What if this storm ends

Все чаще и чаще меня посещают мысли, а что я бы мог сделать, если… Если бы моя мечта задержалась со мной дольше, чем на одну ночь. Вот уже почти полгода с той встречи на побережье  задаюсь этим вопросом. И все не могу ответить. Хотя если быть до конца откровенным, то я и не хочу знать ответа. Более всего на свете я боюсь разочарования. Разочарования в собственной мечте. Наши желания слишком уж нестабильный эликсир счастья. Чуть прогадаешь с дозировкой, и смертельная печаль и скука устроят свои дикие пляски на твоих же не упокоенных костях. Да и эта смена сезонов как раз располагает к такому серому потоку мыслей. Затянувшаяся осень за окном медленно перерастает в такую же осень на душе. И плевать, что на календаре уже почти конец декабря. Ба! Что ли готовиться к празднику? Хотя нет, лень. Я уже большой мальчик и не верю в дедушку мороза настолько, чтобы он сменил свои сани и оленей на резиновую лодку и парочку водоплавающих млекопитающих, с единой целью торжественно откупорить со мной бутылочку шампанского под бой курантов и вручить набор для бритья.  Хм, хотя можно было бы какую-никакую снегурку вызвать. Из тех самых снегурок для больших и одиноких мальчиков. Но в том то и дело, что она никакая. А из всего «студеного» мне за столом хватит и холодца.
Противно урчит вибрация мобильного телефона. Зря я его оставил на голом паркетном полу. Так он звучит куда противнее. Его колебания распространяются по паркету, тревожат стены и эхом отдаются в моих нежных ушах. Ненавижу. Ненавижу это чудо вражеской техники, которая не дает мне спокойно валяться на диване, погруженному в собственные мысли и кутающегося в жалость к себе. Хотя чего душой кривить. Себя я тоже ненавижу. За то, что отпустил. И за то, что не верю. Не верю в свое чудо. И вообще, меня это состояние спящего в своей берлоге медведя вполне устраивает. К тому же берлога, она же диван, довольно таки удобная. Даже зомбо-ТВ-ящик не понадобился. Можно просто лежать с закрытыми глазами и все. Ну что ты все не унимаешься! Перестань! Вот разбить бы тебя о стену, чтобы ты не жужжал, треклятый телефон. Хотя нет, лучше отвечу и выскажу все этому нахалу, смеющему меня тревожить. Но для этого все равно придется ответить. Нажимаю на зеленую кнопку. Нехотя процеживаю сквозь зубы «Да»…
И вот уже календарь точно бесстыдная пьяная выпускница в вечер прощания со школой срывает с себя последние признаки стыда и одежды, теряет свои листки, приближаясь к неумолимому моменту прощания с прошлым. Сам не понимаю, как согласился на эту авантюру. Наверное, просто не хотелось чтобы праздник встречи нового года прошел точно так же, как и все обычные вечера до этого. Хотелось разбавить свою тоску. Но обо всем по порядку. Тем назойливым телефонным террористом, не дававшем мне покоя, оказался старинный друг. Он не плохо сейчас поднялся. По крайней мере, настолько, что смог позволить себе заиметь недвижимость на природе. Ну как «недвижимость». Старый охотничий домик в горах (не Альпы, но чем полюбоваться тоже есть), принадлежавший еще деду его жены и доведенный его умелыми руками при наличии хорошего материального обеспечения до состояния приближенного к пресловутым европейским стандартам. Э как загнул, да? Но из песни слов не выкинешь. В общем, у него созрела мысль собрать нашу старую компанию в этой «фамильной резиденции» с целью «клево оттянуться и вспомнить старые деньки». А в виду, что я «так бобылем и обитаю», то желательно, чтобы прибыл заранее и помог с приготовлениями. В общем, за три дня до глобальной пьянки, ваш покорный слуга был на месте и знакомился с интерьером усадьбы и близлежащими ландшафтами. Что могу сказать? А то, что красиво и всецело соответствует моему внутреннему содержанию. Хвойные леса, дремлющие под белоснежными шапками снега (все же горы имеют прелесть в том, что здесь сезоны идут как надо), перекаты гор, точно змий изгибаются кольцами вдоль горизонта и воздух, от которого постоянно давит в висках. Прекрасный вакуум, позволяющий законсервировать внутренние проблемы. Особенно, когда больше думаешь о том, как поскорее наколоть дров и запалить огонь в камине, ибо от холода зуб на зуб не попадает.
