Глава 3

Это был первый раз, когда я засомневался в необходимости своих записей. Я не знал, кому я их передам или подарю, и кто будет их читать. В этом городе друзей у меня не было, несмотря на то, что прошло уже больше 2 лет после переезда.
Я знал, что не буду перечитывать их вечно. Рано или поздно мне надоест, или я буду просто не в состоянии больше читать. Для чего я пишу?
В этот же вечер мне дали ответ.
 
На улице все так же стоял мороз, все так же сыпал снег, но что-то изменилось с моей последней прогулки. Свет гирлянд стал мягче, лица проходящих-добрее, и у меня самого словно немного оттаяло сердце.
Кафе, которое я заприметил еще давно, еще даже до моей идеи с историями, располагалось прямо в центре города, в небольшом подвале. Освещенное сотней свечей в старинных подсвечниках, благоухающее ароматом кофе и шоколада, небольшое, но совсем не тесное, было как раз тем, что нужно.
Я сел за один и столиков и внимательно обвел взглядом посетителей. Парочка в углу, совсем юные, лет 16, затем мужчина моего возраста в черном пальто, который что-то быстро печатал на своем ноутбуке. Левее него старик в разноцветной шапке с бубоном, рядом с ним мальчик лет 11, оба увлеченно читают какую-то книгу. Напротив меня двое старушек, хихикавших с какой-то статьи в журнале, который они читали.
По стенам плясали тени, в воздухе витали легкие смешки. Мне хотелось, чтобы этот вечер продолжался вечно.
Я все еще раздумывал, к кому подсесть, как вдруг заметил, что старик и мальчик в левом углу читали энциклопедию про животных. Это-то меня и заинтересовало: до переезда я был ветеринаром.
-Добрый вечер,- вежливо сказал я, подсаживаясь к ним.
Мальчик удивленно уставился на меня, старик же, наоборот, расплылся в улыбке.
-Добрый, добрый. Чудесный, я бы сказал. Чудесный вечер для таких вот посиделок в кафе: снаружи снег и холод, а тут  тепло и шоколад. Прекрасно так проводить время. Вам следует приходить сюда почаще. Я вижу Вас здесь в первый раз.
Я кивнул.
-Я тоже люблю проводить вечера в кафе, но в это действительно ни разу не заходил. А вы часто здесь…
-Практически каждый день. Видите ли, моему внуку очень нравятся пирожные, а мне очень нравится, как он уплетает эти пирожные.
Я улыбнулся. Впервые за несколько дней мне действительно полегчало. Казалось, что даже свечи  загорелись ярче.
Тем временем старик продолжал:
-Вы, наверное, журналист, судя по ручке и блокноту. Да и писатели редко подсаживаются к другим людям во время своей работы.
-Я просто хотел поинтересоваться насчет Вашей книги. Вашему внуку нравятся животные?
-Не только моему внуку, мне тоже. Я даже не знаю, кому из нас их читать действительно увлекательней. Вы никогда не замечали, что книги, предназначенные для детей, куда больше могут открыть для взрослых?
Я покачал головой.
 -Про морали сказок итак все знают, а вот про то, как много полезного содержат энциклопедии, почему-то никто не распространяется. Куда приятнее читать детскую литературу с ее живым языком, чем пытаться домучить сухие тома в тысячу страниц. И это еще большой вопрос, после какой книги станешь мудрее: повести для детей или научного трактата.
-Мне всегда нравилась научная литература. Может быть и не так ярко или интересно, но зато много нового.
-Сразу видно, что вы и не пытались читать детские энциклопедии,- с усмешкой заметил старик. В его голосе не было ни упреков, ни раздражения, только простое добродушие,- в книгах часто любят усложнять. Спрятать основной смысл за горой бессмысленных рассуждений и простого словесного мусора. Истина всегда на виду, просто мы сами упускаем ее из виду, или сами не желаем ее видеть. Жаль, что я это понял только к преклонному возрасту, это могло бы помочь мне и раньше.
-Не все ведь в человеческой жизни так просто.
-Не все,- согласно закивал старик.- Но это не значит, что нужно усложнять ее. Из-за этих придуманных трудностей люди несчастливы  и теряют время, а ведь можно было бы попытаться стать проще и увидеть все под другим углом. Простота это не всегда глупость или легкомысленность, иногда это путь к счастью. Все, что приносит счастье, является невероятно простым: радость близких людей, любовь, дружба, новый день, хорошая погода, плохая погода, книги… Пирожные, в конце концов!
