кочубей был болен сыпным тифом…» [4]

Некоторые авторы утверждают, что комендант города Святого Креста, генерал Чернозубов, долго уговаривал Кочубея перейти на сторону белых, но Кочубей отказался!

На стол командарма Добровольческой армии легла телеграмма из г. Святой Крест: «Военно-полевым судом командарм 3-й Кавказской бригады 11-й армии Иван Антонович Кочубей, рождения 1893 года, уроженец станицы Александро-Невской, приговорен к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение 22 марта в 6 часов вечера». [2]

ИСТОЧНИКИ:
1. Первенцев А.А. Кочубей. Роман. Современник, 1987.
2. Сербиненко В. Комбриг. Ставропольская правда. 29.03.2002 г.
3. Какурин Н.Е., Вацетис И.И. Гражданская война. 1918 г. Военная литература.
4. Дневники казачьих офицеров. Москва. Центрполиграф, 2004.

13 апреля 2013 г.
Гор. Благодарный
Владимир Пузиков