В общем, так приблизилось 30 число последнего месяца очередного года. Дружаня с любимейшей своею женушкой сдав мне ключи и выдав список дел «необходимых к выполнению к сроку» укатили в ближайший центр встречать остальную семейную часть нашей компании. Ждать их следовало на утро следующего дня, но к вечеру погода начала портиться и уже к следующему утру, сквозь изрядные помехи (ну а как же, этот мобильный оператор хвастался тем, что уже почти вся страна под его покрытием, но не уточнял его качество) ко мне дозвонились «засланцы за гостями» и объявили, что дороги занесены и пробиться ко мне они сейчас не смогут. В общем, благо, родители жены друга жили все в том же районном центре и встречать Новый год дружане и Ко было где. Ну а я остался в священной изоляции. Нда.. Видать судьба моя такая. Хотя чего расстраиваться. Это волшебное место. А так хоть побуду в медитативной тишине подальше от всех. В том числе и от благ цифровой цивилизации в виде интернета, телевидения и всего прочего. Так сказать, вперед, к истокам. Благо дизель-генератор имеется, запас продуктов и дров тоже. Все не так уж плохо. К тому же вся компания клятвенно обещала прибыть ко мне сразу же в первый день нового года, «откопать зайчика из-под елочки и вручить подарочки». Хм.. Надеюсь табуреточку не поставят и стишок рассказывать не заставят. А то, что погода начала портиться, это факт неоспоримый. Ночной снегопад был легкой репетицией того действа, что готовилось на новогоднюю ночь. По крайней мере, свинцовое небо говорит об этом. Но праздник всегда остается праздником, независимо от того желаешь ли ты этого или нет.
Ну вот, уже стемнело, за окном разбушевалась еще та стихия. Настоящий снежный буран. Не столько снега падает с неба, сколько ветер срывает его с поверхности земли, и точно шаловливый мальчишка, швыряет во все, что только под руку попадает. В данный момент, под руку ему попали окна, стены и крыша моего крова. Мерно потрескивают дровишки. В поленнице у камина их еще целая гора, так что замерзнуть я не должен. Да и с голоду тоже не помру. Не люблю вино в такой обстановке. Хоть и солнечный напиток, но не зимний. Но чего-то особо крепкого не хочется. Потому из закромов на свет Божий был извлечен ликер. Ароматный. Ягодный. Не приторно сладкий. Как раз в самую меру. Вроде бы из клюквы. Есть еще какие-то травы, но я не большой специалист, чтобы различать их. В отношении алкоголя у меня своя позиция. Либо нравится, либо нет. И плевать на цену, вид и страну производителя. Старая привычка, которая возникла после одного случая. В годы еще студенческой молодости хотел дорогие часы. Из соответствующей страны-производителя. Фирма! Чтобы сразу было видно - их обладатель человек не простой. Копил полтора года, откладывая с крохотной стипендии и подрабатывая в свободное от учебы время на выходных и, даже, на каникулах. Взял в одном из редких фирменных магазинов. Когда продавец оформил покупку, а я отдал ему свои кровные и принял со сладостным предвкушением новой жизни, драгоценный футляр с логотипом, мечта была осуществлена наполовину. Оставшуюся половину я нагнал дома, вертясь перед зеркалом точно модель на фото сессии и в последующую неделю, когда они красовались на моей левой руке. И что вы думаете? Все время моего счастья продлилось около месяца или полтора. Пока однажды утром я заметил, как стрелки остановились на пресловутых 22 часах 22 минутах, ставшими впоследствии роковыми для всей моей жизни. В итоге все разрешилось тем, что магазин оформил возврат стоимости покупки, продавец-консультант принес свои извинения и я под впечатлением от разочарования подался в ближайший киоск по ремонту часов и купил там видавший виды механизм белоруской фабрики «Луч», которые пусть и приходится каждый день подгонять на пять минут