Герой пляжного сезона гл. из пов. Кружение лет

               


   До окончания нашего  славного безделья, остаются считанные денёчки. Жаль, конечно, но придётся расставаться, с этим синим морем, чудной погодой, сопровождающей весь наш отдых, с новыми хорошими знакомыми, с которыми мы подружились за эти дни. И снова пляж, теперь центральный городской.
   Ещё подходя к пляжу, мы услышали какой-то металлический лязг, который  повторялся через некоторые промежутки. На пляже он начал слышаться ещё отчётливей, но теперь лязгу предшествовали какие-то глухие удары.  Что такое? Чуть в стороне от выбранного нами направления, толпа народу. Идём и мы до кучи.
    В окружении болельщиков, здоровенный мужичина лет под пятьдесят,     метра два ростом и далеко за сто кило весом,  размеренно лупит кулаком по кожанной мишени, некой установки, представляющей из себя   сварную конструкцию из стальных швелеров  вкопанных в песок. В центральной части установки большой циферблат со стрелкой, которая после каждого удара гиганта подпрыгивает и застывает на какой-нибудь цифре. Сбоку на стуле сидит механик и, нажимая на известный ему рычажок, возвращает стрелку  в нулевое положение.  Я понял, что это за чудо такое.
   - Папа, - дёрнул меня за руку Сашка, - для чего  эта штука?
   - Это, Саня, прибор для измерения силы удара. Вот видишь, дядя бьёт по подушечке, а она связана с циферблатом. Стрелка же на нём показывает, как сильно дядя ударил, сколько килограммов выбил. Вот сейчас стрелка показала, что удар был произведён с силой сто шестьдесят килограммов, а вот теперь на пять кило больше, а сейчас сто сорок пять, сто пятьдесят, снова сто шестьдесят.
Интересно, сколько же он будет колотить?
   - А он рубль заплатил и может двадцать раз ударить, - сказал пожилой мужчина стоящий рядом с нами. – Один удар стоит пять копеек. Но слабовато бъёт, для   такого здоровяка. Я и то выбил сто сорок килограмм.      Попробуй, ты парень похоже сильный, - окидывая меня взглядом добаввляет он, - врежь пару раз.
     Мне и самому стало очень любопытно узнать, на что способен я, но как-то стеснительно махать кулаками под взглядом десятков глаз.
Мужчина между тем закончил колотить по подушке с результатом сто семьдесят килограмм и, оттопырив губу, с гордым видом отошёл в сторонку, решив понаблюдать за следующим желающим поколотить.
Тамара, Марьяна и Сашка дружно начали выталкивать меня  на площадку, к прибору:
   - Давай, давай папка, покажи свою удаль молодецкую, - смеялась Тамара. –Мы же видим, что ты хочешь попробовать.
   - Ну, папа, не ломайся, - тянет Марьяна,- ударь хоть разок.
   - Пап, - говорит сын, - ты врежь, а потом я. Ага?
   - Вот пристали. А если я  опозорюсь? – упирался я.
Спор разрешил  увидевший наши препирания механик:
   - Ну что стесняться-то. Ты, вон какой парень здоровый, бей. Да и даже бесплатно, ударь разок, что б аж чертям стало тошно, – подзадоривает он меня.
   - Да я не боксёр,- упираюсь я, - удар не поставлен, боюсь руку поврежу.
   - Чем же ты занимаешься? Вон накачан как.
   - Я штангист, железяку таскаю, - отвечаю я, не вдаваясь в подробности и, умолчав,  что работаю по мастерам спорта.
   - Во, это здорово! – воскликнул парень. – Посмотрим заодно, на что способны штангисты. Говорят у них удар слабый, резкозти нет нужной. А мне кажется, ты должен хорошо ударить.  В каком весе  ты работаешь? -  со знаньем дела спрашивает он.
   - В лёгком, в шестьдесят семь кило.
   - Ну, вот и лупи, легковес. А потом, вон для тебя  ещё одна установочка, для проверки силы на сжатие. Попробуй там, чисто силовая штука.
Да, сбоку, в трёх метрах  от его стула, стояла ещё одна вкопанная конструкция с рогами и циферблатом.
   Ладно, уговорили таки. Подхожу к установке, делаю несколько разминочных упражнений. Болельщики оживились, переговариваются. Краем глаза нахожу гиганта. Стоит, ждёт результата.
   - Ну, давай парень, мы заждались, бей, – женские голоса. Ага, у меня и болельщицы есть. Надо врезать. Для защиты надеваю на правую руку кожанную перчатку с небольшим металлическим стерженьком, который зажимается в кулаке, и подхожу к подушке. Сделав несколько холостых боксёрских ударов – бью, на мой взгляд достаточно сильно,  и точно. И тут же слышу вопль толпы: -  Вот это врезал!
   Что такое? Смотрю на циферблат. Стрелка стоит на цифре двести восемьдесят килограммов. Ко мне подходит мой соперник гигант:
