Николина помощь

1
Детство моё проходило в старинном городе, расположенном на живописных берегах Днепра. Часто я бегала на речку поплавать или просто побродить по холмистому берегу. А ещё любила забираться на вершину прибрежного кургана, чтобы с высоты полюбоваться старинным храмом на противоположном берегу. Не раз я слышала от родителей, что на месте этого кургана было древнее городище, даже существуют остатки рва, некогда окружавшего поселение. И однажды в пышной зелени обступающих деревьев я случайно заметила этот ров, широкий и глубокий, заполненный водой. 
Спустившись к нему, я долго стояла, глядя на чёрную поверхность воды. Неожиданно раздался громкий всплеск, словно кто-то ударил по воде веслом. «Кто здесь?» – замерла я. Вдруг из воды показалась лобастая голова, спина, потом плоский хвост... Бобр! Я сразу узнала его, хотя никогда прежде не встречала. Крупная голова на короткой толстой шее, маленькие, почти скрытые под каштановой шерстью ушки, бусинки-глазки и большие выдающиеся из пасти зубы – обознаться было невозможно: это бобр!
Зверёк, отталкиваясь задними лапами и хвостом, подплыл ко мне ближе и вдруг исчез. Я постояла ещё немного и уже собралась уходить, как где-то совсем рядом услышала хруст. Повернувшись на звук, чуть не вскрикнула: бобр, стоя на крепких задних лапах, и, обхватив передними тонкий ствол поваленной рябинки, обгрызал ветки.
«Вот это зубы!» – так и ахнула я.
 Зверёк, словно услышав меня, бросился к краю обрыва. Миг – и, сердито хлопнув хвостом по воде, он ушёл на глубину.
До самой луны я простояла на берегу.
С тех пор я повадилась ходить ко рву, где часами таилась между деревьев, глядя на тёмные воды. О своих похождениях я помалкивала, боясь получить нагоняй от мамы, поскольку была уверена, что она запретила бы мне ходить к опасному месту. 
2
Дождь сбил с веток последние листья, и в холодном воздухе закружились лёгкие снежинки. А вскоре пришли холода.
Как-то я сидела за кухонным столом и, ожидая, когда мама испечёт пирог, рисовала в альбоме цветными карандашами. Время от времени я глядела, как за окном большими хлопьями валит снег.
– Пришёл Никола, теперь жди морозов! – сказала мама и, заглянув в альбом, улыбнулась: – Это бобр? Похож!
– А Никола – это Бог? – спросила я.
– Нет, это святой. Он великие чудеса творит. В его власти все воды и броды. Сегодня как раз его день, Никола зимний, – пояснила мама и, посмотрев на часы, встрепенулась: – Давай-ка, доченька, освобождай стол, я пирог поставлю, а то скоро уже гости придут.
Я поспешила собрать и унести свои вещи. И тут раздался резкий звонок, и в квартиру ввалилась шумная толпа: румяные с мороза, сбивающие снег с воротников и шапок  старшая сестра Тамара с дочерьми.
– С праздником! Это тебе – от нас! – протянула мне младшая Леночка пуховые варежки.
– И у меня точно такие же, посмотри! – выставила вперёд руки Света.
Я тут же примерила удивительно мягкий и тёплый подарок.
– Нравятся? С праздником тебя, любимая сестричка! – улыбнулась Тамара.
– Ой, гостейки дорогие! – вышла навстречу мама и, поздравив всех с праздником, пригласила за стол. – Как говаривали в старину, красна Никольщина пирогами. Давайте, девочки бегом, пока пирог не остыл, – подзадорила она.
Уговаривать нас не пришлось. Сорвавшись с места, мы помчались на кухню, с грохотом задвигали стулья и, рассевшись по местам, набросились на угощение. Пока уминали мягкие, пышные ломти, мама вспоминала, как в былые времена «николили» в их деревне.
– По три дня «Николу Мокрого» справляли. Гостей, родственников съезжалось со всего свету!
– Бабушка, а почему Никола «мокрый»? – поинтересовалась Лена.
– Потому что он покровитель странствующих на суше и на море.
Пирог замер в Лениной руке:
– Какой покровитель?
– Ты ешь, а я расскажу, – улыбнулась мама. – Дело было давным-давно, в древнем Киеве. Родители потеряли единственного сына и, отчаявшись найти, взмолились Николаю-чудотворцу, чтобы он помог вернуть им дитя. Чудотворец, услышав их плач, ночью вынул утопшего младенца из воды, оживил его и оставил в храме святой Софии. Там спасённый младенец и был найден утром счастливыми родителями.
