Лекарство от сна

Лекарство от сна


В слегка приоткрывшуюся дверь караулки просунулась голова Новичкова, охранявшего оружейную комнату. Он предупредил меня о том, что дежурный по части капитан Ситников пойдет вместе со сменой менять посты. Перестав читать затертый до дыр всей ротой журнал, я настороженно подумал: «Не запорол бы кто косяк». На часах было без пяти два ночи, смена в два. Пора будить парней.
- Батон. Готовимся к выходу на смену.
Игорь, крепкий сибирский дух, лежа на животе в бронежилете, нехотя пошевелился, зевнул, потянулся до хруста в суставах, вздохнул глубоко, чтобы окончательно рассеять сон, и принялся вертеть головой, чтобы размять шею. Рядом  с ним на одном широком топчане лежало еще семь черепахоподобных. 
-Батон! – пнув ногой Батова заорал я. Э-эй, дембеля, караул в ружье устроить?
Тут бойцы засуетились, поспешно наматывая портянки.
-Живее! Ситников с нами пойдет. Кто косяк запорет, тот на плацу олимпа всю ночь изображать будет!
-Разводной, ты не понтуйся, лучше б чифир заварил! – сонным хрипящим голосом прожужжал младший сержант Чазов.
-Слышь, обезьяна удмуртская, будешь вместе с штрафником на плацу крепчать. Покурили?! Все, выходим строиться!
Дверь со скрипом распахнулась, и бойцы проследовали в оружейную комнату. Взяв каждый свой валын, они построились возле караульной палатки в колонну по одному.
Капитан в десяти метрах от нас беседовал со старшиной, который, видно, вышел по нужде, так как был в одних штанах. Прервав разговор, они обратили внимание на колонну черепах у караулки. Текущая неделя была беспокойной и потому отдыхающая смена караула спала в бронежилетах.
Капитан Ситников, ленинградец, когда-то выпускник Ленинградского высшего командного училища имени С.М.Кирова. Еще в Афгане на груди появился орден, но и голову посеребрило сединой. У него всегда была одна мысль: не о том как сохранить свою жизнь, а чтобы все люди которые идут с ним на задание вернулись обратно. Так вот у капитана солдаты всегда были за его спиной. А он всегда шел впереди.
-Ну, что, Москва, веди заряжаться - почему то с призрением сказал Сито. 
-Шаго-ом марш!
При движении Чазов, шедший вторым после меня, специально наступил мне на задник ботинка.
-Расслабился, дух?! – сквозь зубы процедил я.
Подойдя к пуле улавливателю, каждый боец ставил в него свой автомат, отводил затворную раму, и после моего осмотра (убеждения в том, что патрон в патроннике отсутствует) и команды «Осмотрено»  отпускал раму, производил холостой спуск; после чего ставил на предохранитель, пристегивал «магазин» и, взвалив автомат на плечо, возвращался в строй. Благополучно завершив спектакль заряжение, смена последовала к первому посту, находящемуся на углу территории части за баней.
Часовой, стоявший на посту №1, заметив смену, движущуюся в его направлении, затушил сигарету и надрывным голосом провопил:
-Стой, три!
Я остановил смену в двадцати метрах от поста.
-Шесть, - не громким, но уверенным голосом ответил я.
После чего Чазов последовал на пост. Сменяемым был рядовой Габис. Он вышел из укрытия и бастро но тяжело подбежал к строю. Я погрозил Габису кулаком.
-Покуришь сегодня.
Следуем ко второму посту. Чтобы хоть как то  предупредить часового, о том что с нами офицер я пару раз мигнул фонариком. А ночь была на редкость теплая и завораживающая, небо из сказочного тропически черного бархата. Старые деревья нашептывали полной луне непристойности о селянках. Сухой воздух сплетничал о пыльце, о ее неразборчивости в связях, а растущий неподалеку жасмин источал самый лучший запах из всех, что я когда- либо вдыхал. Где-то за Аргуном, в стороне Хан кали, наблюдалось постоянное малиновое зарево, как зимой при закате солнца. Это нефтяные скважины играли роль адского пожарища.
 Подходя уже к пятому посту слишком близко, мы так и не услышали требовательного запроса на пароль. Остановив смену, мы с капитаном продолжили движение. Зашли в сложенный из бетонных блоков пост. Я посветил фонарем – внутри никого. Освещая себе путь, я проследовал вдоль окопа.
-Вот он! – цыкнул капитан.
Тут и я увидел лежащего на земляном валу рядового Беляева.
-Смена, рассредоточиться на боевом рубеже!
Сухо защелкав затворами, восемь упакованных бойцов рассыпались по укрытиям. В голове засуетились разные версии: Белого завалил снайпер в тот момент, когда он выдал себя тлеющей в темноте сигаретой, или банда какого-нибудь Гилаева вошла с ним в контакт и, подманив, просто зарезали, и кто знает, сколько сейчас чехов уже на территории части, и кого они режут в данный момент.…Хотя, Белый – парень гордый и ответственный, он бы не пошел в темноте на контакт, даже если бы это была сочная чеченка.
      Капитан приказал Габису бежать в караулку и поднимать всех в ружье. И чтоб обязательно предупредил всех дежурных по ротам: пусть бдят!
Подползая к Белому, капитан подозвал двух бойцов для переноски раненого в мед палатку. Судя по  расположению тала Белого, пуля с силой ударила в него спереди и свалила с ног. Он лежал на спине под углом на земляном валу. В метре от него валялась каска, видать, откатилась при ударе о землю. Автомат лежал рядом, сто процентов, снайпер, если бы зарезали, автомат бы забрали. Капитан вскинул автомат Беляева себе на плечо, лязгнув им об уже висевший свой АКМ. От этого звука Беляев храпнул, открыл глаза, приподнял голову и резко сел.
-Ты что, Беляев, спишь? - спросил ошалевший капитан.
-Никак нет, товарищ капитан! - бодро ответил Белый. – Я….