вперед, верой и правдой служат мне, о ужас, уже почти с десяток лет! Вполне возможно я скажу и глупость, но верю в то, что все же предметы имеют свой характер, и, быть может, даже душу. Ну не сошелся я характером со спесивым европейским товаром. Они желали молодого и амбициозного хозяина, который бы не остановился бы ни перед кем и ни перед чем, а не мальчишку, который просто хотел вжиться в новую для себя роль. А вот «Лучик»… хм.. Это часы-работяга, которые устали пылиться на тесной полке ремонтной мастерской и желали вновь увидеть мир, вновь послужить своему великому делу проведения замеров вечности. Самые удивительные часы романтика без секундной стрелки (ведь что для вечности секунда!), с поблекшим медным корпусом и потертым ремешком из светлой кожи, с хитроумным замком, принцип действия которого для меня до сих пор секрет, ибо собачка, которая должна была делать то, для чего он собственного замок и предназначен, плюнула на этот мир и приказала долго жить. Тем не менее, они все так же держаться на руке, позволяя чувствовать свой приятный груз недавнего прошлого, настоящего, и скоро будущего моей жизни.
Ух, что-то я разошелся в своих воспоминаниях. Видно обстановка, клюквенка, да жар пламени подействовали на меня как заправской инквизитор, выворачивая память наизнанку и вытаскивая то, о чем бы я думал в самую последнюю очередь. Но именно такие неспешные мысли о жизни и расслабляют больше всего. Как будто ты сам себе начальник и подчиненный, который только-только сдал очень важный финансовый отчет, и, по счастью, кредит и дебетом сошелся, а, значит, повод лишить самого себя законной премии исчерпан. Потому наколол на вилочку грибочек,  подцепил к нему еще кусочек жаренного мяса и отхлебнул из коньячного бокала.
Внезапно по телу пробежала дрожь. Та самая, такая знакомая волнительная дрожь предвкушения удивительных событий. Это состояние организма я ни с чем не перепутаю. Хотя нет, откуда… Помотал головой из стороны в сторону. Просто чуток захмелел и разморило от жары. Но стук сердца предательски достал откуда-то из-под полы палочки и усердно начал бить ими о барабанные перепонки ушей. Нет, не может быть… Я уже смирился с игрой воображения. Моя жизнь почти вновь вернулась в норму, а сейчас все вновь начнется идти вкось и вкривь. Но и удержаться от соблазна от очередной встречи с мечтой я не мог. Желание уже вновь вздымалось где-то из глубины улья тучей пчел, которые жалили каждый сантиметр мозга, приводя его в состояние крайнего возбуждения. Вплоть до болезненного воспаления. Вскочил, еле-еле натянул ботинки и куртку. Небрежно накинул капюшон и вывалился носом в сугроб из входной двери. Понимаю, что стоило успокоиться и посчитать до десяти, чем сломя нестись на мороз, но разве я мог тогда думать. Нет, я мог только чувствовать. А точнее предчувствовать. Мои небеса падали на меня с громадною скоростью и душили. Душили комком, который подкрадывался к горлу, потому что я слонялся около хижины и никого не находил. Медведь-шатун в сравнении со мной в тот момент показался бы ласковым зайчиком. Я не мог ошибиться. Никак не мог. Потому что барабанная дробь сменилась нежным хрустальным звоном. Но не мог определить его направление. Он раздавался отовсюду и одновременно из ниоткуда. И этот ветер. Дьявольский хор какой-то, честное слово. Словно горные духи устроили свой персональный шабаш и теперь водят меня за нос. Причем, самым нахальным способом. А вокруг меня стеной ели, ели и снова ели… Одни ели сплошной стеной и не видно не зги. Уже и так отошел настолько далеко, что рискую заблудиться и сгинуть в этой пурге. Ну где же ты, покажись! Не дай отчаянию заполнить то, чему предназначено быть заполнено тобой. Моя мечта, любовь моя, ты слышишь?! Упал коленями в снег. Обида и отчаяние душат меня своими цепкими