– Сказки! – выразила своё мнение Света. – Когда мёртвых оживляют, они становятся вампирами.
– Так записано в святых книгах, а святые книги не лгут, – обрезала Свету моя мама.
Наслушавшись чудесных историй и досыта наевшись, я и племянницы убежали в мою комнату. Увидев на письменном столе альбом для рисования, Света стала листать страницы.
– Кого это ты здесь нарисовала? – с ехидцей спросила она, открыв последний рисунок.
– Бобра, – нахмурилась я. – Мама сказала, что похож.
– На толстопузого поросёнка он похож, вот на кого! – засмеялась Света.
– Сама ты поросёнок! – обиделась я. – У бобра такое и есть брюхо – я видела!
– Где ты видела? Во сне? – продолжала донимать меня племянница.
– Не во сне. Я знаю место, где бобр живёт!
– Вот обманщица! Вечно ты всё выдумываешь! – не поверила Света.
– Сама ты обманщица! – взвилась я. – Хочешь, покажу, это место? Только бобра там может и не быть, потому что зимой они прячутся в своих норках.
– Пошли! – оживилась она.
– И я с вами! – обрадовалась Лена.
Набросив на себя шапки и шубки, мы выскользнули за дверь...

  3
Я осторожно подошла ко рву и посмотрела вниз. Вода в нём опустилась ещё ниже и напоминала густую ледяную кашу, заметно сдвигавшуюся в сторону реки, в которую впадал ров.
Света, оттеснив сестру от края обрыва, придвинулась ко мне:
– Ну, где твой бобр?
– Тише, не шуми, а то он не покажется, – приложила я палец к губам.
Племянница хотела что-то возразить, но в этот момент раздался негромкий всплеск, как будто кто-то ладошкой шлёпнул по воде, и вслед за этим высунулась щекастая мордашка со зленькими чёрными глазками, в которых читался укор: «Житья от вас нет!». Ошарашенная Света так и подалась вперёд, разглядывая зверька, но вдруг поскользнулась и, уже падая, ухватилась за полу моей шубы. От неожиданности я схватила её за руку и, не успев охнуть, мы бухнулись в ледяную кашу.
Мрачная глубина расступилась перед нами, поглотив нас. Всего на миг я увидела под водой бледное лицо Светы и её глаза, глядящие на меня. Охваченная ужасом, я сделала отчаянный рывок и всплыла на поверхность, вытащив за руку и племянницу. Изо всех сил мы стали бить руками по воде, но, намокшие и потому ставшие вдвое тяжелее шубки и набрякшие сапоги, потащили нас ко дну...
Хорошо помню, как, погружаясь всё глубже и глубже, я смотрела наверх, туда, где надо мной сомкнулась вода, и видела солнце, хотя до этого его не было; и ещё... отчётливо слышала звон колоколов. А потом случилось необъяснимое: словно чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли к дрожащему на воде солнцу. Рядом с собой я увидела Свету, окружённую мириадами светящихся пузырьков, которые поднимали её к свету, к жизни...
На берег мы вылетели из воды одновременно.
– Вы что, утонули? – пролепетала дрожащая от страха Лена, но ответа не последовало: промокшие до нитки, совершенно очумелые, мы стояли друг против дружки, глядя, как вода ручьями стекает с наших шубеек.
 – Ох, как вам сейчас попадёт... – схватилась за личико Лена, от чего мы сразу пришли в себя.
Спешно вылив воду из сапог и кое-как отжав онемевшими руками носки, мы, не чуя под собой ног, помчались домой. 
Холодные, как ледышки, влетели в квартиру.
 – Господи! Где это вас так угораздило? – засуетились наши мамы, скидывая с нас мокрые одежды.
– Валя со Светой спорила про бобра. А потом они сначала утонули, а после выпрыгнули на берег, – с головой выдала нас Леночка.
– Как утонули?!! А ну-ка всё рассказывайте! – побледнев, потребовала моя мама.
И я во всём созналась...
Мама выслушала мой сбивчивый рассказ, задумчиво качая головой, и тихо сказала:
– Счастье улыбнулось вам, девоньки. Сам Николай Угодник милостиво подал руку помощи...
                27.10.10