Старуха

Старуха, старая грехотворка, приближалась ко мне сквозь волны раскаленного воздуха. Просвеченные струи становились все прозрачнее и выдавали ее старую, цвета буйволовой кожи, физиономию. Она шла за мной и помахивала на меня своей дрянной расшатанной деревянной клюкой. В ее глазах отчетливо читалось распутное желание съесть детское девственное мясо. Пески, конечно, могли бы ее задержать, но ненадолго. Пришлось развернуться и бежать от нее. Я молилась кобальтовому алжирскому небу, чтобы эти пески поглотили ее, и она вернулась бы, откуда пришла. Бархан, еще бархан и еще один бархан отделяли меня от маленькой ручки старой княгини. Меня настиг запах ее духов, эта болезненно-приторная мелодия из гноя и крови. Еще мгновение, и вот ненавистное лицо уже в глазах. Странно, такая отвратительная, а волосы длинные и развеваются на ветру. Скорее взглядом, чем губами задает вопрос. Нет, конечно, нет. Я так не думаю. Отчего же, все в порядке. Нет. Кажется, я что-то упустила. Упустила момент, когда она переломила трухлявую трость и превратила ее в оружие. Двумя обломками, как резвый барабанщик, она выбивала один и тот же древний мотив на моей перепонке. Звуки главной притчи, которую, конечно, хоть раз в жизни каждый слышал, почти усыпили меня. В этом ее миссия, с которой мадам посетила меня. выполнив работу, довольная, расхристанная, с распущенными по плечам седыми волосами, она возвращалась, как бывалая путана с дела. Я смотрела вслед ее меркнущему в солнечной дымке силуэту и пыталась осознать случившееся.