Его внук, внимательно слушавший все это время, потерял интерес и снова углубился в книжку.
-Он не слушает, потому что итак знает все это. Это он меня научил этой, так сказать, философии простоты. Людям не мешало бы учиться хоть чему-нибудь у детей, или хотя бы вспоминать самих себя и сравнивать, кем они стали. Что бы Вы сказали про себя, встреться вы с собой сейчас? Представьте, Вы встречаете себя 10 летнего. Что бы Вы услышали?
Я задумался.
-Что все проходит. И что я веду себя глупо, не замечая окружающего мира. И что мир еще не кончился.
Старик тоже о чем-то глубоко задумался, а потом сказал:
-Лучший совет, который Вы можете получить, это Ваш собственный совет. В этом я уже успел убедиться. Ведь если совет окажется неверным, ответственность  несешь сам, а не пытаешься найти другого, кто виноват. И к тому же будет проще справиться с последствиями этого совета, зная, что за человек тот, кто тебе это наговорил, - улыбнулся он.
Я внимательно посмотрел ему в глаза, и увидел собственное отражение. Не буквально.
-Вам нужно уже отпустить то, что вы все пытаетесь удержать, и начать учиться видеть мир заново,- вдруг сказал он, выдержав мой долгий взгляд.- Видеть не так, как вы видели до этого. Все новое, все неизведанное- научись радоваться новому миру. Представьте, что вы заново родились. Представьте, что вы снова тот 10-летний мальчик. Живите, в конце концов, а не просто существуйте.
Я пытался запомнить каждое слово, чтобы потом записать это в своем блокноте так же, как это было сказано, попытаться передать интонацию, запахи, обстановку, хоть что-нибудь, что напомнило бы мне о реальности этого разговора.
Старик что-то сказал ребенку, и мальчик умчался к витрине с пирожными. Перегнувшись через стол, старик заговорил едва слышно:
-Я понимаю, через что Вы прошли. Я это сразу понял, как только заметил Вас. Молодые люди не приходят в подобные кафе просто так, чтобы посидеть. Я знаю, что вам нужно было с кем-то поговорить. Поверьте мне, мир еще оживет и Вы еще увидите так много нового, услышите так много интересного, сколько не слышали за всю свою жизнь. Я знаю, что это не просто, что вам не хочется отпускать прошлое, что вы живете тем, чего уже нет. Это и причиняет вам наибольшую боль.
Тут он помедлил, задумался, а потом снова обратился ко мне, уже вполголоса:
-У меня умерла дочь. 11 лет назад, при родах. Я тогда думал, что это все. Что все закончилось. Просил о смерти. Не мог смотреть на своего зятя, ему было даже хуже чем мне. Он будто бы жил по инерции. Я боялся, что он не оправится, что уйдет вслед за дочкой. Но он во время очнулся, и ушел с головой в воспитание сына. А я все еще убивался. Убивался долго, медленно. Я бы наверное и умер тогда, если бы не Андрей, внук мой. Я в тот вечер был у зятя в гостях, помогал присматривать за ребенком…И тогда Андрюша сделал свой первый шажок. Когда я увидел, как счастлив Саша, мой зять, тогда я все понял. Он был так счастлив наверное в первый раз после смерти дочки. Он так улыбался, как будто бы все началось заново. И для меня тогда тоже все началось заново. Постепенно я научился радоваться тому, на что раньше не обращал внимания: песням птиц, хорошей музыке по радио, вежливым продавцам, хорошо заваренному чаю, игрушкам, которые я выбирал для Андрюши… Я жалею лишь о том, что не умел радоваться жизни раньше. Слишком много пустяковых ссор и ненужных проблем, которые я придумывал. Сейчас все кажется гораздо проще. И от этого я гораздо счастливее.
Я кивнул, пытаясь запомнить все до самой мельчайшей пылинки в этой комнате, до любой улыбки, которая появлялась на лице этого старика.
Его внук уже вернулся, держа в руках пирожное. Старик поднялся.
-Приятно было с Вами поговорить. Мы пойдем еще поиграем в снежки.  Это пирожное Вам. До свидания,- и они с мальчиком развернулись и ушли.
А я сидел и смотрел на пирожное.