Не успев продолжить, он схлопотал резким ударом ладони в лоб и откинулся в предыдущее положение, после чего встал и слегка отошел назад, ожидая следующего удара.
-Косыхин, бегом за Габисом! Отбой! А ты, (пи), сейчас на губу поползешь! - в страшной злобе не унимался капитан.
Все понявшие бойцы покинули свои укрытия и построились для продолжения смены. Тут же начали подбегать сонные бойцы в майках, вооруженные автоматами. Они, ничего не разбирая, падали на землю, принимая боевое положение. Никто из них не мог видеть в глаз коли темноте, что в десяти метрах стоит смена караула.
-Отбой, отбой! Уже давно отбой! - останавливали мы их. 
Вот подбежал и запыхавшийся Габис с Косыхиным.
-В чем дело, Косыхин?
-Да, я их … … они ….уже бесполезно……я не успел до оружейки добежать…а они ….- растерянно глотая окончания слов, оправдывался Косыхин.
-Ну, не дай бог, комбата разбудили! – продолжал злиться капитан.
Прибежавшие на помощь бойцы опомнились и не громко обругали Белого.
-Ладно, ты иди дальше меняй, а я отведу этих сонных, разряжу.
 Две колонны, выйдя с территории поста, разошлись в разных направлениях. Я повел смену менять остальных часовых, капитан же повел обратно к пуле улавливателю разбуженных не кстати и очень злых полураздетых бойцов.
 Вернувшись в караулку, я уже забыл о чтении журнала. К данному моменту у меня уже было лекарство от сна.
-Ну, и как ты, (пи), заснул? – спросил я Белого.
-Да, я сел на дощечку да и вырубился, - виновато пробормотал он. Белый смотрел на меня жалостливо, его глаза молили - может все и обойдется, может ни кто не узнает.
-Вырубился?! Ничего себе «вырубился», а вид был, как будто тебя вырубили. Теперь молись, чтоб это меня не коснулось. Я комендачей всех хорошо знаю, - внушительным тоном сказал я, они тебя там вмиг спать на посту отучат. 
Вскоре вся смена видела сны, лежа на одном большом топчане. Часовой, охранявший оружейную комнату, приоткрыл дверь в караулку и сообщил, что меня вызывает дежурный по части. Механически  вскинув на плечо валын, я вышел из караулки. Капитан Ситников сидел в офицерской беседке, нервно вытягивая из сигареты спокойствие.
-Москаль, ты, давай, каждые пятнадцать минут посты проверяй!
-Есть, товарищ капитан!
-А этого салагу, - продолжал он, - на десять суток с утра на губу отведешь.
-Товарищ капитан, рядовой Беляев отличный часовой, он сам по себе человек ответственный. Да, косяк, конечно, серьезный, но, товарищ капитан, не надо его на губу. Комендачи уже все дембеля, а он полугодок, издеваться, сами знаете, как будут. Куда ему потом обратно в охрану?! Им сломать нечего не стоит. Закукарекает.
Капитан упершись глазами в пепельницу молча покручивал о ее край уголек сигареты.
- Он когда на третьем посту УНР охранял, к комбату чехи без разрешения пройти хотели (мы, мол, друзья его) так он их после двух предупреждений прикладом в дыню и положил обоих у ворот.
-Да, было дело, отличился, - согласился капитан.
-И комбату понравилось, он потом долго его в пример ставил, не надо на губу товарищ капитан.
-Слушай, Москаль, я сам разберусь, кого куда, - тяжело затянувшись, глухо сказал капитан, после чего прошла минута тупого молчания.
Капитан сплюнул  в сердцах и пнул консервную банку.
 – А чем он сейчас занимается?
-Наводит порядок в караульном помещении.
-Давай-ка на плац его: займись воспитанием.
-Есть!
 Разница между тюрьмой и губой большая. Тюремщики имеют много времени для воздействия на заключенного. Руководство же губы во времени ограничено, поэтому оно, естественно, стремится максимально "насытить программу" и использовать любые или даже все естественные человеческие потребности в воспитательных целях.
Белый же, наведя порядок, не мешкаясь, втиснулся в лежбище бойцов.
-Белый, подъем!
Он поднялся, поспешно натягивая сапоги.
-Портянки лучше наматывай: сейчас спортом будешь заниматься.
Белый взглянул на меня из-под лобья.
-Да, на хрена ты мне сдался (пи)! Это Сито приказал, - обрубил я его взгляд. – Давай, живее! Снимай бронник, бери вещмешок.
Подойдя к плацу, Белый, по примеру предыдущих косорезов, наложил в рюкзак булыжников и затянул его. Я помог ему взвалить ношу. Мешок весил примерно 35 кг.
-Бегом, марш! – запустил я Белого на орбиту.
На часах было три ночи. Через каждые четыре круга боец самостоятельно, без напоминаний, останавливался, приседал два десятка раз и продолжал бег. Я отправился проверять посты. Когда я вернулся, он бежал уже не с той уверенностью, рюкзак тянул его назад, а ноги были почти наполовину согнуты. К шести утра Белый, топчась на одном месте был похож на пьяного страуса, но ему казалось, что он все также мчится по плацу. На самом деле, он еле-еле отрывал ноги от земли, но тело продолжало трястись в ритме бега. Ровно в шесть, когда дневальные заорали: «Рота, подъем!», Белый упал на земь и, широко открыв рот, начал отрыгивать, но желудок был пуст.
-Пополз! Давай-давай, пополз, не останавливайся! – подгонял я.
Где-то за горой взошло солнце, уже отчетливо были видны белые соляные разводы на камуфляже ползущего бойца. В семь часов подошел капитан Ситников.
-Отставить! Довольно, веди его в караулку.
Беляев перестал ползти, сел на колени и с трудом вынул поочередно камни из мешка. Подняться на ноги ему помогли дневальные. Белый был похож на вырвавшегося из рабства с угольных шахт. Осторожно, как будто вспоминая, как надо ходить, с отрешенным лицом, закусив  губу и с навернувшимися на глаза слезами от счастья, что испытание закончилось, он спотыкаясь, медленно поковылял к умывальникам.