и холодными ледяными руками. Дурак, дурак, дурак! Как я мог так легко повестись на поводу у самого себя! Во что верил, дурак! В сказку? В глупую детскую сказку об идеальной девушке, которой никогда не было? Да в психушку меня, дурака такого надо, и чтобы кроме промывания желудка ничем другим не лечили! Влажная пелена начала застилась зрение, а рука, машинально трамбовавшая градом ударов снег, нащупала ледяную корку земли. И только тогда, когда боль в руке дала о себе знать больше, чем крик отчаяния в сознании, смог поднять голову и… И начать различать хрупкие очертания, что вырисовывались в снежной мгле. Такие белые, хрупкие и бледные. Туманное облачко, напоминавшее женскую фигуру. Она приобретала плотность и приближалась ко мне, обретая все более четкие контуры. Перехватило дыхания. Реальность происходящего в этот момент попрощалась с окружением и исчезла, не оставив о себе ни малейшего намека на присутствие. Но для меня это уже не играло никакой роли. Теперь мне было абсолютно все равно, лишь бы мое странное видение не покидало меня. Хотя оно и так не собиралось этого делать. Моя мечта шла ко мне по снежной глади не оставляя следов, будто святой, шедший по водной глади. Снова такая невесомая. Но уже приобретая новые черты. Её голубые при нашей первой встрече глаза наполнились синевой. Это уже не тот небесный цвет лазури. Нет, совсем не тот. Это глубокий синий цвет горного озера, с оттенком и блесков сапфиров. Они манили к себе, обещая забрать тревоги и печали, погрузив всего меня в себя. А волосы… Хм.. Они наоборот потеряли цвет. Сейчас они были абсолютно белыми. Или даже не так. Они были абсолютно белыми с пепельным оттенком на кончиках, что отдавали холодным серебристым отблеском все того же непонятного мне внутреннего света. И платье… Не тот летний сарафан с первой нашей встречи, и не та туника со второй. Нет, это было платье с длинным подолом, сотканное из удивительного шелка, обладавшего странным узором, в котором я видел тот самый причудливый рисунок, что мороз выцарапывает по утрам на стеклах домов в зимнюю студеную пору.
В цело, все те же идеально выверенные черты лица, все то же тело, граничащее на уровне внеземных воплощений страстей мужчин по женщине и бесконечно нежные руки, которыми она сейчас охватила мои щеки. Охватила, и наклонилась, вглядываясь мне в глаза. В голове неслись мысли. Я читал её мысли. Её губы чуть слегка дрожали, или быть может, это было отражение моих собственных губ и мыслей, но я читал их всех. Читал жадно и в сознании всплывали фразы «Почему же ты хотел позабыть меня? Почему потерял веру в нас? Неужели ты думал, что я тебя покинула? Твое отчаяние, так больно! За что?!» Её собственная тоска по нам и сожаление об отсутствии, которое я воспринимал как предательство, наполняли меня сейчас. Хотя мы были далеки, страхи у нас были общие. И виной тому, что наша встреча все откладывалась и откладывалась, была целиком лишь на мне, ибо я отказывался признавать реальность моей мечты. Я сам сживал её из мира реальности, сам оскорблял признавая бредом и сумасшествием! Я сам был инквизитором, возложившим самое дорогое, что у меня есть, мою любовь на костер непонимания и отчуждения. Оградился миром реальности, который на самом-то деле самый призрачный и ненадежный, ибо ничего истинного в нем нет. Все, абсолютно все тлен, ибо из праха вышло и в прах обратиться. Да,  пусть сказал это не, но вот она - единственная истинна этого лживого мира. Хотя нет, есть еще одна. Моя любовь к Ней, к этой чудесной снежной Деве. Но это выше истины. Ибо неделимо от неё. Моя любовь к этой хрупкой Девушке-Мечте и есть вся суть моего бренного существования. А я чуть было все не погубил. Я отправил её страдать на поругание холодным ветрам неверия и одиночества! Дурак, безмозглый кретин!