   - Да-а, здорово, молодец!  Очень впечатлил, поздравляю. – Пожав мне руку, он медленно отходит и,  приподняв голову,   уже не так гордо, удаляется.
   - Ну вот, - слышу голос механика, - говорил бить не можешь, а ещё как.
   - Нет, - отвечаю, - я всё время боялся, что промажу мимо подушечки, и бил не во всю силу.
   - Ну, так лупи ещё. Бесплатно.
   - Давай, давай!   Бей ещё! – это из толпы.
   - Пожалуй, не буду, -  улыбнулся я, - в другой раз.   Не хочу портить впечатления. Лучше попробую  вот этот силомер.
   -Ладно, - говорит механик, - в другой так в другой, подходи, когда захочешь. А сейчас, вот смотри, – он показывает,  что  надо  сделать. - Надо сжать вот эти два рога, свести их как можно ближе друг к другу.
   Я становлюсь около установки и  берусь руками за два напоминающие рога стержня-рукоятки, обтянутые рифлёной резиной и расположенные  чуть выше уровня моей груди, почти на уровне подбородка. Вокруг расположились  мои болельщики.
   - Давай жми, жми силач.
  Под ободряющий говор толпы, начинаю, наблюдая за стрелкой, жать. Укзатель быстро описывая круг,  приближается   к отметке в сто пятьдесят  кило, сто шестьдесят, сто семьдесят. Вопль  толпы доходит до максимума.  На  последней  цифре циферблата в сто восемьдесят  кило, стрелка падает вниз и  бессильно повисает.
   - Ну, ты, действительно  силён, весь циферблат проскочил. Сейчас я переставлю шпынтик один и попробуй жать ещё разок.  Посмотрим,  какое же ты усилие сжатия можешь максимально показать.
   Он, подойдя к прибору, начал что-то  крутить, подтягивать, переставлять.  Поколдовав несколько минут, сказал:
   - Всё, готово, давай жми.
   Моё окружение, приготовившись болеть, поразинуло рты. Я, расставив ноги, крепко упёрся ими в песок, начал  давить. Стрелка даже не пошевелилась. Что такое, непонятно. Вроде пузырюсь достаточно сильно, чуть рога не отламываю, а толку ничуть. Толпа безмолствует. И вдруг ко мне приходит догадка.  Стержни, которые я пытаюсь свести, находятся очень высоко для меня, почти на уровне подбородка. Точка приложения силы не в том месте. То-то я ощущаю какое-то неудобство. Ростиком не вышел. Мне надо, пожалуй, приподняться. Я отхожу в сторону и начинаю сгребать песок в кучу. Сашка подбегая:
   - Пап, я понял, тебе надо повыше  встать, я помогу…
   Вдвоём мы быстро нагребли под рога высокую кучку песка.
  Встав на неё, я понял, что   могу жать в полную силу, положение моё весьма удобно.
Начинаю жать. Стрелка чуть стронулась с места и поползла вверх. Прилагаю максимум усилия,  и указатель застывает на  шестидесяти килограммах. Всё. Больше не могу…
   - Что это?  Всего  шестьдесят килограмм? …
   - Да, - торжественно произносит механик. – Шестьдесят, но эти шестьдесят умножаются на коэффициент четыре. А это уже двести сорок килограмм! За пять лет, что я здесь работаю, это второй случай в моей практике. Поздравляю. В этом сезоне,  ты, самый сильный человек  на пляже Анапы! 
   - Урр-а! – завопили  темпераментные болельщики и заскандировали:   - Мо-ло-дец! Мо-ло-дец!
   - А на ударном силомере, - сказал механик, - я думаю, ты свои возможности показал не полностью. В этом весе, с твоей фактурой, и при хорошо поставленном ударе, твой удар может достигать порядка  четырёхсот - четырёхсот пятидесяти килограммов. Приходи на пляж и в следующий раз попробуй улучшить результат.
   - Ладно, - сказал я, - попробую. А сейчас, дай-ка, мой пацан жаждет         свой удар испытать. Санька, вперёд. Разомнись чуток.
   Саша  надел перчатку и подражая мне, нанёс несколько ударов по воздуху, а потом приложился кулаком в подушку прибора. В толпе раздался говор:
  - Надо же, молодец, какой. Восемьдесят килограмм! Если по морде с такой силой ударить, будет очень больно.
   Я потрепал Саньку по голове:
   - Действительно, молоток, крепко бьёшь.
   Тот скривил рот: - Куда мне до тебя.
Я рассмеялся: -  Вырасти до меня сначала.
    Придя на другой день, на пляж, я  выбил триста килограмм. Попривык, обнахалился,  смелее бить стал. Через день – триста двадцать. А тут и отъезд подоспел. Так я и не узнал предел своего удара. Интересно, прав был механик или нет?  Возможно, но ведь это при поставленном ударе, когда используется и сила ног и корпуса, а не только рук.  И всё же, хотелось бы  думать, что прав механик.  Но приятное чувство победителя, внимание и восторг толпы, осталось со мной в памяти моей, в воспоминаниях, на всю оставшуюся жизнь.

    продолжение...