***

     Читая книгу «Ночной поезд на Лиссабон». Письмо к другу


     Когда я прочитала «Ночной поезд на Лиссабон» Паскаля Мерсье, то просто промолчала, написав несколько ничего не значащих фраз по сюжету книги. Почему-то мысли, такие ясные и сказанные «про себя», становятся тяжеловесными, неуклюжими, когда видишь их на бумаге. Сейчас я сижу за столиком в своём любимом саду. По большому счёту это садик со всяческим переплетением форм и стилей. Над домиком ясное солнечное небо, но чуть в стороне такой  разрыв со сложным сгущением туч, серых, белых, дымчатых. На меня капает. Очень мелкие брызги, слепой дождь из ниоткуда, из ясного неба. Благословение Божье, так говорят. Рядом на диване, стоящем на зеленом пятачке выкошенной  вокруг травы, свернувшись уютно, дрыхнет кот. И ни порывы ветра, ни эти брызги не волнуют его. Наслаждением миром и покоем написано на его счастливой мордочке. Он находится в ладу с собой и природой.

     Ты тут как-то посетовал в «Моём мире», что сейчас редко кто пишет письма. Увы. Может быть, мы все стремимся убежать от времени, от себя, своего окружения? Время жуётся как резинка без вкуса. Один день, второй, вечера, а там выходные. А там… Чаще всего диван и телевизор, и снова всё по кругу.

     Оставшись в тишине и одиночестве на даче, я опять перечитываю эту книгу. Познание себя через кого-то иного. Взгляд на себя со стороны,  психологически верно выстроена первая часть. Сюжетный поворот, настраивающий на дальнейшее развитие событий. Он и она, странная встреча, не укладывающийся ни в какие рамки поступок – написание телефона на лбу случайного встречного. Трудно представить такое в жизни. Но эта необычность и является тем тактическим ходом, свидетельствующим о незаурядном уме автора. Интерес читателя с первых страниц прикован к книге. Эта девушка – только повод, сигнал, точка отсчёта. Сама по себе не имеющая никакого значения, внешний раздражитель, очень сильный, повернувший выключатель и подтолкнувший героя к действиям. Знак судьбы? Почему-то за 40 лет, когда наступает по всем психологическим канонам зрелость, мы особенно остро осознаём или пытаемся осознать своё «Я». Как будто это точка, когда ещё можно начать вновь. Убедиться в правильности своего выбора, скорректировать остаток жизненного пути, а иногда очертя голову броситься строить всё заново. Познать ту часть мира, где человек никогда не был. И понять, почувствовать «…что за пятьдесят семь прожитых  лет впервые сам распоряжается своей жизнью». Ты обратил внимание на то, что для того чтобы мочь самому распоряжаться собой, человеку потребовались средства, и средства, не укладывающиеся в понятие нашей зарплаты. «Самокопание» входит у нас в разряд роскоши для человека, занятого зарабатыванием средств для себя и семьи.

     Как-то в воскресенье, в передаче Д. Крылова про Португалию, там показали «тот самый трамвайчик» в котором путешествовал герой. Этот трамвайчик более ста лет колесит по узким улицам Лиссабона. Это было как прикосновение к этой книге. Может быть, наилучший путь к познанию себя самого состоит в том, чтобы научиться узнавать и понимать другого?

     Эта книга об одиночестве. Она начинается дорогой одного одинокого человека,  пересекающейся  дорогой другого одиночества. Практически все герои – одиночки: яркие, талантливые,  даже великие, но без потомства, любимых женщин или мужчин, близких и друзей. Люди, достигшие высочайших вершин в мастерстве, профессиях, знаниях предмета, которым они занимаются всю жизнь, такие мощные энергетически субъекты, что окружающие не выдерживают жизни рядом с ними. Первая «неповторимая любовь» Праду – Мария Жуан, такая «просто Мария», даже имя её святое. Место наперсницы, но не жены. Это не любовь в обычном понимании. Сословных преград не должно было существовать  для этого человека, ещё в Лицее бросавшего обвинения в сторону Бога, добровольно лишившего себя права на рождение детей, противопоставившего себя толпе. Для меня это не любовь. Мне кажется, что он воспринимал Марию как перрон, элемент своей жизни. И поэтому он любил возвращаться. И это не только он. Это позиция большинства мужчин. Это у них там где-то далеко великие дела, а женщины – на втором плане: «Первым делом первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом!». Женщины  на позициях вечного ожидания, утешительницы, плакальщицы. Ведь «когда ему было плохо, по настоящему плохо, он шёл к ней». Женщины – перрон. Наверное, так задумано самой природой? Женщина – это перрон, а мужчина поезд. Мужчина – это движение, новаторство, генетические мутации, соперничество, войны и главное – власть. А женщины – это остановка, ожидание, целостность, сохранение, борьба за стабильность. И эти знаменитые и вечные слова: «церковь, кухня, дети». Может быть, таким мужчинам действительно уготовано одиночество? Никакие равные женщины им и не нужны? Две яркие личности самоутверждаются, а не любуются друг другом. И это невольное соперничество, порой они сами не отдают себе в этом отчёт, а окружающие вольно или невольно также льют воду на эту мельницу, способную перемолоть любые, самые сильные чувства?