Горячие слезы невольно прыснули из глаз. С беспомощностью младенца хватил её колени и что есть силы прижался к ним. Нет, я не могу её потерять! Я не хочу её потерять. Губы шептали «Прости… Прости… ПРОСТИ!» срываясь на крик. Внутренняя боль рвалась наружу диким раненным зверем, по свежим ранам которого прошлись каленым железом. Я вымаливал у Неё свое прощение. Более искреннего раскаянья  вы не найдете ни в одном храме, ни на одной исповеди. Просил прощения у неё и молил все небесные силы лишь об одном, чтобы она не исчезла и чтобы жила. Жила, не смотря ни на что: ни на превратности судьбы, ни на мою слабость.
И не надо было подымать головы от её подола, чтобы увидеть, как и Её лицо преобразилось. Из смертельно бледного и до бесконечности усталого выражения лица вырисовывалась улыбка неловкости, из глаза текли два стройных ручья. Слезы крупными каплями падали мне за воротник и жгли кипятком. Снег под её босыми ногами начал таять. И из наполовину бесплотного духа она начала обретать вес в нашем пространстве и времени, погружаясь в белый ковер ступнями. Она становилась настоящей. Искренне чувствующей, искренне сопереживающей, искренне любящей сама по себе, а не потому, что так бы этого хотелось мне. Истинно говорят, что настоящий вес в этой жизни мы приобретаем в глазах любящих нас людей. Я начинал верить в то, что небеса сжалились надо мной и услышали мольбы. Я чувствовал, как моя Галатея спускалась к своему Пигмалиону. Никогда бы не подумал, что именно через страх и боль потери, человек обретает свою истинную природу, что именно так осознает потребность в любви и существовании. Получая минуты удовольствия с ней при прошлых встречах все мысли мои были лишь о том, чтобы погрузиться в море сладостного счастья здесь и сейчас. И о том, что мне совершенно безразлично, что будет потом. Но вот сейчас мне было не все равно. Мне было мало одного настоящего на двоих. Я хотел одно будущее на двоих! И вот так, через боли, стенания, желания она обретала свою плоть. А все, что мог сделать я… хм..
Женский крик разрядил окружающий белый шум метели и, обессилев, Она начала оседать в снег. И тут понял, зачем здесь я! Зачем я вообще есть! Чтобы уметь поддержать её, чтобы всегда быть рядом, чтобы защитить в самую трудную минуту от всего колкого зла этого мира! Чтобы ни за что не допустить, чтобы она страдала еще раз так!
Подхватил на руки. Да, она обрела телесную оболочку, но была по-прежнему намного легче любой другой девушки, которую я знал в этой жизни. Мотая головой вокруг, еле-еле различил желтых огонек домика и напролом через сугробы начал прорываться к нему. Теперь моим соперником было время.
Остальное я помню с трудом. Помню о том, как вломился с бесценной ношей на руках в избушку. Как стягивал одежду, как растирал озябшие конечности и кутал в шерстяной плед. О том, как она дрожала и постанывала. О том, как не мог дать ей тепла и пошел на последний и отчаянный шаг – разделся сам и прижал её всем своим телом, которое сейчас было подобно топке. И именно так, между двух огней, мной и камином, она постепенно прекратила дрожать, поджала под себя ноги и уснула. А я, отвлекаясь на то, чтобы подбросить в камин очередную партию поленьев и поудобней завернуть её в одеяло, все так же настырно дыханием пытался отогреть открытые участки её лица. В конце концов, сам выбившись изрядно из сил, повалился без чувств рядом и предался забытью. Отчасти это было хорошо, потому что уже не смог поддаться тому страху, что проснувшись не найду её рядом.