Рецензии
нашим соням младшего призыва такое наказание не помешало бы. у них была возможность и так более-менее высыпаться. а нам по началу приходилось спать по 3-4 часа из-за недостатка людей. ходили как зомби. этот ваш беляев явно не специально заснул. тоже организм истощен, видать, был. у нас ночью стояли по двое на посту. как-то прикольнулся над молодым, хоть и хорошо с ним ладил. стояли ночью на посту. шепотом разговаривали, чтоб не заснуть. он не выдерживал - упирался в угол спиной и головой и отключался. я его будил несколько раз. но когда он уже приснул сидя, я вытащил ствол свд в бойницу, поднес крышку ствольной коробки поближе к ушам неродивого часового и выстрелил. гильза описала сложную траекторию, отрекашетив изначально от каски бойца или от стены возле его головы. от грохота он вскочил на ноги. я с юмором объяснил: "там шорохи в кустах")))
одного спящего, я уже писал, по-моему, обмочил проверяющий офицер)))
ладно, жена тел. забирает. комп уже есть, но с подключ. кабеля для интернета тянут что-то.
до связи!

Гордон Роман   16.08.2013 23:30     Заявить о нарушении
Это наказание было ничем, по сравнению с тем что с парнем могло произойти на губе. Губари наш взвод ненавидели конкретно. С губы он мог выйти постаревшим лет на двадцать, это запросто или замкнутым еще года на три если не на всю жизнь. Еще остаться инвалидом но понять это через год, два – печень, почки, позвоночник, психика в человеке там уничтожалось все. Офицеры давали своим губорям конкретную установку чтоб человек за сжатые сроки прошел через ад и как минимум вышел забитым, тупым, маленьким зверьком. Адекватные люди в части и во взводе благодарили за мои поступки, проявляли уважение. Быки пытались подчмырить, мол мягкотелый. Но губа одна на всех и от нее не зарекайся. Сегодня бык через неделю случился косяк, еще через неделю загнанный зверек с седыми висками, как будто глухонемой сидит не видит не слышит как подменили, такой крутой был, дерзкий ну бык одним словом. Пьяный или уснул на посту, на рынок вышел втихаря, да мало ли чего еще может случиться, шакалы суровые на губу так и шлют, до комбата косяк дойдет тот даже думать не станет.

Михаил Чуклов   22.08.2013 22:12   Заявить о нарушении
Да уж, у вас необъяснимо жестко наказывали. Наших косячников чаще отправляли на окопы. Долбить киркой бетонное препятствие. Меня тоже комбат грозился туда послать, вернее приказал это сделать сержанту, но сержант меня выручил и подзабил на комбата))). А тех кто шмалял по синьке перед ногами собутыльника в расположении, где спали бойцы, или стрелял с психу на посту по своему обидчику, или был этим обидчиком - всех отправляли со сменой в Краснодар на разборки.

Гордон Роман   25.08.2013 20:29   Заявить о нарушении