     Ты обратил внимание, что практически нет женщин-философов? А ведь эту книгу написал немецкий философ Питер Бири. У женщин такая насыщенная,  изнуряющая рутиной жизнь, переполненная мелкими и не очень хлопотами, близкими, детьми, бытом, финансовой зависимостью, что на душевные муки и сил не остаётся. Мне всегда казалось, что словосочетание  «быт заел» не должно касаться личностей ярких, интересных…А тут поняла простую истину, что с годами у них уже просто нет физических сил, да и жизненный опыт уже таков, что их трудно чем-то удивить. Много видели, читали, слышали  и после высокой планки, смотреть на посредственность нет сил и желания. Вот включаю иногда телевизор, тыкая кнопки, сменяют друг друга каналы, сериалы. Жуть берёт. Актёр ещё только рот открыл, а ты уже дословно знаешь, что он скажет, бытовой, приземлённый текст, затасканное изображение чувств. Тоска! И об этом говорил в записках «золотых слов мастер», об отношении к словам.
 
     Я принимаю эту книгу, она звучит во мне. Какие-то вещи, изложенные автором, я уже поняла на своём опыте. И отношение к дискуссиям, где не рождается истина, где никто из участников не меняет своё мнение. Поток  эмоций, слов силён и чужие слова не доходят до сознания спорщиков.  В последние годы тоже ругаю себя за медлительность, что действительно живу так, как будто впереди годы и годы жизни, размеренной, спокойной и всё ещё впереди. Все вокруг говорят, что мир стал быстрее и нет уже той тщательности, что действовать нужно молниеносно, здесь и сейчас, а всё завтра уже будет иным. А ты опоздал, зависнув в своём вчера. Обдумывая мысли, фразы… Эта книга с которой можно думать, спорить. Вот читаю и думаю, а где мой Исфахан? От чего отступила я. Что так хотелось моей душе, что я отвергла от испуга… Неужели ничего? Я, что, не умела мечтать или жила реальностью? Неужели я всем довольна?

     … А последняя любовь Праду? Увы. Так это типично, поэтому банально для меня. Почему эта любовь не пришла к нему раньше? Почему это чувство приходит в зрелом возрасте? Последний всплеск гормонов, как в юности? Нестабильный гормональный фон перед старостью?! Человек видит себя изнутри наружу. В мыслях он молод, силён и красив и готов свернуть горы, особенно когда появляется рядом молодая женщина и выказывает ему свой интерес. Человек и так не ощущает груз прожитых лет, а тут появляется великий  соблазн и он «обманываться рад». Смотрю я на стареющих актёров, это всё же более открытая часть общества. Практически все известные уже завели молодых, молоденьких или очень молоденьких жён.  У женщин – то же самое, просто их меньше, не так в глаза бросается. Вот и Праду, увидел яркую и молодую, талантливую, и случилось… Случилось то, что … разрушилась многолетняя дружба двух мужчин. Вот и получается великая правда жизни. Мы все похожи, хоть упорно это отрицаем. Каждый проходит в своём развитии схожие периоды жизни, как биологические, так и психологические. Просто на форму проявления чувств будет накладывать отпечаток интеллект, воспитание, окружение.

     Тут один известный актёр на днях сказал,  что через несколько лет некому будет играть Чехова. Нет интеллигентных актёров. Смотрю на некоторые спектакли: крики, беготня, дёрганье всех и вся. Актёры не могут играть паузы. Все хотят «выразить себя», забывая, что надо для начала иметь,  что выразить. А то на деле выходит цирк, балаган. Трудно представить Смоктуновского орущим и визжащим. Зачем? Он взглядом играл недюжий ум и страдание. Великий актёр. Смотрю старые фильмы, особенно классику, каждый кадр – это как художественное полотно, композиция, цвет, освещение – всё гармоничный и целостный образ экранизируемого произведения. Таланты режиссёра, актеров, постановщика, оператора, композитора – создавали гармонию.
 
     Эта книга яркая, образная и удивительно гармоничная. Философ, написавший  художественное произведение на философские темы: свобода выбора, страх перед жизнью и смертью, долг, жертвенность, любовь, осознание своей личности,  отношение к Богу и множество других нюансов. «Есть вещи, которые за отпущенный мне срок, я не сумею сделать…» Наверное, поэтому кризис 42 лет такой острый. Половина жизни, здоровой, активной, для некоторых лучшей, уже позади. И этим надо научиться жить, вот тогда и появится слово – смирение. Достоинство, с которым следует принять непреложный закон жизни, что всё преходящее, и мы – тоже. Эта книга – путь читателя к себе через образы двух героев, в которых больше схожего: как близки они жаждой познания мира, людей и себя. И эти параллели путешествия в лицей к  Праду, и с новым ощущением в свою гимназию, где Грегориус учился, стал преподавателем. А где же мой Исфахан? Что же я не совершила, что могу успеть сделать ещё?

     Мне тоже жаль людей, которые не могут путешествовать и оставлять себя в других местах.
И чувствовать, чувствовать себя иначе – «не учинять насилие над собой»… Прости за многословность. Я долго молчала.