Хотя нет, все же именно этот страх и вырвал меня из забытья. Широко распахнул глаза и часто дышал. Глубокая ночь. Сам не заметил как, но начался уже новый год. Топливо в дизельном генераторе кончилось, и теперь комнату освещали разве что тлеющие головешки в камине. Хотя нет, был еще синий сапфировый свет, что лился прямо мне в лицо. Это был блеск Её глаз, отражающихся в лунном свете. На удивление отметил, что метель прошла, и что, как ни странно, даже небо прояснилось, извергнув из своего чрева луну и звезды. Она смотрела на меня и улыбалась. Я тоже не смог сдержать улыбку. Но моя, в сравнении с её, казалась вымученной и вынужденной. И тут я услышал Её голос, Её настоящий голос, который медом растекался из шевелящихся губ и дрожащей волной воздуха, побуждал дрожать и меня, несмотря на пару одеял сверху: «Теперь я буду с тобой всегда-всегда…  Ты рад?» Я ничего не ответил, только прижал её к себе и начал осыпать градом поцелуем, точно и не было никаких тревог считанные часы до этой поры. Было плевать на все, кроме неё, кроме нас. И если все же небеса меня обманули и поутру она исчезнет, то я хоть всю оставшуюся жизнь, но твердо намерен ждать очередную встречу. С ней одной…
Утро ворвалось в дом яркой вспышкой солнца. Я тихо выбрался из-под одеяла, натянул то, что под руку первым попалось из небрежно разбросанной по полу одежды и, выйдя на улицу, плюхнулся на деревянный порог, предварительно смахнув в сторону руками снег. Воздух освежал не хуже ушата воды, вылитого на голову. И это помогало восстановить цепочку удивительных событий вчерашнего вечера и ночи. Так, в состоянии хмельного счастья и пребывал в персональном стазисе, покуда, взрывая фонтанами снег, к дому не подкатила пара внедорожников, из которых высыпала кучка народу.
Пока хозяйка показывала округу гостям, изъявившим желание непременно начать знакомство с местностью с экскурсии (как-то удивительно свеже они выглядели утром первого дня первого месяца нового года, но тем не менее это факт), возвратившийся друг перебросившись со мной парой ничего не значивших дежурных фраз, шуток и поздравлений проник внутрь хижины. Наверняка, чтобы накинуть медвежью шкуру и разыграть новоприбывших своей «уж очень уморительной и искрометной» шуткой в роли медведя-шатуна. Для меня это его «вторжение» было тем самым «час-ноль», который существует у военных. Временем, которое определяет все. Честно скажу, так долго я просидел на пороге именно потому, что боялся вернуться в дом и превратить прекрасную сказку обретенного счастья в суровую быль одиночества. И вот сейчас, пока я слышал скрип сапог друга о деревянные доски пола в прихожей сердце мое заметно начало колотить. Затем такие бесконечные мгновения тишины. Наконец-то топот возвращающихся сапог и их владельца и из-за двери вырисовалось изрядно озадаченное лицо владельца хижины.
 
- Миша, хех.. Шалун ты этакий, а что это за прекрасная незнакомка так сладко спит в гостиной у камина?- услышал я четкий вопрос.
- Ты все равно не поверишь! – осталось ответить мне. Глубокий вздох облегчения вырвался из глубины легких и,  улыбаясь, начал протискиваться между дверным косяком и удивленным другом внутрь дома.
Я шел будить Её, свое персональное счастье с синими глазами и белоснежными волосами. Эту растаявшую Снежную Королеву, снизошедшую с небес Звездную Девочку и порожденную морской волной Прекрасную Ундину. Шел, чтобы поздравить с новым днем нашей новой общей жизни!